Неправомерные действия Макартура, злоупотребившего своими служебными полномочиями, и незаконное вмешательство Верховного суда США вызвали бурю негодования в мире.

Под давлением мировой общественности правительство Соединенных Штатов выступило против решения Верховного суда рассматривать апелляции японских главных военных преступников.

Приговор был приведен в исполнение 23 декабря 1 948 года.

Ровно через год прошел второй процесс, теперь уже на территории СССР, над военными преступниками Квантунской армии.

* * *

В середине сентября 1945 года перед подразделением разыскников Управления КР Смерш 1-го Дальневосточного фронта Лубянкой была поставлена задача – кроме поиска японской агентуры, выпавшей «в осадок» после поражения Токио, установить сотрудников отряда № 731, не успевших бежать на родину.

В «Записке по ВЧ» на имя руководителя УКР фронта генерал-лейтенанта Д.И. Мельникова говорилось:

«Мельникову

…По имеющимся у нос разведывательным данным, японской агентуре, оставленной на нашей территории, Токио поставил задачу переориентироваться в направлении сбора данных об уязвимых в диверсионном отношении объектах 1-го Дальневосточного фронта Красной армии.

В целях сокрытия актов бесчеловечных опытов на людях и подготовки к бактериологической войне в «Лаборатории № 731» японское руководство приказало ее сотрудникам, не успевшим эвакуироваться, раствориться среди местного населения вплоть до изменения внешнего вида и замены документов, удостоверяющих личность…

Прошу активизировать работу в целях предотвращения диверсионных фактов и расширения свидетельской базы, используемой для суда над военными преступниками.

Абакумов».

– Доложите, Павел Иванович, – спокойно ответил Шурепов на взволновавшее капитана открытие.

– Понимаете, я нашел там одну занозу…

– Ну так надо ее вытаскивать, к чему тут образность и эзоповщина, – перебил его подполковник.

– В деле вскользь упоминается некий смазчик вагонов по фамилии Пэ Ён Чжун. Мой агент «Зоркий», хорошо знающий его, на вчерашней встрече доложил, что смазчик в последнее время «очень полюбил свою работу». Он часто сопровождает составы даже в свободное от службы время, – взволнованно докладывал оперативник.

«Зацепил, видно, Павла Ивановича этот смазчик, – размышлял Шурепов. – Работник опытный – полвойны прошел в контрразведке. Глаз наметан на мерзавцев. Надо до конца выслушать его доводы».

– Ну, что еще есть на этого патриота мазута?

– «Зоркий» заметил – когда он проходил вдоль состава с масленкой, обслуживая буксы вагонных пар, делал какие-то записи. Кроме того, интересуется тематикой военных перевозок. Казалось бы, зачем ему все это?

– Может, из любопытства… Такие люди тоже встречаются, – подзадоривал начальник подчиненного, чтобы поглубже покопал – тогда повесомее появятся подозрения или вовсе исчезнут.

– Встречается он периодически, примерно через семь – десять дней, с соблюдением мер предосторожности с одним японцем…

– Вот это уже интересно! Надо установить его, может, он из категории не разоблаченных и не удравших явээмовцев… Продолжает чисто делать свое грязное дело. Канал связи с разведцентром не утерян – живи и работай! – начал с выдвижения первичных версий один из главных разыскников фронта. – Поработайте в данном направлении…

Спустя неделю капитан Осипов доложил, что кореец встречался с японцем, причем Пэ Ён Чжун основательно проверялся.

– Значит, боялся хвоста? – утверждающе спросил Шурепов. – А какой топальщик сообщил вам об этом?

– «Зоркий» совершенно случайно увидел его в городе каким-то озабоченным, напряженным и боязливым, часто оглядывающимся – и решил понаблюдать за его дальнейшими действиями.

– Встречался он точно с японцем?

– Да! Агент знает их обоих в лицо. Но с учетом того, что мог быть узнан ими, он покинул место наблюдения, – пояснил капитан.

– По первым признакам похоже на конспиративную встречу, – задумчиво произнес Александр Алексеевич.

– Очевидно, товарищ подполковник…

– Надо внимательно посмотреть на японца. Я доложу руководству, и мы примем решение, как лучше «пришить глаза», а может, и «уши» представителю Страны восходящего солнца, которое сегодня для них зашло за горизонт, – выдал образную тираду Шурепов…

Скоро по материалам на корейско-японскую пару было заведено дело оперативного учета. Установили японца. Он оказался еще недавно преуспевавшим торговцем – владельцем магазина по фамилии Соему Судзуки, который обанкротился в связи с изменением обстановки. Как выяснилось в ходе его изучения, он находился в родственных отношениях с руководителем одной из ЯВМ – Томоюки Сигэмицу, погибшим в своей штаб-квартире при бомбардировке советской авиацией.

Реализованное на Судзуки дело-формуляр показало, что он являлся резидентом японской разведки, а корейский смазчик Пэ Ён Чжун помогал ему в качестве агента.

Надо отметить, по рассказам фронтовиков-контрразведчиков, проверочные мероприятия проводились без всякой канители, внимательно и быстро. Того требовало военное время и стремление исключить страшные последствия предательства.

Проводя совещания с подчиненными, Шурепов часто цитировал запомнившиеся ему довоенные высказывания Сталина, ставшие историческими:

«Для того чтобы выиграть сражение во время войны, могут понадобиться сотни тысяч красноармейцев; а для того, чтобы провалить этот выигрыш на фронте, достаточно подрывных действий всего нескольких шпионов… Из всех возможных экономий самая дорогостоящая и опасная для государства – это экономия на борьбе со шпионажем».

Эти зрелые мысли он прививал и своим разыскникам, многие из которых со временем становились Алехиными, Таманцевыми, Блиновыми…

* * *

Примерно в это же время разыскникам Шурепова удалось выйти на японца Такеши Когу, устроившегося разнорабочим в одну из мелких ремесленных мастерских, которая выживала за счет производства гончарных изделий из черной и красной глины. Эти предметы для домашнего очага были традиционны в Корее и всегда дорого ценились и пользовались высоким спросом.

Японец был водителем грузовичка и занимался подвозом сырья, поэтому все время находился в разъездах.

Его рабочие так и величали – «неуловимый Такеши».

Вышли оперативники на него благодаря ориентировке Центра, в которой называлась, правда, другая фамилия – Соему Ониси и давались особые приметы: шрам над правой бровью и некоторое косоглазие, проявляющееся особенно заметно при волнении.

Получалось, по приметам Такеши Кога и Соему Ониси – одно и то же лицо.

Агентурная сеть нашей военной контрразведки в Корее в то время была «и глубока, и широка». Этого требовала обстановка. За время оккупации японскими милитаристами Маньчжурии и Кореи спецслужбы Токио свили там широкую сеть из своих соглядатаев. Этой сетью были охвачены и Дальневосточные территории Советского Союза. А что касается тайн отряда № 731, то военное командование Японии особенно оберегало как эти данные, так и сведения о сотрудниках лаборатории, которые давали присягу на верность своему императору и соблюдение режима секретности на важном объекте государственного уровня.