Но внезапно чело ее вновь омрачилось. Если он открыто появился здесь, в логове своего заклятого врага, тому могла быть лишь одна причина — он явился, чтобы попытаться привести в исполнение свой план, который она чуть было не разрушила. Она попыталась сделать невозможным свой брак с одним из его сторонников, но Райлан, без всякого сомнения, надеялся как-то исправить содеянное. Неужели он рассчитывает снова похитить ее, на сей раз из-под самого носа его величества короля?

Несмотря на отчаянные попытки казаться невозмутимой, Джоанна чувствовала, что к горлу ее подкатывает комок. Она проглотила его, стараясь не дать пролиться непрошеным слезам, и украдкой обернулась назад, туда, где остался Райлан. Она сразу увидела его мужественную фигуру сквозь толпу, с возбужденным гулом следовавшую за королем. Девушка невольно залюбовалась его широкими плечами и решительным, волевым лицом в обрамлении черных волос. Даже в этот столь неблагоприятный для него момент явного поражения гордая посадка его головы и пронзительный взгляд темно-синих глаз излучали силу и непреклонность.

Джоанна беспомощно смотрела на него, осознавая весь трагизм своего нынешнего положения. Внезапно она почувствовала, как король до боли сжал ее руку.

— Вы здесь недавно, дитя мое, и посему я прощаю вам ваш промах, — пробормотал он так тихо, что Джоанна одна могла его услышать. — Но на будущее учтите, что вам следует обращать внимание лишь на тех молодых людей, которых я вам укажу.

Сузив глаза, он внимательно посмотрел на нее и продолжил с улыбкой:

— Вообще же я не могу осудить ваш пристальный интерес к появлению здесь сэра Райлана Кемпа, понимая, какую ненависть питаете вы к этому жестокому похитителю. Однако, благодарение Богу, его дерзостная попытка сорвалась, и ныне вы в безопасности. Так что не судите его слишком уж строго. Итак… — произнес он, подводя Джоанну к королеве, — мы желаем обедать. Я пригласил лорда Блэкстона присоединиться к нам. А также леди Джоанну.

Изабелла, улыбнувшись супругу, сделала величественный жест рукой, и одна из ее фрейлин заторопилась дать гофмейстеру надлежащие инструкции.

Джоанна на некоторое время осталась одна среди обступивших ее чужих людей, многие из которых с любопытством разглядывали ее. Кругом слышались разговоры, изредка перемежаемые смехом. В воздухе смешивались ароматы лаванды и мяты, запахи крепких духов и немытых тел. Зал был залит светом множества свеч, оплывавших в огромных люстрах и напольных светильниках. Джоанна, внезапно почувствовав себя пойманной птицей, едва удержала крик отчаяния, готовый вырваться из ее груди. На спинке высокого кресла, предназначенного для короля, она заметила охотничьего сокола в наброшенном на его голову колпачке.

Джоанна смотрела на него с невольным сочувствием, понимая, что сама она, подобно этой птице, лишена свободы и является не гостьей и даже не подопечной, а самой что ни на есть настоящей пленницей при дворе. Она сжала ладони в кулаки и закусила нижнюю губу, начинавшую предательски дрожать.

Тут к ней подошла одна из фрейлин и, взяв ее за руку, повлекла к стоявшему на возвышении столу, за которым король и его гости намеревались вкушать свой обед. Джоанна послушно последовала за ней, не сводя, однако, глаз с ловчего сокола.

Да, говорила она себе, ее точно так же, как и этого сокола, держат на привязи, но она — не единственная жертва короля. Безжалостные путы связали и Райлана Кемпа, и он, подобно ловчей птице, вынужден был уступить свою добычу его величеству. Однако это послужило ей слабым утешением, поскольку, кто бы ни оказался удачливым охотником, трофеем для него станет Оксвич. А она — всего лишь безответная жертва.

Джоанна, как и все остальные, стояла подле своего стула в ожидании того, когда король займет свое место во главе стола. Она едва держалась на ногах, с ужасом думая о том, что если бы не спинка тяжелого дубового стула, за которую она судорожно ухватилась побелевшими от напряжения пальцами, то она упала бы на пол и, возможно, лишилась бы чувств. Девушка смотрела прямо перед собой, избегая встречаться взглядом с кем-либо из присутствующих, в особенности же с лордом Блэкстоном, что не мешало ей, однако, ощущать на себе множество любопытных взоров.

Что же, во имя всего святого, затевает король? Нет ни малейшего сомнения в том, что его величество и Райлан Кемп — непримиримые политические противники, но если прежде она сомневалась в оценке намерений короля, данной Райланом, то обращение с нею его и королевы не оставляло у нее ни малейших сомнений в правдивости слов рыцаря-похитителя. Его величество усадил Райлана за свой стол с единственной целью унизить своего врага, и Джоанна сочла такой поступок данью мелкой мстительности, не подобающей особе королевской крови. Однако поступки Джона интересовали ее лишь в той мере, в какой они касались ее будущего, и ей со всей очевидностью пришлось признать, что для монарха она — всего лишь средство в борьбе против лорда Блэкстона.

Прибытие же Райлана ко двору короля повергло Джоанну в недоумение. Зачем ему было являться сюда, заведомо зная, что он станет объектом унижения и насмешек? Какая-то часть ее сознания стремилась поверить, что он чувствует свою вину перед нею и хочет загладить ее. Но Джоанна заставила этот робкий голос умолкнуть, склонившись к мысли, что лорд Блэкстон попросту не мог легко примириться с поражением и решил попытаться каким-то образом отвоевать свою добычу.

— Король велел передать вам, чтобы вы заняли место подле королевы, — обратился к ней юный паж, и Джоанна покорно побрела к стулу, на который тот указал, едва не споткнувшись при виде Райлана, который стоял рядом с королевским креслом.

Вопреки справедливому негодованию, которое она испытывала к этому человеку, столь близкое его присутствие заставило сердце девушки подпрыгнуть в груди и неистово забиться от радости. И радость эта была так сильна, что у Джоанны перехватило дыхание, и слезы готовы были брызнуть из ее заблестевших глаз.

Лицо Райлана было бесстрастно, но в его устремленных на девушку глазах было столько страстного, призывного огня, что Джоанна потупила взор и судорожно сглотнула. Однако, быстро овладев собой, она прерывисто вздохнула и гордо подняла голову, чтобы избежать его взгляда. Она была не в силах говорить. Во рту у нее пересохло, в голове плыл туман. Взгляды их снова встретились, но лишь на мгновение. Райлан отвел глаза и, кашлянув, учтиво произнес:

— Я знал, что придворная жизнь пойдет вам на пользу, — и он выразительно оглядел всю ее фигуру с головы до ног, — но не ожидал, что успех будет так велик.

Это наглое замечание, искусно замаскированное под галантный комплимент, вызвало мгновенную гневную реакцию со стороны Джоанны.

— Ах, вы знали! Вы не ожидали? Можно подумать, что вы вообще что-либо знаете обо мне! — злобно прошипела она. Девушка готова была обрушить на него поток своего праведного гнева, без стеснения высказав все, что он, по ее мнению, заслужил, но своевременное появление королевы заставило ее умолкнуть на полуслове.