– Но ведь так и есть! Если Бабуля не способна пошевелить руками, а Флетчер тоже не мог задвижку открыть в вольере, то что?

– Нам неизвестно, каким образом Флетчеру удалось сбежать. Но если твоя мама сказала, что она закрыла вольер, у тебя нет права сомневаться в ее словах. Сейчас же извинись перед ней.

– Я не собираюсь, потому что…

– Мэтт, проси у матери прощения.

Мэтт швырнул тетрадь на пол и вскочил из-за стола.

– Извините меня, о’кей? Прошу прощения, что вы не можете вытерпеть, когда кто-то говорит вам правду!

– Мэтт!

Но Мэтт помчался к себе в комнату. И с грохотом захлопнул дверь.

Стив в ужасе поглядел на Джослин.

Было около четырех часов, на улице еще не стемнело, а в доме, похоже, сгустились сумерки.

Джослин опустила взгляд.

– Ничего страшного, – тихо вымолвила она.

– А почему ты не дала ему отпор? – рявкнул Стив и оторопел.

Стив понимал, что иррациональная вспышка гнева Мэтта помогала мальчику справляться с потерей и психическим напряжением, но теперь и он сам почувствовал, что его распирает от злости. А с ним-то что случилось? И что делать с такими резкими перепадами настроения, особенно когда он позволяет себе открыто грубить Джослин?

Зато Джослин никак не отреагировала. Она могла себя контролировать. По крайней мере, сейчас.

Надо сказать, что их спасение в колдовском водовороте Блэк Спринг было связано со столь простой вещью, как естественное разделение семейных ролей. И Гранты редко отступали от своего негласного правила, которое держало их на плаву и выручало почти всегда. Их жизнь не была хаотичной, а в делах сердечных главной их добродетелью являлось именно благоразумие.

Поэтому Джослин обычно заботилась о Мэтте, а Стив нес ответственность за Тайлера. Не стопроцентно, конечно же, но все четверо Грантов охотно принимали подобный расклад.

– Я беспокоюсь не только за Мэтта, – произнесла Джослин. – Оба мальчика очень переживают. Тайлер замкнулся и целыми днями сидит у себя в комнате. И, конечно, все это отразится на их будущем.

Джослин раздраженно махнула рукой в сторону окна:

– Нечто, погубившее нашего пса, гораздо сильнее нас.

– Если честно, реакция Мэтта выглядит как совершенно естественное проявление его горя. Грубая, нелогичная, но нормальная. Его эмоции ищут выхода, и он не противится себе. Он хочет кого-то обвинить. Уверен, что он извинится.

– Стив, ты упрощаешь ситуацию. Флетчера похоронили. Мы купили новый стол, залатали наш дом и притворяемся, что ничего не случилось. Но ты не можешь отрицать, что столкнулся с чем-то жутким напрямую.

И Джослин указала на темные плитки на полу, на которых остались глубокие отметины от подков Паладина.

Стив развел руками и подумал, что надо бы разрядить обстановку. Но как?

– Меня ошеломило, что Мэтт настолько близко к сердцу принял то, что мы ничего не поднесли ей на празднике. Помнишь, как он возмущался? Дескать, мы ничего не подарили Плетеной Бабе, поэтому она забрала Флетчера с собой. Я надеялся, что мы научили Тайлера и Мэтта простой логике. Но Мэтт, похоже, берет пример с местных.

– А чего ты ждал? – воскликнула Джослин (вероятно, ее терпению пришел конец). – Мальчик донельзя испуган! А если это действительно наша вина, Стив, то яростная реакция Мэтта вполне оправдана!

– Джослин, не говори глупостей, – проворчал Стив.

– Я имею в виду, что мы наверняка никогда не узнаем, почему Флетчер оказался на том дереве и умер. Поэтому Мэтт и боится. А Тайлер… за последние несколько дней тебе удалось хоть раз с ним побеседовать? Разве его отстраненность тебя не тревожит?

– Я его ни о чем не спрашивал.

– Стив, послушай!

– Милая, сейчас он пытается самостоятельно решить свои проблемы. Тайлер – подросток, у него сложный период взросления.

– Хватит, Стив! Город заколдован. И дело не только в Катерине, а в самом Блэк Спринг. Ты же слышишь звуки по ночам, верно? Блэк Спринг овладел нашими детьми и изменил нас самих!

Стив пожал плечами:

– Джослин, я не собираюсь отрицать, что жизнь будет прежней. Но я хочу сохранить мир в семье. Между прочим, это единственное, что мы можем делать. Ты согласна со мной?

Джослин стояла напротив него, едва не кипя от возмущения.

– Почему ты ничего не понимаешь, Стив? Мы почти проиграли! Мы жили в относительном спокойствии восемнадцать лет, мы терпели некоторые… скажем так, неудобства, поскольку нам не грозила опасность. Но после гибели Флетчера игра стала другой – только мы еще не знаем правил! И не вздумай со мной спорить!

– По-моему, все возвращается к обычному распорядку, и…

– Нет, Стив! Не лги себе! Ты виноват в том, что мы…

Джослин оборвала себя на полуслове и стиснула губы.

Началось, с тоской подумал Стив. Коварный выпад, последний – самый удачный – аргумент в супружеском споре. Сколько бы времени ни прошло, данный удар всегда достигнет цели. Он знал, о чем умолчала Джослин.

Мы заперты в проклятом городе по твоей вине – вытащи нас отсюда! Помоги нам!

Стив будто стукнулся лбом в невидимую стеклянную стену. Значит, все так и есть? Неужто можно годами жить в идеальной гармонии, а потом вдруг напороться на неприятности и оказаться на грани полного отчуждения?

И, пожалуй, теперь валуны их уже не спасут. Они переехали в Блэк Спринг ради карьеры Стива, а Джослин пришлось распрощаться со своими честолюбивыми мечтами. Старая рана вновь заныла.

Я угодил в собственную ловушку, подумал Стив, вспомнив, как он копал Флетчеру могилу.

Иногда то, что было похоронено, возвращается… и начинает изводить тебя с новой силой.

На лице Стива отразилось замешательство. Джослин робко коснулась его руки, но он отшатнулся, а затем схватил ее за запястье.

– Вспомни, ведь именно я предупреждал тебя о том, что нам не стоит заводить второго ребенка, – произнес он. – Если тебя не радует, какими выросли наши сыновья, подумай о том, что половины проблем можно было избежать.

Стив понимал, что перегнул палку, но было уже поздно.

Глаза Джослин наполнились слезами. Она молча вырвалась и побежала на кухню.

А Стив почувствовал себя еще более одиноким.

«Боже, и почему я был уверен, что в нашем доме царят мир и согласие?» – подумал он.

Катерина, ты хочешь разрушить нашу семью, да?

Из кухни послышался сдавленный вскрик, громыхнул противень. А вскоре до Стива донесся запах горелого теста. А шум продолжился: сначала Джослин вытряхивала в мусорное ведро испорченный пирог, а потом едва не разбила блюдо для выпечки, швырнув его в мойку.