– Боже!!! – испугался тот, но, увидев старинного приятеля, улыбнулся: – Какая встреча! И вы здесь?!

– Ваше сиятельство! – зашептал загадочно Бен. – Нам надо поговорить!

– Нам?!

– Да, да! Конечно! За нами следят. Улыбайтесь.

– Боже, кто следит?!

– Кто? – Бен обнял друга покрепче и зашептал еще загадочнее: – Слухи о ваших увлечениях дошли до Лондона.

– Господи, это правда?

– Да! – горячо подтвердил Бен.

Киттен поднес маску к лицу и принялся натужно улыбаться. Но вдруг он вырвался из крепких объятий Андерсена и с раздражением спросил:

– Стойте, какие увлечения, какие слухи?!

– Тихо! – зашептал Бен, страшась за судьбу упрямца, – Тихо! Они возвращаются! Улыбайтесь!

Пока Киттен старательно следовал совету милого друга, пряча лицо за маской, Бен стянул у него из рукава кошель и был таков. Цена на Воронцову тем временем выросла до небывалых высот. Плахов совсем уже отчаялся, но тут рядом возник Андерсен с кошельком в руках.

– Держи! – щедрость пирата поистине не знала границ.

– Ну, и что делать? – растерянно спросил Плахов.

– Ну как, что? Торговаться!

Плахов открыл кошель и высыпал содержимое на ладонь.

– Пятью монетами?

Андерсен взглянул на жалкие крохи, что таил в себе кошелек Киттена.

– О, дьявол! – воскликнул пират. – А корчит из себя… Вот и верь после этого в знатность и богатство!

И все-таки в силу денег Бену Андерсену пришлось поверить очень скоро, потому что на площади появились невольники, несущие зарытые носилки. Впереди них вышагивал Мигель, облаченный в полосатый халат. Энн Бони не познакомила наших друзей со своим слугой, а потому у Бена возник резонный вопрос:

– О, а это еще кто?

Торговец прервал торги, увидев процессию. Толпа расступилась, носильщики остановились, полог откинулся и из-за него показалась рука с пятью расставленными пальцами. Мигель посмотрел на знак и крикнул:

– Пятьсот!

– Пятьсот! – громогласно огласил Билл предложенную цену.

Толпа неистовствовала, таких торгов здесь не могли припомнить даже старожилы.

– Ну, а теперь что делать? – молили о спасении глаза Плахова.

– Вы проследите, куда ее поведут, а я – за носилками. Любопытно, кто отвалил такую сумму, – Бен начал протискиваться к богатею, что так высоко оценил Воронцову.

Плахову ничего не осталось делать, как отдать Самойлову бесполезные пять монет и наблюдать за Биллом, который ставил окончательную точку в кульминационном действе:

– Значит, твоя цена – пятьсот?!

– Да, пятьсот! – крикнул Мигель.

Семен увидел руку, вновь показавшуюся из-за полога и протянувшую слуге объемный кошель, и услышал слова Билла:

– Пятьсот – раз! Пятьсот – два! Пятьсот – три! Продано!

Участь Воронцовой уже в который раз была решена вопреки ее воле. Под свист и улюлюканье толпы помощника Билла повели ее в меняльню. Настя билась как раненая птица, так же билось сердце в груди Семена Плахова. Он бы кинулся на ее защиту, но боялся, что излишняя горячность лишь испортит дело. Мигель деловито прошествовал мимо наших друзей в меняльню. В руках у него позвякивал тяжелый кошель. Когда крепкий мулат скрылся за тяжелой дверью, Плахов крикнул:

– Бен, они ее в меняльню повели!

Это все, что он мог сделать. Бен, разумеется, не слышал его слов. Все его существо занимал теперь только один вопрос: кто же стал счастливым обладателем белой рабыни?

Бен Андерсен подошел к носилкам и постучал по крыше. Он уже был готов познакомиться с толстосумом, купившим Воронцову, но тут Киттен вновь испортил ему все дело. Лощеный хлыщ имел дурацкую привычку – вечно крутился у него под ногами в самый неподходящий момент и буквально лишал удачи (коллекция слонов так и осталась неполной из-за него!!!). Помощник губернатора, напротив, считал Бена виновником своих бед, а потому, найдя его, завизжал на всю площадь:

– Мерзавец!

Бен был потрясен до глубины души таким наветом:

– Мерзавец?!

– Мерзавец!!! – верещал Киттен.

Андерсен принялся картинно озираться вокруг в поисках виновного:

– Где мерзавец?

– Ты мне ответишь за это! Ты украл у меня кошелек…

– Я?! – возмутился Бен.

– Ты! – наманикюренный палец с увесистым перстнем ткнул в пиратскую грудь.

Удар локтем в живот, сопровождаемый словесной тирадой, дал понять помощнику губернатора, что он ошибся адресом при выставлении претензий. Киттен согнулся и застонал, пятясь назад.

– Отравился… – объяснил Бен собравшимся вокруг. – Грязные фрукты…

Киттен был нейтрализован, и Бен снова испытал жгучий интерес к тому, кто скрывался под пологом носилок. На этот раз стучаться он не стал, просто откинул занавеску.

– Любезный… – обратился он к сидящему внутри. Но каково же было его удивление, когда он увидел, кто именно отвалил за Воронцову кругленькую сумму. Ошеломленный, он даже присел у носилок и воскликнул: – Будь я проклят! Так это ты, Энн?