В связи с тем что в 1926 году были "освобождены от обязанностей членов Политбюро" Каменев, Зиновьев и Троцкий, возникло острое словцо, приписываемое Радеку: "Какая разница между Сталиным и Моисеем? Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин из Политбюро". Фраза эта воспринимается обычно как разоблачение «антисемитизма» Сталина, который изгнал этих людей из Политбюро именно как ненавистных ему евреев.

Правда, как раз в 1926 году кандидатом в члены Политбюро стал еврей Каганович, который с 1930 года и до кончины Сталина являлся членом Политбюро, а в 1935–1938 годах был даже «вторым» человеком после Сталина, что с очевидностью выражалось в объединении в его лице сразу трех высших функций: он, как и сам Сталин, был одновременно членом Политбюро, секретарем ЦК и членом Оргбюро ЦК (других таких лиц не имелось). Однако Кагановича все же склонны рассматривать как чисто показную фигуру, долженствующую демонстрировать отсутствие "антисемитизма".

В конце концов можно даже допустить, что в таком мнении есть своя правота. Но нельзя закрывать глаза на целый ряд других сторон проблемы. Во-первых, за удаление Троцкого, Зиновьева и Каменева из Политбюро не менее, а подчас и более решительно выступал наряду со Сталиным также и Бухарин, которого трудновато заподозрить в «антисемитизме». Во-вторых, выведение из Политбюро трех наиболее влиятельных евреев ни в коей мере не сопровождалось устранением евреев из «второго» эшелона высшей власти — ЦК.

Впрочем, прежде чем говорить об этом, следует опровергнуть совершенно произвольные (и тем не менее широко распространенные) «сведения» о чуть ли не абсолютном большинстве, которым будто бы обладали евреи в составе ЦК первых революционных лет. В действительности в составах ЦК начиная с 1919 года и кончая 1939-м (следующий съезд партии был созван лишь в 1952 году) лица еврейского происхождения занимали 1/5-1/6 часть общего количества. Правда, их было больше в 1917 году (6 из 21 члена ЦК) и особенно в 1918-м (5 из 15). Но в обоих случаях имели место особые обстоятельства. В принципе количество членов ЦК должно было составлять тогда 19 человек; именно таковы составы ЦК 1919 и 1920 гг. Но в 1917 году к большевикам присоединились так называемые межрайонцы, лидеры которых — Троцкий и Урицкий — вошли в ЦК, увеличив количество его членов до 21, а долю евреев — до более чем четверти состава. А в 1918 году не были — из-за их резкого расхождения с ленинской линией — введены в новый состав ЦК четверо ранее входивших в него русских (А.С. Бубнов, В.П. Милютин, В.П. Ногин и А.И. Рыков), в результате чего количество членов ЦК сократилось до 15, и, хотя лиц еврейского происхождения в ЦК стало меньше, чем в 1917-м (5, а не 6), «доля» их выросла до одной трети. Но в дальнейшем, до 1939 года включительно — как бы следуя негласному «правилу», — эта доля составляла 1/5-1/6. Нередко объявляют, что террор 1937–1938 годов имел-де, в частности, целью удаление из органов власти евреев. Между тем доля людей еврейского происхождения в составах ЦК 1934 и 1939 годов одинакова (12 из 71)…

Тем более безосновательна версия Троцкого, который в середине 1930-х годов начал уверять, что-де его еще в 1920-х годах изгнали из власти в силу «антисемитской» политики Сталина и других. Ныне эту версию усиленно пропагандируют. Между тем сам Троцкий в ряде сочинений, по сути дела, опровергает эту свою позднейшую версию. Так, в изданном им в 1930 году автобиографическом сочинении "Моя жизнь" он с полной ясностью показал, что инициатива его отстранения от высшей власти исходила не от каких-либо «антисемитов», а прежде всего от Зиновьева и Каменева. Уже в начале 1923 года, когда стало очевидно, что Ленин едва ли выздоровеет и вернется к власти, "Каменев допрашивал, — сообщает Троцкий, — наиболее доверенных "старых большевиков"… "Неужели же мы допустим, чтоб Троцкий стал единоличным руководителем партии и государства?.." На первое место стали ставить Зиновьева… Еще через некоторое время стали появляться почетные президиумы без Троцкого… Потом (именно потом, несколькими годами позже! — В.К.) первое место стало отводиться Сталину…"

