Остановив Мишку с Костей на лестничном пролете, Игорь подошел к двери, нажав кнопку дверного звонка. Через несколько минут ожидания из-за дверей квартиры раздался раздраженный женский голос:

— И кого там черти, демоны, депутаты Госдумы и прочая нечисть еще принесла? Вельзевула вам в глотку, Сатанаил вам в правую ноздрю! Нету вашего кумира, нету! На шабашах своих его ищите или еще, в какой преисподней! И не мешайте бедной женщине отдыхать!

— Ангелина Степановна! — спокойным, умиротворяющим голосом проворковал Витиш, — Откройте, пожалуйста, мы из милиции.

— О, Ахерон и Бельфегор! Уже и милиция на Степкины романы подсела! Куда мир-то катится, гребанный Шеол?

Щелкнул дверной замок, и на пороге квартиры появилась женщина лет сорока, фигуру её, слегка оплывшую, обтягивал багряно-алый, расшитый узорами в виде големов, каббалистических знаков и костров инквизиции. Кудрявые волосы, окрашенные в иссиня-черный цвет, были перехвачены налобной повязкой в виде сквозной раны с вытекающей из нее кровью. Большие зеленые глаза широко обведены черным карандашом. Пухлые губы цвели яркой фуксией. Женщина подбоченилась, выставив ногу вперед, и вызывающе и немного укоризненно спросила:

— И вы тоже за автографом? А с виду такой приличный человек…

— Ангелина Степановна! Я, к сожалению, не знаком с творчеством вашего супруга…

— Ну, слава Ваалериту! Хоть один нормальный человек попался! Какое там, адова свечка, творчество? Прогулялся разок с блондинкой под руку, вот и все его творчество… Ну, в смысле, белую горячку пережил. Молодой человек, вам, наверное, нравятся книги Алевтины Красавиной «Жгучие розы страсти» или «Реки любви»? — С тайной надеждой во взгляде женщина вопросительно уставилась на Витиша.

— А я читал Красавину! — обрадовался, было, Мишка, но женщина смерила его таким взглядом, что стало ясно — предметом ее интереса был только Витиш и никто более.

— Вынужден вас разочаровать, но и с этими шедеврами мирового искусства я не знаком. Я все больше скучнейшей криминальной прозой балуюсь. Очень жаль, что вынужден прервать наш творческий диспут. Мы разыскиваем вашего мужа в связи с расследованием одного уголовного дела.

— И чего этот мозгляк мог натворить, что его милиция ищет? В ресторане каком люстру разбил, от демонов спасаясь, или на улице опять о конце света вещал? — презрительно скривила губы тетка. — В чем его обвиняют-то? Если у вас там чего серьезное завалялось, вы грузите на него, не стесняйтесь. Коли его без бутылки на день оставить, он вам на убийство Индиры Ганди признанку даст! А если паука за шиворот пустить, так вы, глядишь, всемирный масонский заговор раскроете!

— Нет, мы ни в чем не обвиняем вашего мужа. Он нам нужен как свидетель…

— А не знаю я, где его Верделет с Данталианом носят. Как запил с Белтейна, так и пьет горькую, очередной сюжет измышляя. Ну, в смысле, как Белтейн отметил, он две недели пьянее обычного ходил… А сейчас, может, с фанатками во славу Леонарда на шабаш укатил. Или на редактора порчу наводит, придурь богемная. Не знаю. Изверга этого уже неделю как дома нет. А из издательства, между тем, каждый день звонят. А на следующей неделе у него творческая встреча с читателями, да не где-нибудь, а на ГЭС!

— Так, когда вы в последний раз видели своего мужа?

— Вот именно что в последний! В крайний, финальный и заключительный раз! — погрозила кулаком женщина своему отсутствующему супругу. — Вот как неделю назад в ларек за сигаретами пошел, так я его больше и не видела. И дела ему, окаянному, нет, что его жену Зепар до сумасшествия доводит!

— Очень жаль, что вы не располагаете сведениями о местонахождении вашего мужа, — лицемерно посочувствовал тетке Витиш. — Может быть, он у кого из друзей проживает?

— Аластор да Асмодей ему друзья! А иных дружков у Степки нет, только фанатки да собутыльники! А их я не знаю.

— Повторите имена и фамилии еще раз! — оживился Костя. — А где живут эти Аластор с Асмодеем?

— Извините, что потревожил. Приятно было познакомиться, — Витиш толкнул локтем вермаджи и церемонно склонил голову. — А теперь позвольте откланяться.

— А может быть, вы в гости зайдете? — женщина окинула Игоря призывным взглядом. — Чайку попьем, а рОманах любовных поговорим?

— Весьма польщен, но еще раз извините, как-нибудь в следующий раз. Спешу. Спешу. Служба государева времени на рОманы совсем не оставляет, — Витиш развернулся было, но в этот момент в разговор вмешался Мишка:

— Ангелина Степановна, простите, а ничего похожего на требования о выкупе вам не поступало?

— Выкупа? — нахмурилась Ангелина Степановна. — За выкупом пусть валят в его пивнушку любимую, глядишь, там сбросятся да выкупят, чего смогут! А меня этот бухарь литературный так уже достал, что это мне платить будут, чтоб я его обратно в дом пустила!

По пути из подъезда Витиш несколько раз испуганно оглянулся, словно опасаясь, погони, а уже возле машины сообщил спутникам:

— Вот теперь, братцы, я понял, отчего люди ужасы сочинять начинают…

Когда компания вернулась в отдел, Витиш посмотрел на часы:

— Однако рабочий день уже и прошел. А мы опять у разбитого корыта. Лежку банды мы нашли, но она пустая. Банде зачем-то писатель интересен, и вряд ли они им из-за его книжек интересуются… Не похожи они на коллекционеров автографов. Так опять же, спросить про интерес этот странный не у кого. И писатель пропал, и где его искать не известно. В общем, так, ребята, делаем следующее: Миша! Ты сейчас в дежурку иди, забей данные Королева в местный поиск и проследи, чтоб дежурный ориентировки все экипажам ППС раздал. Костя! Ты иди к участковым. Разведай, кто верховодит на участке, где Королев проживает, да узнай, с кем наш писатель дружбу водит да водку пьет. Как сделаете, можете по домам отправляться, на сегодня работа окончена.

Контроль за составлением ориентировки и последующей ее раздачей патрулям несколько затянулся, и домой Мишка добрался только в восемь часов вечера. Наскоро перекусив в столовой, он позвонил Марине, поделившись с нею событиями прошедшего дня. Разговор ни о чем затянулся на пару часов, но Мишка не замечал течения времени, растворяясь в радости общения с девушкой. Неизвестно, сколько бы еще продолжался разговор, но Иришка потребовала от сестры сказку на ночь, и молодые люди были вынуждены попрощаться. Лежа на кровати, Мишка обвел сонным взглядом рисунки на обоях в комнате, улыбнувшись, прошептал «Часовой Большой Медведицы» и уснул.

Мишка спал и улыбался во сне. Он видел прекрасный сон, где его обнимала Марина. Поцелуй был уже близок, когда в Мишкины грезы, точно атакующая боевая трирема, ворвалась мелодия Ханса Циммера из фильма «Скала». Будильник напоминал, что утро нового дня началось, и поцелуй с Мариной, пусть даже воображаемый, откладывается на неизвестно какое продолжительное время.

Не желая расставаться со сном, Мишка, не открывая глаз, отключил будильник и уже был готов нырнуть поглубже в свои сновидения, как из настенных часов раздалось жуткое скрежещущее «Ку-ку».