Позади коттеджа мисс Фрум, расположенного на окраине деревни, проходила дорожка, с которой иной раз можно было заметить, как она у себя в саду занимается копкой, прополкой или подстрижкой для поддержания качества и красоты всего, что там растет. Мужские предложения о помощи она неизменно отвергала, пусть даже речь шла о самых трудоемких работах; основным ее улыбчивым аргументом было то, что ей, дескать, нравится, когда конечная награда за вложенные усилия причитается только ей, и никому больше. Мужчины, почтительно приподняв головные уборы, шли по своим делам дальше, внутренне сокрушаясь, что вот опять сорвалось провести денек в компании очаровательной мисс Фрум.

Поэтому те джентльмены были бы немало удивлены, если бы присутствовали при том, как мисс Фрум окликнула некоего молодого человека, который одним ярким весенним днем проезжал мимо ее сада на велосипеде. С вопросами садоводства молодой человек из соседней деревни Ашбернэм знаком был мало, а значит, не ведал и о репутации мисс Фрум; он просто остановился и прислонил свой велосипед к ограде. Перегнувшись через нее, он увидел женщину в бежевых брюках и белой рубашке, которая стояла опершись на лопату. Молодой человек, звали которого Эдвард, мимолетно оглядел внешность этой женщины. Хотя светило солнце, день был прохладным, однако женщину холод, похоже, не беспокоил. Ее волосы были завязаны в свободный узел, губы на фоне бледного лица были карминно-красными. И вообще для женщины на три десятка лет старше она выглядела ошеломляюще привлекательно. Так подумал Эдвард. Вместе с тем ее лицо показалось ему смутно знакомым (Эдвард тайком подумал, не ожила ли перед ним, часом, одна из его приватных фантазий – во всяком случае, женщина примерно с таким лицом занимала его воображение самым приятным образом, правда не припомнить, когда именно).

– Мне подумалось, – сказала женщина стесняясь, – не найдется ли у вас минутка. Я тут пытаюсь подготовить почву под засев. А она, боюсь, с зимы схватилась морозцем, никак не могу сладить.

Эдвард открыл калитку и зашел в сад мисс Фрум. Подойдя ближе, он увидел, что красоты в ней еще прибыло, да столько, что у Эдварда невольно отвисла челюсть. Ее губы слегка разомкнулись, и под ними он углядел жемчужно-белые зубы и то, как во рту мелькнул ярко-розовый язык. Эдвард пытался заговорить, но вместо слов у него вырвался лишь сиплый кряк. Он кашлянул и лишь тогда сумел вытеснить что-то более-менее внятное.

– Буду рад вам помочь, мэм, – сказал он. – С удовольствием это сделаю.

Мисс Фрум как будто зарделась. Во всяком случае, движения у нее сделались несколько стеснительными, а щеки чуточку зарумянились – именно чуточку, как будто б на то, чтобы раскраснеться, ей не хватало запаса крови.

– Меня звать мисс Фрум, – представилась она. – Но вы можете звать меня просто Лора. «Мэм» меня никто не называет.

Лора у Эдварда было любимым именем, хотя раньше он этого как-то не замечал. Он тоже назвался Лоре, и та по завершении процедуры знакомства подала ему лопату.

– Тут работы всего ничего, – сказала мисс Фрум. – Надеюсь, я вас ни от чего не отвлекаю.

Эдвард заверил ее, что нисколько. Он теперь, признаться, и не помнил, зачем вообще приехал в эту деревню. Какая разница – кому надо, подождут.

Так они работали, бок о бок, в саду мисс Фрум, коротко рассказывая друг другу о себе, но в основном молча. Эдвард в основном был занят мыслями о женщине рядом с собой и об исходящем от нее слабом запахе лилий.

А мисс Фрум? Ограничимся тем, что мисс Фрум, в свою очередь, тоже подумывала об Эдварде.

***

Когда свет дня пошел на убыль, мисс Фрум предложила закругляться и спросила, не желает ли Эдвард зайти на чаек. Эдвард охотно согласился и уже усаживался на кухне за стол, когда мисс Фрум спросила, а не хочет ли он для начала вымыть руки. Теперь засмущался уже Эдвард, но мисс Фрум его успокоила и, взяв за руку, повела наверх, где показала ему безупречно чистую ванную и подала полотенце, салфетку и брикет прозрачного мыла.

– Помните, – наказала она. – До самых локтей, про лицо и шею тоже не забывать. Вам же лучше будет.

Как только она вышла, Эдвард снял рубашку и усердно намылился. Запах у мыла был слегка забавный – как пол в больнице после дезинфекции. Но толк от него несомненно был: вытершись полотенцем и высохнув, Эдвард чувствовал себя таким чистым, каким еще не чувствовал никогда.

В дверь постучали, и в зазор протянулась рука, держа до хруста чистую белую рубашку.

– Наденьте-ка это, – сказала мисс Фрум. – Что толку в мытье, если потом надевать грязную рубаху. А ваша пускай отмокает, пока мы перекусываем.

Эдвард принял и тут же надел обнову. К коже она лежала слегка шершаво, а на рукаве и плечах виднелись ржавого цвета пятнышки, но в сравнении с его собственной рубахой она была, можно сказать, белоснежной. Сказать по правде, рубашка Эдварда не была вполне свежей еще до того, как он поусердствовал в саду у мисс Фрум; оставалось надеяться, что опрятная хозяйка решит, будто неважнецкое в плане чистоты состояние рубахи обусловлено его нынешним трудовым подвигом, а не небрежением к личной гигиене.

Возвратившись на кухню, стол он застал уставленным блюдами со всевозможными сырами, мясным ассорти. А еще выпечкой и бисквитами. А еще большим фруктовым пирогом, исходящим паром после духовки.

– Вы… кого-то ждете? – спросил Эдвард несколько растерянно.

Впечатление было такое, будто мисс Фрум ждала целую команду «кого-то», а вообще таких щедрых закусок он не видал давно; с тощими сандвичами по окончании деревенских матчей по крикету и не сравнить.

– А, это, – рассеянно оглядела стол мисс Фрум. – Никогда не знаешь, что за компания может нагрянуть.

Она налила им обоим чаю, и изголодавшийся Эдвард накинулся на еду. Он уминал уже третий сандвич, когда вдруг заметил, что мисс Фрум по ту сторону стола компании ему не составляет.

– А вы что же не кушаете? – смутился он.

– У меня расстройство, – ответила мисс Фрум. – Оно сужает круг того, чем мне можно питаться.

Эдвард на эту тему налегать не стал. Женская анатомия была для него большой загадкой, но от отца он усвоил, что такое неведение только к лучшему. «Нет для мужчины ничего хуже, – говаривал тот, – чем сдуру ступить на минное поле под названием «женские выкрутасы».

Эдвард решил отойти на менее опасную территорию.

– Дом у вас какой красивый, – сказал он, озираясь.

– Спасибо, – ответила мисс Фрум.

В беседе, если ее можно таковой назвать, вновь наступило затишье. Эдвард, не привыкший чаевничать с малознакомыми дамами у них на кухне, да еще в рубашке с чьего-то плеча, как мог пытался поддерживать разговор.

– Вы, эээ… – начал он, – то есть в смысле, есть ли…

– Нет, – ответила мисс Фрум на его неловкий ход. – Я не замужем.

– Аа, – мучительно покраснев, вымолвил Эдвард. – Ну да.

Мисс Фрум ему улыбнулась. Эдвард почувствовал, что температура за столом поднялась на парочку градусов.