Итак, отстранение Троцкого от верховной власти начали Каменев и Зиновьев, предложивший в январе 1925 года Пленуму ЦК резолюцию, в которой взгляды Троцкого квалифицировались как "фальсификация коммунизма", и на этом основании тот 26 января был освобожден от обязанностей председателя Реввоенсовета. Естественно, было бы абсурдно, если бы Троцкий приписал «антисемитизм» Зиновьеву и Каменеву. Но позднее, в середине 1930-х годов, умалчивая о том, что инициаторами лишения его верховной власти были эти евреи, он обвинил в «антисемитизме» Сталина. Насколько это было натяжкой, явствует из более раннего сочинения Троцкого, написанного вскоре после его «падения», в 1927 году. Здесь он сообщал, что решающую роль в борьбе с ним сыграли "Сталин, Ярославский, Гусев и пр. агенты Сталина". То есть выходит, что «антисемитскую» акцию по свержению Троцкого осуществляли вместе со Сталиным Яков Давидович Драбкин (Гусев) и Миней Израилевич Губельман (Ярославский)… Разгадка здесь в том, что Троцкий в 1930-х годах стремился дискредитировать Сталина в глазах «левых» кругов Европы и Америки, где большую роль играли евреи; отсюда и не имевшее реальных оснований обвинение в «антисемитизме» (выше уже сказано об очень значительной «доле» евреев в 1930-х годах в органах верховной власти СССР; об «антиеврейских» акциях Сталина речь может идти только по отношению к периоду конца 1940-х — начала 1950-х годов, о чем мы еще будем говорить подробно).

В принципе постепенное вытеснение евреев из высшей власти страны было, по верному определению сиониста М.С. Агурского, естественным, «органическим» процессом: «чужаки» сыграли в пору всеобщего хаоса свою закономерную роль, а в дальнейшем пребывание множества таких людей на верховных постах было уже ничем не оправданным явлением.

Те, кто объявляет подобную постановку вопроса «антисемитской» или «шовинистической», валят, как говорится, с больной головы на здоровую. Ибо обилие евреев, а также латышей, поляков и т. д., которые составляли незначительную долю населения страны, на верхних этажах власти едва ли можно считать «нормальным» явлением (другое дело — явно «ненормальная» ситуация первых послереволюционных лет).

Более того: есть серьезные основания полагать, что сосредоточение евреев на вершине власти было само по себе чревато внутренней несостоятельностью. Казалось бы, такая точка зрения противоречит несомненной еврейской сплоченности, способности к прочному единству. Но мудрейший В.В. Розанов прозорливо написал в 1918 году, что напрасно евреи "думают в целом руководить… Россией… когда их место — совсем на другом месте, у подножия держав (так ведь и поступают, и чтут старые настоящие евреи, в благородном: "Мы — рабы Твои", у всего настояще Великого)". В этом, разумеется, нет ничего «антисемитского» (Розанова в конце его жизни можно, скорее, заподозрить в "филосемитизме"); он отметил здесь же, что революция евреям "не обещает ничего. Даже обещает плохо" (там же, с. 611).

Глубоко верны слова "место — у подножия держав", у подножия трона. Еврейская пропаганда с давних пор и до сего дня пытается внушить, что-де до революции евреи в России не могли занимать сколько-нибудь высоких постов. Но вот хотя бы несколько внушительнейших примеров: еврей Шафиров был вице-канцлером при Петре I, еврей Нессельроде — канцлером при Николае I, еврей Перетц — статс-секретарем при Александре II, еврей Гурлянд — фактическим руководителем министерства внутренних дел при Николае II. Разумеется, они так или иначе служили именно трону, державе (хотя Нессельроде, как можно догадываться, тайно служил и чему-то иному), а не осуществляли свою «программу». Но так или иначе все они благоденствовали при своих повелителях.