Богатые телочки любили Филлинга, считали за счастье с ним переспать. А ему не жалко немного любви для скучающих сучек. Член не сотрется – так он рассуждал.

Странный заказчик из России вышел на него незадолго до самого происшествия. Пошел на большие траты, организовал выступление на Гавайях, снабдил информацией о женщине, которую предстояло соблазнить.

Филлинг очень удивился, когда увидел фото Яны. Красотка – этого не отнять. Он даже немного усомнился в своих способностях. Одно дело – очаровать страшную клушу, другое – цветущую женщину, к тому же влюбленную в своего мужа.

– На деле все оказалось очень просто… – продолжал он, шумно вздыхая.

На лице Филлинга даже промелькнула тень улыбки. Словно он вдруг вспомнил какой-то приятный момент, заново его пережил.

– Я сразу понял – ей скучно и хочется приключений. Она моментально повелась на мой финт, я это понял по взгляду. Сразу вижу, если женщина меня хочет. Еще бы мне не видеть! Успел уложить в койку не одну сотню девчонок. Что поделать, я популярен…

Самодовольный треп певца действовал на Давида как красная тряпка на быка. Он почувствовал, как задергалось левое веко, как участился пульс, загорелась кожа лица.

Давид в жизни так не злился, как в тот момент. Еле сдерживал себя, чтобы не броситься вперед и не превратить смазливое лицо ублюдка в кровавое месиво.

Должно быть, тот убойный коктейль чувств, что поджаривал его изнутри, не остался незамеченным, потому что Филлинг резко сменил тон на виноватый:

– Ничего личного, мистер. Это были шальные деньги, причем такая сумма, от которой я не смог отказаться. Как бизнесмен, вы должны меня понять… И как мужчина – тоже. Яна настоящая бомба, к тому же страстная. Но я бы никогда не пошел на насилие. Есть границы, которые даже я никогда не переступлю ради любых денег.

По мере того как Филлинг продолжал рассказ, доверие Давида к Яне умирало в муках. Ровно так же, как умирала его душа.

Думал, успел пережить боль предательства. Хоть немного свыкнуться с этой мыслью. Оказалось – и близко не свыкся. Никогда не свыкнется! Слушать про измену любимой было неимоверно больно. Ни за что бы не поверил, не увидь он тогда все своими глазами.

Ее распростертое на кровати голое тело. Тело, которое он боготворил. Тело шлюхи.

Он тогда все верно понял – гулящая тварь осталась без присмотра и увидела возможность порезвиться напоследок, думала, никто не узнает. Не поняла своим скудным мозгом, что стала пешкой в чужой игре…

Плевать, что любовник был подставной, плевать, что ее охмуряли профессионально. Но она ведь согласилась! Отпустила охранника, пошла с Филлингом в номер. Какой резон певцу теперь врать, тем самым ухудшая свою участь?

Давид внезапно понял, почему некоторые мужья убивают жен, когда застукивают их с любовниками. Видит бог, это именно то, что ему хотелось сделать.

Придушить и ее, и Филлинга…

Жаль, что он не законченный псих, способный на убийство женщины.

Физически он Яну не тронет, как бы сильно из-за нее ни мучился. Вместо этого он отправит эту суку в Москву, посадит под домашний арест и заставит слушаться каждой его команды. Беспрекословно. Бессрочно. Она будет до конца жизни платить за свое предательство.

Филлинг тоже будет платить. Но к нему у Давида другой счет.

– Гена, давай инструмент… – проговорил он, почти не шевеля при этом губами.

Охранник ненадолго вышел, но вскоре вернулся с большой дорожной сумкой. Он водрузил ее на стол неподалеку от пленника, потом вытащил из нее прямоугольный кожаный чемодан.

Давид действовал словно робот. Он встал, подошел к столу, открыл чемодан, полюбовался лежавшим на черном бархате изогнутым как полумесяц мечом.

Меч-то непростой! Перед ним лежала современная реконструкция хопеша, оружия древних египтян. Нечто среднее между мечом и топором. Форма клинка напоминала полукруг – так сильно он был изогнут. Длиной всего шестьдесят сантиметров, он весил около двух килограммов. Солидное оружие.

Хопеш когда-то стал настоящим символом Нового царства. Многие фараоны были изображены с ним в руках. Древние египтяне славились обрядами, а потому такое оружие часто можно было найти в гробницах, в частности у Тутанхамона.

Удивительный клинок.

Давид заказал хопеш для особого случая. Много ночей он представлял, что сделает с любовником жены, когда найдет…

И вот момент настал.

Охикян немного поиграл хопешем, примеряясь, а потом повернулся к резко побледневшему пленнику.

– Срежьте с него всю одежду, – проговорил он отрешенным голосом. – Я хочу, чтобы ублюдок сидел передо мной голым…

Телохранители не задавали лишних вопросов. Одновременно потянулись в карманы за складными ножами.

И тут Филлинг завизжал.

Давиду довелось в детстве побывать на ферме пару-тройку раз. Отчего-то в память врезался звук того, как отчаянно визжала перед смертью свинья. В этот самый момент он услышал очень похожий звук.

– Ты обещал, что я останусь в живых! – в отчаянии завизжал Филлинг. – Ты обещал! Брось этот серп!

Давид ухмыльнулся, буравя урода взглядом, и ответил с пренебрежением:

– Это не серп, неуч!

Надо же, какая ассоциация прошла у Филлинга – если изогнутое оружие в руках у русского, значит серп. А вот ни черта подобного.

– Это хопеш, – принялся объяснять Давид с доброй долей злорадства. – Серп заточен только с внутренней стороны, а этот с обеих. К тому же он гораздо острее, войдет в тело, как в масло…

Он продемонстрировал Филлингу острый клинок.

– Да не волнуйся ты так, – злобно продолжил Давид. – Я оставлю тебя в живых, это без сомнений. Но неужели ты думаешь, что, трахнув мою жену, сможешь сохранить свой паршивый член? Я отрежу его вместе с яйцами и засуну тебе же в задницу…

По мере того как говорил это, Охикян наблюдал за тем, как Филлинг бледнел. На лбу у блядуна моментально появилась испарина, глаза сделались бешеными.

– Срежьте с него одежу, – повторил он команду телохранителям.

И тут Филлинг взревел раненым зверем:

– Я ее не трахал!

Давид резко замер.

Замерли и телохранители.

Шесть глаз уставились на Филлинга с большим интересом.

Несчастный пленник замер, переводя взгляд с одного мучителя на другого, стал каяться:

– Это была инсценировка! Секса не было…

Давид не поверил ему ни на грош. Лишь покачал головой, кивнул телохранителям, те снова потянулись к Филлингу, готовые выполнить приказание шефа.

И тут певец заговорил с бешеной скоростью – видно сообразил, что счет идет на секунды: