чёрного хода. Только власть давно делает вид, что ничего не происходит. Все эти фильмы с обличением творящихся нарушений, газетные статьи, собрания, клеймящие нарушителей и даже уголовные дела против махинаторов — вещь полезная. Я и сам приложил немало сил к обличению подобных нездоровых явлений. Но данные действия не являются структурными, а носят косметический характер. Мы не можем изменить человеческую натуру, и люди будут продолжать использовать своё положение в корыстных целях. Так почему не признать собственные ошибки? Насколько я знаю, в СФРЮ допустимы несколько видов собственности, включая частную. Страна считается социалистической и не собирается сворачивать с выбранного курса. И дефицита там, вроде, нет. У нас же несоизмеримо большие ресурсы, но рабочий человек должен тратить огромное количество времени, стоя в очередях. Люди не могут построить себе дом или спокойно продавать выращенные на собственных участках продукты. Но ведь это снимет нарождающееся напряжение в обществе и даст приток новых эмоций. Более активная часть граждан начнёт искать законные пути для приложения собственных талантов, а не заниматься спекуляцией или иными формами мошенничества.

— Странный у нас получился разговор. Начали с идеологии и ошибок, приводящих к непониманию граждан общей ситуации. А затем вы вывалили на меня ворох экономических проблем, которые являются сферой товарища Косыгина, — спокойно ответил Демичев, — Как вы себе представляете мои попытки дать совет Алексею Николаевичу? Каждый должен заниматься своим делом. Но я подумаю над сегодняшним разговором.

— Осознать проблему и начать её обсуждать уже огромный шаг вперёд. Надеюсь на вашу дальнейшую поддержку, — решаю ещё раз немного прогнуться, — Без вашего одобрения проекты «Прогресса» так и остались бы в планах. Поверьте, все мои действия посвящены помощи своей стране и её народу.

Выходя от Демичева, я думал лишь о том, как сегодняшняя беседа отразится на моей деятельности. Не знаю, согласится ли он на вмешательство в экономику. Ведь получается замкнутый круг. Идеология не может существовать вне экономики и наоборот. Но такое впечатление, что этого не понимает высшее руководство страны. И даже сложно донести до партократов сложность сложившейся ситуации. А скорее всего, переубедить целый пласт людей, у которых всё хорошо, не получится.

Если мне не будут мешать, то я просто продолжу свои инвестиции. Кто бы чего ни говорил, но новые проекты дали мощный резонанс. И речь не только об искусстве. Невозможно замолчать успехи той же «Московской кожгалантерейной фабрики», превращающейся в мощный концерн. И кому надо прекрасно знают, что предприятие работает на условиях хозрасчёта с выдачей паёв коллективу. Надеюсь, что люди, особенно принимающие решение и руководители разного звена, начнут задавать вопросы. Почему и другие предприятия не могут пойти по похожему пути? А если этим озаботится сама власть, то у страны появятся теоретические шансы не рухнуть в пучину хаоса, вызванного перестройкой.

* * *

Второй важный разговор состоялся в Европе, куда меня спокойно отпустили. Были сомнения, что скандал с «горьковцами» и непростая беседа с Демичевым, пошатнут доверие властей к моей скромной персоне. Но в этот раз пронесло. Зато принесло куратора, неожиданно появившегося в Италии. Странно, почему не пообщаться в Москве? Опять пришлось разрабатывать целый план, дабы замаскировать встречу. Я ведь разъезжаю с охраной, и от неё тоже надо скрывать подобные разговоры. Благо у Анны есть свой офис, где она работает, якобы осваивая тонкости международной торговли. Вернее, так и есть. Под неё подобран свой коллектив и после выбраковки, можно начать поручать супруге некоторые проекты. Пока же мы присматриваемся к людям и выявляем засланных казачков. Так как созданная компания пока просто закупает и поставляет в СССР небольшие партии разнообразных товаров, то особых подозрений её деятельность не вызывает. Вот в одном из офисов здания, где работает жена, мы встретились с подполковником.

— К чему такие сложности? Я бы мог спокойно прилететь в Швейцарию, где не надо бояться прослушки.

— Значит, обстоятельства изменились. Да и нет у меня сейчас швейцарской визы, в отличие от итальянской. Я тут пролётом, вскоре снова возвращаться на юг.

Судя по лёгкому загару, Андрей Геннадьевич побывал в тропиках, хотя сейчас в Сочи тоже тепло.

— Руководство выражает вам признательность на последний доклад, — продолжил «грушник», — Именно подобного мы ждём от сотрудничества с вами.

Ага, будто ранее я филонил. Другой вопрос, что на этот раз пришлось проанализировать большие объёмы информации, учитывая изменения, начавшиеся благодаря моей деятельности. Здесь не мешает изучать линии дальнейшей реакции противников Союза. С экономикой проще, но надо учитывать моё вмешательство. Тот же «золотой сговор», который всё-таки продавил Косыгин, может аукнуться в любой момент и с самой неожиданной стороны. Строительство нефтепровода до Приморска, скорый запуск СПГ терминала и мощные валютные поступления в бюджет СССР, вызванные перекрытием Суэцкого канала, заставят правительства и аналитиков корпораций думать, как обернуть ситуацию в свою пользу. Кроме всего прочего, я устал талдычить Ивашутину, что нам нельзя лезть в Афганистан. Вроде моя настойчивость возымела эффект и можно немного успокоиться. Только кто даст гарантию, что нас не втянут в новую авантюру? Или как предсказать ирано-иракскую войну, когда ГРУ знает про гипотетический приход к власти Хомейни, на чём я тоже планировал неплохо заработать. Поэтому предсказывать события, которые произойдут через три — четыре года, уже не имеет никакого смысла. Но мне удалось вспомнить немало событий, добавить к этому экономические прогнозы, вектор развития техники и науки. Получился целый талмуд, который я доработал уже в Москве. А вот следующие слова Геннадьевича меня напрягли.

— Зачем вы приказали убить Роберта Мугабе и Джошуа Нкомо? Какой смысл вам лезть в политику и тем более заниматься подобным самоуправством? Вы понимаете, что сломали многолетний труд людей, выстроивших целую цепочку для работы в Южной Африке? — видя моё недоумённое лицо, куратор добавил, — Ваш французский головорез устранил известных борцов за свободу Родезии. Заодно, на встрече двух оппозиционеров были убиты более пятнадцати человек, которые в будущем могли стать знаковыми фигурами. По некоторым из них шла работа нашей организации.

А Дюваль — красавчик! Хотя никого убивать я не просил, но легионер решил воспользоваться удобной ситуацией, о чём мне вчера рассказал, когда в Италии появились новости о гибели негритянских бандитов. Оно и немудрено, с ресурсами, которыми он сейчас располагает, можно замахнуться и на более сложные проекты. Да и шлёпнуть любого политика ныне не проблема, особенно какого-нибудь людоеда. Подполковник, не дождавшись моей реакции, продолжил нагнетать.

— Вы понимаете, что это обострит ситуацию в регионе? А ещё китайцы точно заподозрят наши происки. Вопрос может быть поднят на более высоком уровне. В любом случае ваши действия уже спровоцировали хаос и его последствия трудно спрогнозировать.

— Я не приказывал убивать Нкомо и даже Мугабе. Мне просто нужно спокойствие на дорогах Родезии, а партизаны несколько раз нападали на рудники и железную дорогу, срывая поставки. У главы СБ компании