Лай превратился в высокое, призрачное подвывание, и Тайлер содрогнулся.

– Он… Флетчер… жив, – наконец проговорил Мэтт, не в силах сдержаться.

– Флетчер мертв, Мэтт, – отрезал Тайлер. – И, вообще, у него был другой голос. Флетчер никогда так не выл.

– Но раньше-то он не был мертвым, – по-детски возразил Мэтт.

С дурацкой логикой брата было бесполезно спорить. Тайлер ощутил металлический привкус во рту.

Мэтт шагнул вперед и принялся громко звать мертвого пса, стараясь окликать Флетчера ровным, располагающим тоном. Тайлера охватил ужас, и он отвернулся, дрожа. Стив ощутил то же самое и втащил Мэтта в дом, схватив его за плечи.

– Прекрати! – прошипел он. – Что соседи подумают, черт побери, если тебя услышат? Какая-то собака просто-напросто потерялась! Флетчер мертв.

– Разве? – вскинулся Мэтт. – Она заколдовала ручей, значит, она смогла бы… не знаю. Ведь именно она его убила!

Стив был непоколебим. Джослин, стоя позади них в ночной рубашке, тряслась от холода… или от чего-то еще.

– Если честно, мне не кажется, что это Флетчер… – проговорила она.

– Оставайтесь в доме, – сказал Стив, надевая резиновые клоги, которые стояли около батареи.

Рядом лежала корзинка Флетчера – ни у кого духу не хватило спрятать ее в сарай. Новый символ скорби, сейчас она выглядела зловеще. Как будто хозяева подсознательно ждали возвращения своей собаки, повинуясь иррациональному порыву, который растянулся во времени…

Стив вышел из дома. Тайлер последовал за отцом. Джослин окликнула сына, но он лишь молча закрыл за собой дверь.

Снаружи было сыро и промозгло: по ночам температура не поднималась выше нуля. На плитках патио, по которым шлепали босые ноги Тайлера, валялись мокрые листья. Спустя несколько секунд лодыжки Тайлера закоченели, а холод пополз вверх по его телу. У Тайлера застучали зубы. Он обнял себя обеими руками, чтобы согреться, но никакой пользы это не принесло.

Стив обернулся, хотел что-то сказать, но передумал. А Тайлер был уверен, что заметил в глазах отца облегчение.

Лай прекратился. Тайлер различал только шум ветра и гомон ручья… который казался угольно-черным. На небе светила полная луна, и Тайлер увидел, что из его рта вырываются белые светящиеся облачка пара.

Снова послышался лай – теперь в лесу, и Тайлер ощутил необъяснимую уверенность в том, что их зовет Флетчер.

Это, конечно, невозможно, но сейчас полнолуние, достойное сказки, и правдой может оказаться все.

– Я понимаю, почему Мэтт подумал про Флетчера, – бесстрастно вымолвил Стив. – Голос очень похож. Но почти все собаки среднего размера лают одинаково. В Блэк Спринг – десятки псов, может, в лесу бродит какой-нибудь полуночник.

Тайлер не видел отцовского лица, поэтому не мог судить, насколько тот искренен. Может, папа пытается мыслить логично.

И вновь воцарилась тишина.

Они пару минут прислушивались, но до них не донеслось ни звука. Стив щелкнул пальцами.

– Если сбежал чей-то пес, его надо поймать, пока что-то плохое не случилось, – пробормотал Стив. – Напишу Роберту Гриму. Нам пора домой, Тайлер.

В голове Тайлера все еще эхом отдавались завывания неизвестной собаки. Он посмотрел на звезды, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей. Потом оглядел дворик, различил очертания пустой конюшни, холмик могилы Флетчера.

И вдруг он заметил какое-то движение. На коньке крыши уселся кот (почему-то Тайлер мог поклясться, что он белоснежный), вышедший на ночную охоту.

Стив коснулся руки Тайлера:

– Ты уже заледенел!

Тайлер кинул взгляд на крышу. Кот исчез.

– Что там? – спросил Стив.

– Мне показалось, что на крыше конюшни сидел белый кот.

– Должно быть, блик лунного света.

Тайлер замешкался.

Камешки на тропинке блестели в свете луны, указывая им путь домой.

Никто в Блэк Спринг не сообщил о пропаже собаки – да и лай им более не докучал. Когда Тайлер вернулся из школы, Стив рассказал ему, что наутро ручей перестал кровоточить, и к полудню вода стала кристально чистой, как и всегда. Сотрудники СГЛАЗ тщательно прочесали лес, но не нашли ничего подозрительного.

Они сохраняли здоровый оптимизм. Наверное, какой-то пес сбежал из Маунтинвилля или Сентрал Вэлли – с другой стороны заповедника, предположил Стив. Разумеется, он уже вернулся к хозяину.

Когда уехали стекольщики, Стив и Джослин отправились в Ньюбург – в мебельный гипермаркет, чтобы выбрать обеденный стол. В ожидании доставки они принесли с чердака старый, сосновый.

Стив и Джослин явно приободрились, но у Тайлера появилось двойственное ощущение. Похоже, родители решили начать все с чистого листа. А зачем они себя обманывают?

Конечно, местные радовались тому, что жизнь возвращается в привычное русло, думал Тайлер. Их все устраивает, а вот меня – нет.

Тайлеру было не по себе. Тревожность возрастала, и к вечеру его охватило отчаяние. Все вокруг казалось ему неправильным и плохим.

В ту ночь он заснул лишь под утро. Долго сидел на подоконнике, накинув на плечи одеяло. Бледный свет луны отражался в его глазах, и он снова слышал голос младшего брата.

«Но раньше-то он не был мертвым».

Тайлер вспомнил слова Мэтта на уроке географии, когда читал послание от Лоуренса.

Ночью нас извел собачий лай! Не знаю, стоит ли тебе говорить, но я чуть не спятил, думал, что Флетчер объявился!

– Тайлер, ты не хочешь со мной поговорить? – спросил Стив, когда Тайлер собрался подняться к себе.

Было уже одиннадцать вечера. В сети сообщали, что Огайо проголосовал за Обаму, и тот получил свой пост еще на четыре года.

– Нет. А что?

Тайлер посмотрел на отца открытым честным взором, но мысленно выругался.

Неужели это настолько очевидно?

– Последнее время ты очень молчалив.

Тайлер пожал плечами:

– Проблем много.

– Полагаю, да.

Стив пытливо смотрел на сына, пытаясь угадать, что таится в глубине этих глаз.

Тайлер чувствовал себя как под микроскопом.

– Ты справишься?

– Конечно.

Стив усмехнулся.

– Ладно. Когда будешь готов, дай знать.

Тайлер ухитрился изобразить нечто похожее на улыбку и стремительно взбежал вверх по лестнице. Он возненавидел отца. Тот видит его насквозь и ставит его в неловкое положение!

Тайлер почувствовал себя обиженным подростком, чего давно с ним не бывало.

Он плюхнулся на кровать и решил, что жизнь изменилась, и далеко не к лучшему. Редко что меняется к лучшему, если задуматься.