– Я не уйду, – ответила Зоя.

– Да пришьют тебя, дура. Короче, вот что, девонька, если ты на меня рассчитываешь, то мимо. У меня свои дела есть, и я их решу, когда надо. А за тебя…

– Но ты же знаешь правду о Гродницком.

– Я знаю, что и когда делать. А тебе сваливать надо. Пойми ты, дура, замочат тебя. Папаня слезки польет, и все. Тебя шлепнут так, что все подумают – несчастный случай, или найдут кого-нибудь для срока. Сваливать тебе надо.

– Я тебя понимаю. Хотя…

– Да тут и Буратино с его деревянной башкой все понял бы давно и сдернул бы по-скорому. Денег нет – я дам.

– Ты лучше Варваре дай; она нуждается в них больше, чем я. К тому же я не думаю, что меня убьют. Напугать могут, а чтобы убить…

– Да делай что хочешь! – Олег вышел.

– Зря ты, Зоя, не слушаешь его, – сказала Варвара. – Это не шутки. Убьют тебя. Уходи, Зоенька.

– Не убьют. Все-таки он пусть и плохой, но отец. И кроме того, он неимоверный трус. Я помню, однажды вечером шли с мамой и отцом из магазина, и какие-то пьяные пристали к нам. Так отец убежал. Правда, вызвал милицию. Он ничего не может, а уж убить…

– Да не сам он это сделает, неужели ты не понимаешь? Они же что-то затевают и боятся, что ты в милицию пойдешь.

– Не могу я на отца в милицию заявить. Не могу, и все. Ну как я приду и скажу, что папа хочет меня убить? Что он ищет какого-то студента Антонова, чтобы узнать у него рецептуру нового наркотика? Не могу. И он не сможет сделать так, чтобы меня убили.

– Да ты действительно глупая, – рассердилась Варя и вышла.

«А может, они правы? – задумалась Зоя. – И мне лучше уйти? Заявить я не смогу. Во-первых, не поверят, а во-вторых… отец все-таки».

– Так, – сказал Гродницкий, – ее надо убрать. Желательно завтра вечером, дома. И чтоб у нее в руках была какая-то вещь отца. Ну там пуговица от рубашки, неплохо бы клок волос. Понятно?

– А чего непонятного-то, – усмехнулся верзила. – Это запросто. Правда, это, – он подмигнул Гродницкому, – можно ее под хоровод пустить. Больно аппетитная девка. Жаль такую просто так мочить. Ты ж всегда нам давал возможность оттрахать сначала, а уж потом…

– Не понимаю я, Корявый, тебе что, баб мало?

– Да эти на хрен не упали. Я же в курсе, что западло насильничать. Но в зону я не собираюсь, косяков напорол столько, что в камере в первую же ночь замочат. Те, с кем трахаюсь, проститутки. А деваха вроде как нецелованная. Да и все объяснимо будет – пахан решил завалить свою дочурку и захотел побаловаться, а она не дала. Он и отдал ее своим кентам. И сам участие принимал. Мы ее в ванне потом ототрем, и непонятно будет, кто именно ее…

– Ладно, – кивнул Гродницкий, – делайте, но чтоб…

– Все путем будет, – заверил его бритоголовый амбал.

– И горничную не забудьте, ее тоже валить надо. Вот ее и оттрахали бы.

– У нас запала на обеих хватит, – хохотнул бритоголовый. – Я на эту девку глаз сразу положил.

– А чего ты на Доллара финку точишь? – спросил Рябой. – Косяка, что ли, запорол? Так ты только «фас» скажи – мы его, сучонка, как грелку, порвем. А то уж больно из себя строит. Воевал он. А мы не меньше, если не больше, крови пролили. – Он засмеялся.

– В общем, завтра вечером делайте и девку, и прислугу. Но чтоб в пальцах у девки что-то от Асташина было.

– Значит, Красноярский край, – бормотал Юдин. – Удачно. Там есть к кому обратиться за помощью. Но наверняка Марковский там не один. А сибиряки народ дружный и смелый. Значит, вполне могут сопротивление оказать, если попытаться забрать Антонова силой. А это милиция. Силовой вариант исключен. Похищение тоже, Антонов сойдет с ума от страха. И что делать? Кстати, мне что-то не нравится Азиз, какой-то он вдруг добрый стал, много обещает. Интересно, что он думает на самом деле. А если Антонов ничего не сможет сделать? Забьют плетьми. Хотя нет, Азиз знает, что наркотик был, а значит, Антонов может его изготовить. Я сразу, как узнал о формуле Антонова, обратился к Азизу. Мы с ним вместе учились. Помогал он мне джинсами торговать и прочими заграничными тряпками и музыкой. Потом переписывались. В гостях у него был уже после развала Союза. И узнал, что он наркоторговец мирового масштаба. Я рассказал ему об Антонове по телефону. Сначала он не поверил. А потом прислал мужика. По-русски он говорит не хуже меня. Мужик все проверил и улетел, слова не сказав. Вдруг Азиз позвонил уже из Москвы. Я обрадовался здорово. Ну, думаю, поправятся мои дела финансовые. Поехал к нему. Он особняк под Москвой арендовал, свои порядки установил. Приехал легально, вроде как по мусульманским делам. А ведь он платил в Чечне боевикам и наркоту в Россию поставляет. Да мне все равно. Чем я хуже тех, кто весь мир объездил, машины имеет, счета в банках? Ведь в основном все это заработано незаконно. И я внесу свою лепту в мир наркобизнеса. Я буду ласков и нежен с Антоновым, буду выполнять все его детские капризы. Я буду и папой, и мамой этому взрослому ребенку. Кстати, Женя всегда относился ко мне уважительно. Азиз, надеюсь, не оставит меня в стороне. Я ведь все знаю: невыгодно да и небезопасно оставить меня в дураках.

* * *

– Я знаю, что делаю, – по-арабски говорил по спутниковому телефону Азиз. – Все будет нормально. Я в России легально, нахожусь здесь с деловым визитом к Муфтию. Но скажу откровенно: я пострелял бы всех, с кем веду беседы. Они просто делают вид, что исповедуют нашу религию. А на самом деле они дети разврата и заслуживают кары.

– Послушай, Азиз, я знаю тебя как воина, но сейчас тебе придется смириться и набраться терпения. Ты делаешь очень нужное дело. Благодаря этому мы выйдем на мировой рынок и займем там лидирующее положение. Как я понял, ты уверен, что наркотик существует…

– И даже название есть – «Формула счастья». Так назвали его сразу. Ну вроде с усмешкой, но те, кто его попробовал, называют его именно так. И есть еще преимущество – собака на него не реагирует. Представляешь, что это такое? Это почти безопасная транспортировка. Мы будем владеть миром.

– Где этот талантливый юноша? Ты нашел его?

– Да, он в Сибири. Помог наш знакомый – правда, очень неохотно. Пришлось припугнуть напоминанием о прошлых его делах с нами. Теперь дело за малым – привезти его к нам и убедить работать. Разумеется, я не оставлю здесь ничего, что могло бы привести к нам. И никого.

– А как же с профессором?

– Сначала я должен убедиться, что он нужен студенту. Если это действительно так, он будет жить, но если Антонов может работать сам, профессор сдохнет – я ему сам перережу горло.

– А что ты знаешь о Хасане и Джамале?

– Они попались кому-то на крючок. Потеряли своих верных псов и русских женщин, которые и вывели их на наркотик. А сейчас, кажется, пытаются договориться. По крайней мере мой человек у Джамаля так передал.

– А ты верен себе. Но за ними стоит…