– Он мятежник, призывающий к бунту и разрушению!

– Ваше Величество, вскоре вы убедитесь, что многие вельможи стали коррумпированными людьми. Годы беспорядков нанесли тяжелый урон стране. Они порочны и продажны. Мастер Нокс неподкупен, и его единственная цель – это материальное и духовное благо для людей.

Сзади вмешались новые голоса, и Мария повернулась к своей свите, чтобы показать людям их комнаты.

Той ночью она лежала в постели, окруженная зловещей тишиной.

«Какое странное место, – думала Мария. – Я не помню ничего; ничто здесь не кажется знакомым. Мой отец погребен здесь, в церкви аббатства, и мои предки лежат рядом с ним. Прямо за этим окном, прямо подо мной…»

Белизна тумана постепенно сменилась чернотой, и Мария незаметно для себя погрузилась в сон, словно ребенок, соскользнувший с травянистого берега в прохладную воду.

Она услышала странный звук. Сначала он показался мелодией из сна, но потом стал слишком назойливым и требовавшим ее внимания. Она заморгала и потрясла головой, пытаясь прийти в себя. Звуки музыки, проникавшие в спальню, становились все громче.

Мария подошла к одному из окон и выглянула наружу. Во внутреннем дворе собралась толпа горожан, игравших на музыкальных инструментах, которые ей раньше не приходилось видеть: примитивных скрипках, тростниковых флейтах и маленьких барабанах. Когда они увидели ее, то дружно вскрикнули и замахали факелами.

– Добро пожаловать, пресветлая королева! Добро пожаловать! – закричали они и завели новый напев. Она заставила себя распахнуть окно и помахать им.

– Спасибо! – крикнула она. Маленькие огни здесь и тут проникали через завесу тумана; они зажгли новые костры в знак приветствия.

Музыканты продолжали играть, и люди, столпившиеся во дворе, танцевали и кричали от радости.

– Дорогая королева, пресветлая королева, добро пожаловать в Шотландию!

– Чудесная музыка! – крикнула она. – Пожалуйста, продолжайте, и приходите сюда завтра вечером!

Когда они наконец перестали играть, толпа медленно разошлась, и горящие факелы уплыли прочь, как искры в тумане, Мария вернулась в постель и закрыла глаза. Внезапно стало очень тихо; казалось, что спальня чего-то ждет и прислушивается к чему-то.

«Это лишь игра воображения, – подумала она. – Но мне не нравятся эти занавешенные комнаты, они напоминают места, где прятались болотные духи из сказок няни Синклер…»

Полузабытые леденящие кровь истории вернулись к ней: рассказы о существах, прячущихся под шотландскими мостами, скрывающихся в стенах, принимающих чужие обличья, о чудовищах из глубоких и холодных озер, о колдуньях, бродивших под видом обычных людей. Говорят, что лорд Рутвен, член Совета лордов, сам был колдуном…

Все это глупости, глупости, глупости, повторяла она самой себе. Но при этом старалась не смотреть в сторону маленькой соседней комнаты.

На следующее утро вместо танцующих солнечных лучей, в насмешку над ее ночными страхами, за окнами по-прежнему висела серая муть. Туман так и не рассеялся. Мария испытала огромное разочарование. Ей не терпелось увидеть Эдинбург, полюбоваться Шотландией. Почему страна отворачивается от нее?

Не ожидая прихода фрейлины, она оделась как можно теплее. Огонь в камине не горел; очевидно, шотландцы не считали отопление необходимым в это время года.

«Больше никаких французских ночных рубашек, – подумала она. – От них нужно отказаться, если я хочу спать с комфортом».

В дверь резко постучали.

– Войдите, – пригласила она.

Еще до того, как посетители вошли в комнату, она знала, что это лорд Джеймс и Мейтленд. Так и оказалось.

– Вижу, вы рано встаете. – В голосе лорда Джеймса прозвучало нечто похожее на одобрение. – Это хорошо. Мы слышали, что при французском дворе никто не встает раньше полудня. Здесь так не годится.

Ворот его рубашки был распахнут, и, судя по всему, он не носил нижнего белья. Разве ему не холодно? Очевидно, нет.

– Доброе утро, брат, – сказала она. – Доброе утро, Мейтленд. Не представляю, кто рассказал вам такую бесстыдную ложь, но могу вас заверить, что французы встают по утрам точно так же, как все остальные. – Она улыбнулась: – Я хорошо выспалась.

– Но музыканты все-таки разбудили вас вчера ночью, – вставил Мейтленд. – Примите мои извинения.

– Мне понравилась их музыка, а их приветствия тронули меня, – возразила Мария.

– Я буду рад показать вам дворец и окрестности, после того как вы позавтракаете, – сказал Джеймс. – Я распорядился прислать еду сюда.

Он ловко поклонился и повернулся, готовый уйти.

– Я хочу, чтобы четыре Марии присоединились ко мне, – сказала Мария. – Где они? В будущем они должны спать недалеко от меня.

– Разумеется, – пообещал Мейтленд. – Мы попытаемся исполнить любое ваше желание.

Фламина, Пышка, Битон и Сетон поднялись к ней через пятнадцать минут и сразу же защебетали, словно обезьянки: «Туман…», «Странное жилье, и так далеко от вас…», «Здесь так холодно, как они это переносят?» «Что мы будем делать сегодня?»

Когда принесли завтрак, девушки критически изучили еду. На тарелке, накрытой колпаком, лежала горка беловатого вещества, от которого поднимался легкий пар с ореховым запахом. На другой закрытой тарелке оказались красно-коричневые кусочки копченой рыбы. На третьей – булочки из муки грубого помола, уложенные в несколько ярусов. К счастью, в следующее мгновение появился слуга, который принес пустые тарелки, ложки и сахар.

– Это овсянка, – объяснил он, раскладывая кашу по тарелкам. – Ее едят с молоком и сахаром.

Пять женщин с сомнением уставились на кашу. Она выглядела крайне неаппетитно, но пахла хорошо. Мария первой попробовала кашу и покорно объявила, что ей нравится. Хихикая, остальные последовали ее примеру.

Слуга добавил, что копченая рыба была выловлена поблизости и считается изысканным лакомством, а булочки нужно намазывать маслом.

Все с трудом понимали его речь. Мария пообещала себе как можно скорее пополнить свои знания шотландского языка. Ее нынешний запас слов ограничивался тем, что она помнила с детства. Она вдруг поняла, что лорд Джеймс, Мейтленд и даже Босуэлл обращались к ней по-французски, и это казалось настолько естественным, что она даже не осознавала этого.

«Шотландцы ненавидят звук французской речи», – вспомнила она слова Босуэлла.

После завтрака лорд Джеймс и Мейтленд вернулись, чтобы сопровождать женщин во время осмотра Холируда. Когда они вышли наружу, Мария увидела, что туман такой же густой, как и раньше; в сущности, она даже не могла определить положение солнца.

– Разве… разве такой туман обычное дело? – медленно спросила она по-шотландски.

Джеймс, казалось, был доволен ее попыткой.