– Если нас поймают, – не переставала бубнить Эля, – сразу отправят по домам! И правильно сделают! Я папе обещала, что…

– А мне здесь начинает нравиться, – неожиданно перебила её шепотом Лизанька. – Только очень страшно…

– Бу! – Дёма схватил её сзади за плечи. Лиза тоненько взвизгнула.

– Да тише! – шикнул кто-то.

– Смотрите! – просвистела Вика, вытягивая в темноте руку. Ребята были уже возле пляжа.

Пляж был пуст. Однако у самой кромки моря сиротливо лежала кучка одежды, а по колено в воде стоял очень худой человек в широченных плавках.

– Да это же ваш Котенька! – изумилась Тоха.

– Ничего он не голый, – с облегчением прошептала Эля.

– Зато он точно, значит, по ночам купаться ходит. А остальные не ходят, – с сожалением вздохнула Вика.

– Теперь идёмте! – Эля снова начала сердиться.

– Да подожди ты! – остановила её Катя. – Там, кажется, ещё кто-то есть! Вон там, у мостков, видите, что-то плещется?

– Ой, – Миша вдруг заторопился. – Пойдёмте, а? Может быть… ну, может, человек не хочет, чтоб мы видели!

– Да тихо вы все! – шепнула Вика, вытянув шею и пытаясь разглядеть, что же там ещё. Или кто. – Услышат!

В воде чуть дальше Константина Алексеевича кто-то тихо смеялся, хотя никого не было видно в тени мостков.

– Глупый! На такой глубине не научишься! – узнал Миша голос русалки. – Ты поглубже зайди. Вода сама держит.

– Это вас держит, дорогая Аглая! – оправдывался Котенька, страдая. – Меня не держит! Я тяжёлый!

– Глупый ты, а не тяжёлый! – Русалка снова засмеялась, а затем подпрыгнула, как дельфин, сделав сальто в воздухе и обрызгала Котеньку с головы до ног. – Руку давай, дурак!

– Это же моё парео! – шёпотом возмутилась Катя Величко, указывая пальцем на Аглаю. – На этой… селёдке.

– Ага, и посмотрела бы я, как она стометровку брассом проплыла! – не менее недовольно прокомментировала Тоха.

– Я же только хотел сказать! – Вожатый сделал шаг вперёд, протягивая руку. – Я люблю вас! Я никогда прежде… я…

Послышался новый взрыв смеха.

– Бедный малёк! И кстати, мне 785 лет! У меня есть четыре правнучки! Хочешь, познакомлю? – Русалка плеснула хвостом по воде и опрокинула Котеньку.

– Но я… я вас… Аглая! – Тот всё пытался встать, прижимая руки к груди.

– Давай-ка лучше плавать учиться, балда, – вздохнула русалка.

– Пойдёмте отсюда! – шёпотом предложил Миша. – Неудобно же!..

– Вообще неудобно! – подтвердил Теша, постукивая зубами. Его трясло. – Вот эта ванна, она неправильная, не должно быть таких ванн, я так не могу!..

Никто не понял, о какой ванне он говорит, но тут Теша протянул лапку по направлению к морю.

– Вот эта вот ванна жуткая! И как её чистить?!

Кто-то из ребят тихонько захихикал:

– Айда отсюда, пока чистить не заставили!

В свой корпус ребята вместе с Тешей ввалились гурьбой, пройдя сквозь стену комнаты мальчиков.

– Нет, ну надо же! – возмущалась Катя. – Да эта скумбрия мороженая нашей Ксюше вообще в подмётки не годится!

Многие девочки соглашались с ней, придумывая для коварной русалки всё новые «рыбьи» прозвища. Элю радовало одно: похоже, на этот раз их исчезновения никто не заметил. Впечатления и мнения все высказывали хором, не слушая друг друга, когда вдруг послышался громкий стук… откуда-то из-под пола.

Все разом замолчали, замерли и прислушались. Вот заскрипели старые половицы… Совершенно точно – это шаги! Кто-то длинно, протяжно и глухо застонал – совсем близко!

– Это она… – прошептала Вика. – Бежим!!!

Она первой кинулась к двери, забыв, что та заперта. Ребята вместе с Тешей в панике кинулись за ней, толкаясь и наступая друг другу на ноги. Испугалась на этот раз, кажется, даже Эля, хотя самый бледный вид был, пожалуй, как ни странно, у Дёмы. Тот стучал зубами, не в силах ничего произнести. Наконец, давясь и толкаясь, все кое-как взялись за руки, чтобы пройти сквозь дверь… И тут одна из кроватей поехала прямо на них и встала поперёк!

Ребята кинулись к противоположной стене: но от неё – скрипя, хлопая дверцами и выплёвывая рубашки – отъехал шкаф.

Окно захлопало обеими створками, ещё минуту назад закрытыми на щеколду.

– Нет, нет, нет… – едва слышно повторяла Катя.

Близняшки обнялись, прижимаясь друг к другу и крупно дрожа.

Бежать было некуда.

– Свет! Включите кто-нибудь свет! – слабеющим голосом пискнула Алёна.

Выключатель был рядом с дверью – прямо над взбесившейся кроватью.

Тоха, издав невнятный звук, прыгнула на кровать и хлопнула ладонью по выключателю.

Странный синеватый свет вспыхнул, осветив всех мертвенными отблесками. Затем лампочка затрещала, мигнула несколько раз и погасла.

– Надо кричать… – в ужасе прошептала Лизанька севшим голосом…

* * *

– Та шош это такое-то? Аа?! – проскрежетал вдруг незнакомый голос. – Скока годов тута служу – первый раз такие ребятёнки несносные! Кричать неча. Щас вожатых перебудите мне. Вот как с вами ищё, а?! Никакого сладу же!

Первой из стены показалась длинная палка, а за ней метла – старая, длинная, связанная из прутьев. Метлу сжимала сморщенная и сухая коричневая рука.

Ребята смотрели, не шевелясь, пока обладатель руки выбирался из стены. И только Теша Закроватный спокойно и хладнокровно подошёл к незнакомцу и протянул лапку.

– Терентий, – представился он. – Закроватный.

Худощавый старичок, выбравшийся из стены, ростом был несколько ниже среднего. С длинными спутанными волосами рыжевато-пегого цвета. Одет в полотняную рубаху до пят. Как на клюку, он опирался на метлу, держа её ручкой вниз, и со стуком переставлял, когда двигался.

– Ишь, гастролёр! – неодобрительно цыкнул старик, смерив Тешу взглядом, однако лапку пожал. – Я тута в лагере за порядок отвечаю. Только с вами никакого, эта, ни порядку, ни покою не стало. Лагерный я теперя вроде как.

Ребята слегка расслабились и выдохнули. Лизанька тихонько заревела за спиной Дёмы. На это уже почти никто не обратил внимания.

– Ага, – Арам первым пришёл в себя и подошёл к старику. – И такие ещё, значит, бывают… А если вас не затруднит, господин лагерный, вы не могли бы наклонить голову и чуть повернуться, вот так?