Еще собирались «прощупать» соседей. Не в смысле спалить их столицу и угнать женщин, а выяснить, кто чем дышит и может ли пригодиться.

Отправились весьма представительной компанией. К стандартной полусотне вятичской дружины под руководством Турима присоединились два десятка русинов во главе с князем Ярославом, оставив «на хозяйстве» Буревоя с Нежданой. По тем местам и временам, сила, выдвинувшаяся на полюдье, считалась весьма и весьма внушительной. С меньшим количеством воинов с княжьих столов неудачников сгоняли…

В целом все прошло без эксцессов. Карты поправили капитально. С границами чужих и своих владений разобрались. Почирикали за жизнь с кривичами, формально относящимися к Киеву через посредничество Новгорода. По крайней мере, так хитромудрые хозяева заявляли нам, посматривая, как новый вятичский князь отнесется к такому известию. Узнав о нашем союзе с Игорем, яростно, до крови, чесали затылки, прикидывая, как выкрутиться из создавшейся непростой ситуации: дань Киеву они платили крайне нерегулярно. Но платили, так что сильно мы не давили. Несколько деревенек вручило свои «сбережения» с наказом «передать Великому Князю». То ли самые хитродупые, то ли самые тупые. Последнее – сомнительно. Тупые расписки не берут. На бересте, дубовыми чернилами, с печатями на красном воске. Подобная бюрократия стала одним из самых больших потрясений нашего похода. Вот, оказывается, откуда ноги растут у данной гидры! Остальные предпочли дождаться новгородцев.

Меря тоже частично «лежала» под Киевом, частично под нами. Большей частью предпочитая прятаться по лесам. После гибели Меченого особо боевитых там не осталось. Но, скорее всего, меряне просто не торопились схлестываться с соседями всерьез. Были среди них готовые за себя постоять. Но не лезть первыми. На удивление неагрессивный народ. Впрочем, и мы на рожон не лезли, девок не портили и посреди весок кучи не наваливали. В целом отношения с мерянами выстроились ровные с уклоном в доброжелательность. Тем более что покойный Мешко у многих стоял поперек горла.

Самым же большим потрясением оказалась находка строящейся деревушки как раз на границе земель мери и кривичей. Мы нашли восточных норманнов! Оказывается, «норманнская теория» истории Руси, верить в которую могли только законченные русофобы, врала не во всем! Нет, никакими шведами среди предков Игоря и Светлена и не пахло. Процент варягов среди жителей Руси вообще был невелик, а уж скандинавов среди них… Но норманисты неожиданно оказались правы в самом невероятном из своих предположений! Восточные норманны существовали на самом деле! Были самыми натуральными шведами! Жили, точнее строились, чуть западнее Ростова, который еще и городом-то не был. На месте, примерно опознанном нашими географами, как город Углич, про который местные летописи и археологические изыскания чего только не врали. Могу засвидетельствовать для истории. До прихода сюда викингов в 939 году на месте Углича существовали только лес и болота. И никаких поселений. Не считая бобровых хаток, конечно.

Восточных норманнов было две с лишним сотни. Полсотни воинов, десятков восемь женщин, немного стариков и дети. О колонизации территорий, контроле над волжскими путями и основании государственности Руси шведы не задумывались, в данный момент надеясь лишь выжить.

Что именно не поделил Олаф Карлссон с соседом, мы так и не поняли. Чуть ли не свинью, забравшуюся на выпас в соседский огород. Для нормальных людей, даже шведов – ничего страшного, пустяки, дело житейское. Зарезать виновницу происшествия да сожрать на совместном пиру, выпив за всеобщее здравие. И все, проблема исчерпана. Но то ли хозяин свиньи оказался слишком вспыльчив, то ли пострадавший страдал больным самолюбием, но слово за слово, известно чем по столу, кулаком по едалищу, топором по щиту, копьем в стену… Или в брюхо.

Короче говоря, горячие шведские парни решали вопрос свиньи и поруганной чести в своем привычном стиле. Как оно у шведов было принято, пока Петр I не отбил охоту решать все проблемы через Валгаллу. Тоже не страшно. Но лет через много выяснилось, что визави Олафа оказался чуть ли не прямым потомком Рагнара Кожаные Штаны. У нас данное родство вызывало нешуточные сомнения, ибо даны жили далековато от той глуши, где мнимый родственник их короля делил с соседом нечистое животное иудеев и мусульман. Но с кем бы ни спала прабабушка оппонента, а помощь пришла, и многолетняя свара, максимальный урон в которой сводился к разбитым мальчишеским носам, неожиданно превратилась в смертельную угрозу для рода Карлссона. Недолго думая, бесстрашный викинг загрузил на драккары своих людей вместе с имуществом и скотиной, включая потомков давно съеденной виновницы раздора, и пустился наутек. К его чести следует отметить, что личный драккар у Карлссона был только один, но невезучий швед каким-то образом сумел прихватить парочку неприятельских. Каким именно, понять было невозможно: рассказ героя сразу превращался в хвалебную сагу о самом себе и изобиловал таким количеством фантастических подробностей, что любой писатель двадцать первого века удавился бы от зависти.

Прихваченные драккары заставляли похитителя драпать быстро и не просто далеко, а очень далеко. Чтобы оскорбленные в лучших чувствах враги не могли найти беглецов ни за что и никогда. Надо сказать, в целом Олафу побег удался. Вряд ли шведскому «потомку» легендарного датчанина пришло бы в голову искать беглеца на Волге. Тем более что описать пройденный путь и сам Карлссон толком не мог. Не считать же описанием переправу через Хель по корням вечнозеленого древа жизни Иггдрасиль. В общем, где-то свинопасы передвигались на кораблях, где-то корабли на свинопасах, но к зиме 939/940 года все вместе оказались в Угличе и теперь старательно его основывали, даже не подозревая, что «скандинавские поселения на этом месте существовали с начала тысячелетия».

Но подробности удалось выяснить несколько позже. А встретили нас шведы, выстроившись ровным прямоугольником, прикрывшимся ростовыми щитами и ощетинившимся копьями, лишь немного короче пик. Приоритет шотландцев в применении ими длинных копий и изобретении шелтрона оказался дутым. Героические свинопасы века десятого понимали толк в шотландских изобретениях двенадцатого столетия и вообще не производили впечатления мальчиков для битья.

К счастью, древнескандинавский входил в учебную программу «Дубравы», а безнадежность предстоящей схватки шведы понимали прекрасно. После уважительного приветствия и короткой дружеской перепалки, сеющих серьезные сомнения в татарско-тюркском происхождении русского мата, знакомство перешло в стадию выявления доминирующего самца. По причине налета цивилизованности, дружины мерились не совокупной длиной половых органов, а предводителями.

С топором Карлссон смотрелся очень гармонично и, не побоюсь этого слова – внушительно. Ну и размерами нордическая бестия превосходила медведя средних размеров. Но швед не был знаком ни с техникой применения холодного оружия двадцать первого века, ни с боевым самбо. Тем не менее, чтобы обезоружить противника, Ярославу потребовалась почти минута, а для выбивания всей пыли из мозгов – еще три, если не больше. Мало того, что огромный швед был невероятно быстр, так еще и крепость его башки могла стать предметом зависти самого заядлого прапорщика. В конце концов Яр плюнул на желание выбить из противника сознание и взял на болевой.