— А разве это не правда? Я, например, именно так о них и думаю.

— Ты серьезно?

— Совершенно серьезно. А почему тебя это удивляет?

— Потому что книга еще не закончена. Я даже не начал ее писать. Кто-кто, а ты должна знать, что от пролога до эпилога автор проходит весьма долгий путь и может сто раз передумать.

Марис посмотрела на него пристально, словно старалась увидеть в глазах Паркера готовый план романа.

— Ты хочешь сказать — мне все-таки придется подождать? — проговорила она наконец.

— Да.

— Тогда обещай, что ты хотя бы подумаешь о моем предложении.

— Дай мне время, Марис!

Но в его глазах что-то блеснуло, и Марис наклонилась вперед.

— Ты уже написал про что-то подобное, правда? Я угадала? С той девушкой?..

— Слушай, почему бы тебе не сделать пирсинг?

— Что-что?

— Если ты носишь юбки, которые сидят на бедрах, и завязываешь полы рубашки под грудью, почему бы тебе не проткнуть кожу возле пупка и не вставить сережку — колечко или «гвоздик»?

— Потому что я не хочу.

— Жаль.

— Во-первых, серьги в носу и в других частях тела, кроме ушей, носят только дикари, а во-вторых, при одной мысли о пирсинге у меня начинают дрожать коленки.

— Брось, сейчас это делается под «заморозкой» — ты ничего не почувствуешь. А небольшое золотое колечко тебе бы пошло. С ним ты бы выглядела очень и очень сексуально! То есть еще сексуальнее, чем… — Он оторвал взгляд от ее живота и посмотрел Марис в лицо. — Нет, с сережкой или без — ты способна завести любого мужчину!.. — добавил он серьезно.

— Послушай, Паркер!.. — Марис слегка расправила плечи. — Если мы собираемся установить нормальные деловые отношения, ты должен держаться в рамках приличий.

— Я никому ничего не должен, Марис! Она упрямо покачала головой:

— Если ты хочешь работать со мной, тебе придется разговаривать нормально.

— Я буду разговаривать так, как мне больше нравится! И вообще, я тебя не держу, можешь уезжать!

Но Марис осталась сидеть на своем ящике, как Паркер и рассчитывал. Снаружи грохотал гром, потоки дождя продолжали изливаться на жестяную крышу, однако этот шум нисколько не нарушал установившегося между ними враждебного молчания. Наконец Паркер подкатился к ней и, остановившись в считанных дюймах от ее коленей, вкрадчиво спросил:

— Кстати, что ты сказала мужу?

— О чем?

— О своей поездке сюда. Ты, наверное, ему звонила?

— Да, звонила. И просила передать ему, что у меня все в порядке и что дела идут, в общем, успешно.

— Просила передать? Кого?! — удивился Паркер.

— Его секретаршу.

— Разве у твоего мужа нет мобильного телефона? Мне казалось — такой человек, как он, не расстается со своим мобильником даже в туалете!

— Когда я звонила, он как раз обедал с нашим начальником отдела электронных изданий, и мне не хотелось его отвлекать. Я позвоню ему еще раз, попозже…

— Когда будешь ложиться спать?

— Наверное. А какое это имеет значение?

— Просто мне интересно, наденешь ты ночнушку или снова будешь спать в чем мать родила?

— Паркер!..

— А о чем вы будете говорить? — невозмутимо спросил он.

— Не твое дело!

— Разве ваши отношения настолько хороши? Или, наоборот — плохи?

— Я собираюсь сказать ему, — процедила Марис сквозь зубы, — что мне посчастливилось отыскать очень талантливого автора, который…

— О, Марис, я сейчас покраснею!

— …Который ведет себя, как неотесанный мужлан. Паркер ухмыльнулся.

— Что поделать, если это правда? — сказал он, потом его улыбка погасла. Взявшись за блестящие ободья колес, он подъехал к ней еще на пару дюймов ближе. — Готов спорить на что угодно, ты не расскажешь ему о нашем поцелуе! — проговорил он негромко. — Я абсолютно уверен, что ты об этом умолчишь!

Марис поспешно встала, опрокинув ящик, на котором сидела, и шагнула к дверям сарая. Она хотела обогнуть Паркера, но он оказался проворнее и успел преградить ей дорогу своим креслом.

— С дороги, Паркер! — почти крикнула Марис. — Я немедленно возвращаюсь в дом!

— Дождь еще не кончился, — предупредил он.

— Ничего, я не сахарная — не растаю.

— Но, может быть, остынешь. Ты очень сердита, Марис. Или боишься…

— Я тебя не боюсь, Паркер.

— Тогда сядь на место.

Когда она не двинулась с места, Паркер показал на дверь.

— Что ж, иди… Промокай, если тебе так хочется, только помни — тебе придется объяснить все Майклу. Будет большой скандал, но если ты этого добиваешься…

Марис машинально посмотрела на дождь за дверями сарая, потом нехотя придвинула ящик и снова села. Лицо ее, впрочем, сохраняло напряженное выражение, и Паркер понял — она и обиделась, и разозлилась.

— Расскажи мне, как ты познакомилась со своим мужем, — попросил он, стараясь придать своему лицу смиренное выражение.

— Зачем?

— Мне просто хочется знать.

— Но зачем?!

— Давай назовем это творческим любопытством.

— Я бы назвала это извращенным любопытством.

— Хорошо, будем называть вещи своими именами. Итак, я болезненно любопытен. Как все-таки ты познакомилась со своим мужем?

Он был почти на сто процентов уверен, что Марис не станет ничего ему рассказывать, однако она только вздохнула и, сложив руки на животе (несомненно, чтобы прикрыть пупок), сказала:

— Ной пришел на работу в «Мадерли-пресс». Там мы и встретились, хотя я давно знала — это он является вдохновителем и организатором ряда успешных акций одного издательства, которое неожиданно потеснило нас на рынке. Когда отец переманил его к нам, я была просто счастлива, что мне представилась возможность работать с ним рядом. Лишь некоторое время спустя я поняла, что чувства, которые я питала к нему, не ограничиваются одним восхищением его издательским талантом. Короче говоря, я влюбилась в него.

Моему отцу это очень не понравилось. Он всегда был категорически против служебных романов, считал, что ни к чему хорошему они все равно не приводят. Кроме того, его смущала разница в возрасте — ведь Ной старше меня на десять лет. Бедный папа!.. Он даже пытался — довольно неуклюже, впрочем, — заняться сводничеством, знакомя меня с сыновьями и племянниками своих друзей и знакомых в надежде, что кто-то из этих молодых людей меня заинтересует. Но я не уступала. Кроме Ноя, мне никто не был нужен. К счастью, он питал ко мне такие же чувства. В конце концов мы поженились. — Она энергично кивнула головой, словно ставя точку. — Ну как? Теперь ты доволен?