Сигизмунд же после победы под Оршей написал императору Священной Римской империи о полном разгроме войск московского государя, значительно преувеличив число убитых и пленённых русских. Победа Сигизмунда была тактической, но не стратегической, Василий Иванович сохранил основное войско, но письмо Сигизмунда сыграло роль, Максимилиан не стал подписывать с Москвой союзного договора, посчитав Москву союзником слабым. Сигизмунд войско по возвращении распустил. Невозможно держать армию в постоянной готовности, это требует больших денег.

А в 1515 году собрать её не смог, чем воспользовался Великий князь. Василий Иванович вновь послал войска на Литву. Уже 28 января 1515 года псковский наместник отбил Рославль. К Мстиславлю ходил отряд Б. И. Горбатого и С. Ф. Курбского, к Белой и Витебску – отряд В. Д. Годунова, к Дорогобужу – Д. Щени. В феврале Василий Шуйский, сняв часть гарнизона из крепости, с отрядом лёгкой кавалерии прошёлся по литовской земле огнём и мечом, взял трофеи и пленных и без потерь вернулся в Смоленск. Вскоре его перевели в Великий Новгород. А полк Фёдора вернулся в Москву.

Между Литвой и Москвой в 1515 году происходили набеги, малочисленные, тактические.

Вернувшись домой после годового отсутствия, Фёдор увидел возмужавшего сына и постаревшую жену. Ему показалось, что времени прошло не так много, и был удивлён, хотя пытался не подать вида. Но когда сам, сходив в баню и одевшись в чистое исподнее, посмотрел на себя в зеркало в супружеской спальне, был неприятно поражён. В последний раз он видел себя в зеркале ещё перед смоленским походом. В боевой обстановке не до зеркал, нет их в армии. В зеркале отражался пожилой мужчина и вовсе не бравого вида. Выходит – лучшие годы позади? Видел он в армии мужей и постарше, но в основном это были воеводы, командующие полками. Среди рядовых ратников пожилые были в обозе, а ещё при пушках. Пожилой ратник в сабельном бою не сдюжит против молодого и сильного противника. Вздохнул Фёдор. Служба для него была всем, смыслом в жизни, а похоже – скоро придётся уйти на покой.

С утра, не завтракав, отправился в церковь, помолился святому Пантелеймону за удачное возвращение. Другим не так повезло, кто ранен, а кто и в плену. А плен – самое худшее, что может с ратником произойти.

После возвращения стрельцам выдали жалованье, полк приводил себя в порядок. Год стрельцы не покидали столицу. В 1516 году между Литвой и Москвой крупных стычек не было, отбивались от крымчаков.

Презрев все договорённости союзнические, Крым сначала отвернулся от Москвы, а затем и от Литвы. Татары крымские небольшими отрядами нападали на южные приграничные земли Московского и Литовского княжеств. Нападения типично татарские. Налетели, похватали трофеи и пленных и сразу назад, чтобы рать русская или литовская не догнала. Такие налёты сильно досаждали, оба государства теряли людей – убитыми и пленными, на этих землях некому было собирать урожай. Земли обезлюдели. Хуже того, приходилось отвлекать армию, дробить её на отряды, чтобы прикрыть опасные направления. Действия с обеих сторон стремительные, поэтому русские и литовцы не могли воспользоваться пушками, которые могли бы дать преимущество. Однажды летом рать под командованием Л. В. Горбатого подступила к Витебску. Осаждали недолго, получив отпор от сильного гарнизона, ушли.

Предыдущий год, как и нынешний, случился неурожайным. То ливни и ветры, то засуха. Цены на хлеб взлетели в несколько раз. А за ними, как водится, поднялись цены на мясо и соль.

В один из дней сын вернулся домой в растроенных чувствах. Фёдор поинтересовался, что случилось.

– Строгановы открыли большие солеварные промыслы, скупили под Соль-Вычегодском почти все солеварни, цену диктуют.

Сын Пётр и так посылал подводы за хлебом в дальние края – в Вятку. Цена доставки получалась немалой, а ещё долго, поскольку далеко.

Осень и зиму стрелецкий полк провёл в столице, чему Фёдор и его семья были рады. Не каждый год такое случалось. Но уже по весне Великому князю лазутчики и торговые люди стали доносить, что татары крымские собираются идти большим войском на Московию. Царь распорядился воеводам Одоевскому и Воротынскому с ратями выступить на тульскую засечную черту. Самый прославленный из воевод Даниил Щеня по возрасту и болезням ушёл на заслуженный покой. Ратники в войсках сильно сожалели. Даниил был воеводой опытным и мудрым, зря не рисковал и выиграл в своей жизни много битв.

Огромные усилия, деньги и людские ресурсы потребовались Московскому государству, чтобы создать на своих южных рубежах крепкую оборону. Засечная черта объединилась в единую систему крепостей, застав, укреплённых городов, сооружений в виде валов, рвов, частоколов. Засечная линия тянулась на шестьсот вёрст в длину и до ста вёрст в глубину. Далеко в степь высылались передовые дозоры, чтобы вовремя предупредить о приближении врага. А по берегу Оки, на главном рубеже обороны, постоянно приходилось держать войска. Но укрепления тогда неприступны, когда на них есть достаточная сила ратников. Поскольку сил не хватало, приходилось маневрировать ратями, прикрывая в первую очередь опасные места – мосты, броды. Татары, идя в набег, всегда имели проводников, хорошо знающих местность. Крымские татары шли набегом по трём шляхам – Изюмскому, Муравскому и Кальмиусскому, а ещё двумя дорогами – Савинской и Ногайской. Все они шли к Оке, к Серпухову и Коломне. В этих городах московские государи держали сильные гарнизоны и войска для манёвра. Набеги татарские причиняли большой ущерб. Только в первой половине 16 века в плен было угнано 150–200 тысяч человек, а ещё угоняли скот – лошадей, коров, овец. Стариков убивали, а трудоспособных продавали на рынках Кафы. Русские невольники трудились во многих странах – Турции, Греции, Армении, Сирии, да где их только не было. Поскольку Крымское ханство стало вассалом турецким, русские мужики были гребцами на галерах, служили янычарами, а женщины, которые красивы были, ублажали турок в гаремах. Другие же использовались на тяжёлых работах, и жизнь их в плену была незавидной и недолгой.

Полк Фёдора подчинялся воеводе Ивану Михайловичу Воротынскому. Род его происходил из князей Черниговских, поскольку владели городом Воротынском, от него получили фамилию. Один из первых «верховских» князей перешёл на службу московскому государю и уже с 1500 года участвовал в боях. Муж честный и храбрый, в 1521 году попал в опалу, якобы не выступил на помощь Бельскому во время похода татар на Москву. Освободился от обвинений только четыре года спустя. В период правления Елены Глинской и её фаворита Телепнёва-Оболенского к королю Сигизмунду бежали на службу князь С. Ф. Бельский и окольничий Лецкой. Воротынского вновь схватили как соумышленника, без суда сослали на Белоозеро, в Кириллов монастырь, где князь и умер в заточении через год. Данные ему на кормление и за заслуги обширные земли в Нижегородской губернии отошли к Великому князю.

Иван Михайлович, как воевода, сам указал Фёдору позиции полка немного южнее Тулы.

– Стой твёрдо, а как татары подойдут, шли гонца, моя ставка в Туле будет, – наущал князь.

Поскольку войско было велико, полку Фёдора достался относительно небольшой – в три версты – участок обороны. Причём и строить ничего не пришлось, как было на Малиновой засеке в своё время. Подправили только, где необходимость была.