— Донай! — прервал его Оливул. — Что ты себе воображаешь? Ты достаточно натворил, поэтому давай прекратим безобразия и успокоимся.

— Ты все еще считаешь меня дурачком, братец? Я разве не доказал тебе, что кое на что очень даже гожусь? И не притворяйся, будто не знаешь, о чем я говорю.

— Я действительно не совсем тебя понимаю, — сказал Оливул как можно спокойнее, а сам незаметно приблизился к стене с клетками еще на один шаг.

Донай его маневра не заметил.

— Так ты хочешь, чтобы я поведал о том, как идея построения собственных Миров и изменения существующих внедрилась в людские умы? Прекрасно. Вспомните, в далекие времена у разумных рас появился театр…

Невидящий взор Юльки блуждал по темному небу планеты. Опять собирался ураган. Тревога девушки, зревшая с момента отлета Серафимы и Оливула, укрепилась уверенностью: произошло что-то нехорошее. Позволив своим мыслям течь без определенного направления, Юлька стала как бы сторонним наблюдателем, следя за образами, проносившимися в сознании. Она быстро достигла того состояния, при котором два дня назад сумела увидеть почти реальные картины какой-то жизни — мальчика и девочку перед закрытой дверью, женщину в розовом на лугу и трагедию разлуки родных людей. Она и сейчас не понимала, почему девочка так знакома ей, почему она продолжает чувствовать ее страх, отчаяние и горе. Розовая шляпка под копытами лошадей… мальчик, поднятый в седло рукой в желтой перчатке… Мрачная долина задрожала перед глазами, появились островки зеленой травы и вот — Юлька не сомневалась, что видит все наяву — вместо грязи и серой пыли зеленеет свежий летний луг. Неожиданно она оказалась на этом чистом просторе. Трава под ногами, голубые цветы похожие на те, что подарил ей Оливул нынче утром. Однако ощущение испуга и растерянности не проходило. Юлька оглянулась. Женщина в розовом платье с распущенными, растрепанными ветром волосами, спешит к всаднику в золотой одежде, грубо втащившему в седло перепуганного мальчугана. Вокруг Юльки поднялся вихрь, некая сила продолжала держать ее на земле, но девочка с ужасом понимала, что притяжение ослабевает.

«Отпусти! — голос женщины не то прозвучал, не то отразился в мозгу. — Ничто не поможет тебе! Она рождена первой! И в какие бы Миры ты ни забросил ее — тебе не удержать Жезл, твои руки в крови!» «Ах, вот как! Убирайся прочь с земли, ведьма! Убирайся в свои фантомные Миры!» — рассвирепел желтый всадник.

«Он возненавидит тебя и весь твой род!» — крикнула женщина прежде, чем луч сорвался с жезла и ударил ей в грудь.

Юлька закричала. На месте, где только что стояла ее мать, осталось слабое розовое свечение. Обезумевший от гнева взор Желтого князя впился в крошечное создание с золотистыми кудряшками. Мальчик в его седле извивался, пытаясь вырваться, кричал, кусался и бил пятками в колени отца; всадник походя встряхнул его, как надоевшего щенка.

«Аз-княжна, — из-под шлема на девочку смотрели холодные злые глаза. — Не было, нет и не будет! Вон!» На Юльку нахлынула гигантская невидимая волна, враз оторвавшая ее от земли. Опора ушла из-под ног, вокруг закружилась тьма. Юлька кричала, но звук ее голоса рассеивался по черноте. Она пыталась ухватиться хотя бы за волосок, но вокруг была пустота. Ей начало казаться, что тело постепенно растворяется, становясь частью беспредельного Ничто, как вдруг в спину уперся твердый предмет. Она судорожно оглянулась и успела заметить размытые очертания огромного зверя, облаченного в металл. Вспыхнул ореол Надмирья. В следующую секунду девочка стояла посередине широкой людной улицы в незнакомом городке.

— Мама… — прошептала Юлька, поднимаясь на ноги. — Это же было здесь! Мама!

Почти бессознательно она распахнула перед собой врата Пространства и бросилась вперед. Испуганный возглас Пэра остался за спиной, и мнимые скалы расступились, пропуская ее в скрытый Мир.

Проход по Надмирью был стремителен и прост. Юлька не успела глазом моргнуть, как очутилась на обширной поляне по пояс в траве. Ее появление сопровождалось вспышкой или шумом, и несколько девушек, игравших на опушке, обернулись и в ужасе застыли. В длинных платьях из выбеленного домотканого полотна, с вышитыми узорами лентами в волосах, они показались Юльке фигурками, сошедшими с экрана компьютерного фильма на историческую тему. Она сделала шаг к девицам, намереваясь заговорить, но те пронзительно завизжали и врассыпную бросились в лес, лишь русые косы шлепали по спинам да сверкали голые пятки.

— Во дуры! — Юлька с досадой посмотрела по сторонам.

Пестрая от цветов поляна с некошеной травой, где она «высадилась», уходила вниз к реке. Лес, сравнительно редкий, прилегал к самому краю пологого откоса и выглядел вполне миролюбиво. За деревьями виднелись неказистые строения, похожие на большие шалаши. Девушка с наслаждением вдохнула свежий ароматный воздух. Она не сомневалась, что все это было создано воображением матери, но как давно творил ее Экзистедер, оставалось тайной.

От размышлений Юльку отвлек нарастающий гул голосов. По лесу навстречу пришельцу неслась толпа мужиков с дубинками, кольями, косами.

— Ничего себе! — ахнула Юлька, рефлекторно расстегнула кобуру, но вовремя опомнилась: опасно было начинать знакомство с демонстрации оружия, тем более что путь к отступлению еще никто не отрезал.

Толпа остановилась на порядочном расстоянии от незваного гостя, выкрикивая не то угрозы, не то заклинания против нечистой силы и потрясая в воздухе топорами и палками.

— Почему вы меня боитесь? — Юлька попробовала вступить в переговоры. — Я только что сюда… пришла. Я не причиню вам зла!

Она, в надежде установить хоть какой-нибудь контакт, всматривалась в лица людей. В глазах мужчин как юных, так и умудренных жизнью, стоял животный страх. Старые и молодые, они были какие-то одинаковые, будто вырезанные их одного дерева рукой одного мастера. Даже одеждой они мало отличались друг от друга — холщовые рубахи до колен, серые штаны, на ногах — плетеные из узких полос бересты башмаки.

Вдруг мелькнуло знакомое лицо. Юлька, не веря своим глазам, подалась вперед.

— Васька! Лог!

Парнишка вздрогнул и опустил нож, который сжимал в руках.

— Василий! Ты помнишь меня? — она продолжала развивать успех.

— Это же Мать-Зоря! — воскликнул тот.

Голос прозвучал, как удар гонга. Люди отшатнулись, роняя оружие, и все как один повалились на колени. Не шелохнулся только Лог, а толпа сначала разрозненно, потом дружнее и дружнее запела протяжную песню-молитву Матери-Зоре.

Ничего не понимая, Юлька уставилась на юношу, который совсем недавно был ее товарищем по службе, а теперь стоял здесь в нескладном балахоне с намеком на розовый цвет и вместе со всеми пел странную песню. Он единственный посмел приблизиться к объекту поклонения и, воздев руки к небу, опустился ниц у ее ног.

— Вась, а ну-ка вставай! — велела Юлька довольно грозно. — Я хочу с тобой поговорить.

Он послушно выпрямился и покорно произнес: