Девушка стояла рядом и старалась ничем не выдать своего беспокойства, но я-то точно знал, как она волнуется и переживает. Внутри нее натягивались крохотные струнки — они дрожали и резонировали от накатившего страха, отвращения и затаенного любопытства. Ни один человек вот уже сотни лет не проходил через врата. Их вообще считали нерабочими.

Артефактами далекого прошлого, реликвиями, которым самое место в музее.

Теперь же они представлялись мне реальной угрозой. Провалом в неизвестность, где могла поджидать самая разная жуть: опасная, голодная, обозленная или — что еще хуже — поехавшая крышей и готовоя поглощать целые миры — только бы набить необъятное брюхо.

Как ни странно, птиц мы не заметили. Они либо попрятались в норах, либо устали выискивать добычу и забились в бесконечные лабиринты под деревом. Правда, от этой тишины было еще больше не по себе. Ведь все это могло оказаться очередной ловушкой.

— Приземляемся, — сказал Бардо. — Заберете Ключ, и «Цикута» сможет настроить врата.

Стоя на площади перед колоссальной каменной аркой, я испытывал настоящее, неподдельное благоговение. Я чувствовал себя маленьким, ничтожным перед лицом небывалого открытия. И когда проем арки затянется темным маревом и мы влетим в неизвестность, то вся привычная жизнь останется за спиной, покажется совершенно незначительной.

Ведь мы могли умереть. Я столько раз себе это говорил, что даже привык. Это задание могло стать последним, этот полет мог стать последним, эта планета… И я повторял себе это каждый раз. Перед каждым новым заданием, новым полетом или планетой.

Бардо эту черту моего характера прекрасно знал, смирился и не обращал внимания на заскоки, которыми я был полон под завязку. Но теперь что-то внутри меня одергивало, давило на горло и меняло привычное течение мыслей. Теперь рядом были люди, которые могли отправиться со мной в тот самый последний полет, в который я раньше уходил один.

Сжав мое плечо, Колючка встала рядом. Она не произнесла ни слова, не спросила о том, что нас ждет, как мы пройдем через это испытание, как будем бороться. Она будто сама знала ответы на все эти вопросы и без моего участия и сейчас просто решила поддержать, помочь справиться с сомнениями и страхами. Обняв Ши за плечи, я чмокнул ее в рыжую макушку и втянул полной грудью запах шалфея и какой-то новой, незнакомой мне сладости.

— Готов? — спросила она, а я только тяжело вздохнул.

— Нет, — я прижал девчонку теснее, впитывая ее тепло и отзывчивость каждой клеткой тела. — Мне кажется, что я никогда бы не смог подготовиться.

— Разойдитесь! — гаркнул Бардо. — Мы сейчас будем творить магию.

В его руках сверкнул Ключ. Он вибрировал, и я слышал слабый гул, который издавал артефакт. Внизу, где-то на уровне груди капитана, было небольшое отверстие, обведенное тонким кругом. Бардо замер, прислушиваясь к чему-то, и я понял, что он вел мысленный диалог с кораблем.

Один поворот. Щелчок.

Круг вокруг Ключа вспыхнул алым, расширился, разошелся в разные стороны красно-черными всполохами.

Два поворота влево. Арка завибрировала, и мне показалось, что земля под ногами вот-вот разойдется в стороны и проглотит нас, как какой-то изголодавшийся зверь.

Проем затянула густая тьма. Она колебалась, похожая на кожу какого-то древнего чудовища. Во мраке мерцали белоснежные всполохи проносящихся мимо звезд.

Толчок внутрь — Ключ почти до самого конца вошел в каменную плоть врат, в стороны разошлись сияющие сетки трещин разной глубины, а тьма в проеме всколыхнулась и застыла, как глазурь на торте.

— Это все? — спросила Ши.

— А вот сейчас и проверим, — как-то уж слишком беззаботно ответил Бардо. Друг широко улыбнулся и, шутливо поклонившись, указал на корабль. — Прошу на борт. Сейчас полетим на встречу с неизвестностью.

— Какой-то ты прямо очень воодушевленный, — сказал я, когда Колючка ушла вперед, оставив нас за спиной.

— Хоть кто-то из нас не должен впадать в истерику.

— Тебе совсем не страшно?

— Конечно, страшно, — отмахнулся Бардо. — У меня семья: жена и дети, которые ждут моего возвращения. На моих плечах и ваша безопасность. Ведь я — пилот и обязан доставить вас из точки «А» в точку «Б» без происшествий, без задержек и в полном составе. Если я начну паниковать, рвать на голове волосы и впадать в крайности, то мы разобьемся, — друг хлопнул меня по плечу. — Для паники у меня есть ты. Вот и давай! Попаникуй за нас двоих.

— Пошел ты на хер, Бардо, — буркнул я в ответ.

— Мы сейчас все туда пойдем! — расхохотался друг. — Я это путешествие иначе не могу назвать.

Стоило только носу корабля коснуться черноты в проеме врат, как время остановилось. Я могла слышать, как циркулирует жидкость в системе охлаждения, как пульсируют вибропластины в движке, как сцил в них накаляется и медленно сходит с ума от напряжения. Я ощущала каждый скрежет, треск и шорох кожей, ощущала, как волосы на затылке становятся дыбом — и все это за какую-то долю мгновения, когда «Цикута» прорывала тонкую мембрану между «здесь» и «там».

Мы ворвались в неизвестность с оглушительным хлопком, от которого тотчас заложило уши; в кабине замигал сигнал тревоги, но пропал через несколько секунд. Корабль хранил упрямое молчание, а Бардо набирал какую-то команду на приборной панели.

— Мы уже на месте? — голос Фэда за спиной вывел меня из оцепенения. Магистра было не видно и не слышно с того самого момента, как Флоренс угодила в капсулу регенерации, и, судя по его потрепанному, но довольному виду, они там явно не обсуждали тактику боя. Всклокоченный, в рубашке с расстегнутым воротом и сверкающими карими глазами — он впервые стал похож на обычного, живого человека, а не машину для принятия важных решений.

Впрочем, это обманчивое чувство быстро растаяло, стоило магистру взглянуть на место, в котором мы очутились.

— Где мы находимся, капитан?

Приказной тон точно остался при нем.

— Это система Агенад, рукав Лебедя. Если тебе это о чем-то говорит.

— Кратная звездная, — пробормотал магистр, склонившись к приборам и поглядывая на открывшуюся ему картину.

В черноте космоса тускло поблескивали четыре звезды. На первый взгляд казалось, что они чуть ли не влипли друг в друга, но через мгновение становилось ясно, что это — обман зрения.

По корпусу прошла мелкая дрожь, и часть стен утратила плотность, став совершенно прозрачной. Я невольно отклонилась, вцепилась в руку Геранта, но двоедушник только усмехнулся и притянул меня к себе.

— Без паники! — проворчала «Цикута». — Это супертехнология, созданная, чтобы напугать гостей до усрачки.

— Не обращай внимания, — Бардо улыбнулся мне и, набрав какую-то команду, заставил стены вокруг вообще исчезнуть, оставив нас посреди давящего темного космоса, пронизанного серебряными гвоздиками холодных звезд. — На самом деле тут нет окна. Это часть корпуса — просто прозрачность тут выкручена на максимум. Обычно в кабинах нет стеклянных частей — они ненадежны, страдают во время обстрела.