– Мне больно.

Его рука тут же отпустила меня, и я прижала руку к груди, поглаживая больное запястье.

– Перед самым отъездом на меня напали. Я упала с лошади и повредила руку, но не призналась в этом, потому что должна была приехать сюда.

– Что ж, врач сейчас занят, но мать младшей кухарки знахарка. Я пошлю за ней, с растяжением она справится.

– Вы такой заботливый, потому что я без пяти минут королева? – не удержалась я от сарказма, хотя и стоило сказать спасибо. – Боюсь, это бесполезно. Я не стану вашей новой королевой Фрейей.

– Конечно бесполезно, если ваш муж станет королем, я буду обречен. Больше всего он желает поквитаться за все оскорбления, которые, по его мнению, я ему нанес. Так в чем же, по-вашему подвох? Все мои корыстные помыслы направлены на рождение здорового наследника, а уж тут я бессилен.

Не хотелось признавать, но эти слова огорчали меня сильнее, чем стоило бы. Представить себя без него мне было трудно, учитывая, что все время, пока я здесь жила, лорд Берт всегда был рядом и вмешивался в мою жизнь.

– Я уверена, что вы сумеете найти изящный выход из сложившейся ситуации.

По крайней мере, хотелось в это верить.

– Приятно знать, что вас волнует моя судьба, – его губы изогнулись в довольной улыбке, от которой мне стало неловко. Всего секунду назад мы говорили о том, что я не буду для него новой любовницей, но этой фразой я словно взяла все свои слова обратно. Прежде чем я предприняла попытку прогнать его, он сам двинулся к двери, словно прочел мои мысли.

– Простите, но я не могу надолго отлучаться, знахарка будет через час, а пока вам лучше постараться отдохнуть, Алис, вряд ли вы будете спать ближайшей ночью.

Он вышел за дверь, прежде чем я успела что-то сказать.

Несмотря на совет, спать я совершенно не хотела, даже учитывая то, что сутки была в пути. Вместо этого меня охватывало нервное возбуждение, из-за которого я совершенно не могла расслабиться. Оставаться в своей комнате и ничего не делать, тоже было невыносимо, но я понимала, что не смогу выйти за ее пределы до тех пор, пока не возьму себя в руки. За дверью была неизвестность, которая могла в любую секунду обернуться смертью не безразличного мне человека.

Не хотелось признавать, но я вновь следовала совету лорда Берта, однако в успехе сомневалась. Пусть я и возьму себя в руки перед тем, как покинуть свои покои, но смогу ли сохранять безразличие по ту сторону двери? Месяцы жизни во дворце и замужество может, и сделали меня тверже, но не лишили сердца. Вместе с тем, прятаться в спальне казалось для меня трусостью. Меряя шагами помещение, я пыталась выровнять дыхание и добиться наиболее отрешенного выражения лица. Взять свои чувства под контроль было намного труднее, чем казалось. Лорд Берт, к примеру, всегда казался невозмутимым, даже в те моменты, когда Гален грубил ему. Королева Фрейя тоже умело притворялась, хоть иногда и выходила из себя. И как же найти этот внутренний баланс эмоций?

Чтобы хоть чем-то себя занять я избавилась от костюма для езды и решила выбрать в гардеробе платье. Потянувшись было за голубым, я на секунду замерла и, пересилив себя, передвинула насколько вешалок и взяла черное платье. Я знала, что лорд Берт заявил бы мне, что оно чересчур простое для королевы, но королевой становиться я совершенно не хотела. Сергун пропал, и как бы не завершились роды Изольды, вскоре будет объявлен траур. Как раз тогда, когда я пыталась самостоятельно справиться с корсетом, в мою спальню неуверенно вошла служанка, предварительно постучав.

– Миледи, – она опустила глаза в пол, – лорд Берт просил привести к вам знахарку.

Подняв голову, я увидела у нее за спиной пожилую женщину, которая в отличие от своей дочери не отводила от меня глаз.

– Заходите, – кивнула я. Девушка развернулась, готовая уйти, но я ее остановила. – Ты тоже останься, помоги мне одеться.

Девушка неуверенно подошла ко мне, не зная, что делать. Я вспомнила, что она кухарка и наверняка никогда не имела дела с подобной одеждой.

– У меня болит рука, помоги застегнуть крючки.

Девушка неумело стала управляться с одеждой. Получалось у нее не важно, но освоилась она достаточно быстро и все-таки смогла помочь надеть платье. Я посмотрела на ее мать, которая застыла рядом и с интересом изучала меня. В отличие от своей дочери, она меня не стеснялась и не боялась, наоборот, изучала с любопытством, но первой заговаривать не решалась.

– Я упала с лошади и повредила руку, вроде бы это растяжение.

– Сядьте, – наконец-то заговорила знахарка, на удивление властным и уверенным голосом и кивнула в сторону моей кровати. Я не обратила внимания на ее грубость, поскольку сейчас меня волновали вещи куда более ужасные, чем отсутствие почтительных поклонов или причитаний от этой женщины. Я села на кровать, и она подошла ко мне, тут же закатав рукав моего платья и осмотрев запястье. Я ойкнула, когда она начала его сжимать и щупать. Ее дочь неуверенно посмотрела на меня, не зная, стоит ли ей остаться.

– Можешь идти, – отпустила я девушку, которая явно чувствовала себя не в своей тарелке.

– Руку вы не сломали, ваше величество, – наконец вынесла вердикт знахарка, переставая мять мое несчастное запястье, – это действительно только растяжение.

Она потянулась к корзине, с которой пришла и извлекла на свет баночку. Внутри оказалась мазь желтого цвета. Зачерпнув немалую часть, женщина стала втирать ее в кожу.

– Я оставлю вам эту мазь, ее нужно накладывать днем и вечером, старайтесь как можно меньше напрягать руку, желательно не ездить пока верхом. Опухоль окончательно спадет через три дня, но втирайте мазь не меньше пяти дней, для лучшего заживления. Стоит перебинтовать руку.

Она перетянула запястье, в то время как я пыталась вспомнить, куда Дина задевала темные перчатки. Меньше всего мне хотелось, чтобы Гален или Фрейя увидели мою перебинтованную руку.

– Спасибо, – поблагодарила я знахарку, когда та закончила.

– Поправляйтесь, ваше величество, – женщина поднялась, оставив баночку на моей кровати, и подхватила свою корзинку.

– Постойте, – остановила я ее, когда женщина шагнула к двери и, поднявшись, быстро подошла к комоду, отыскивая кошелек. Увидев в моих руках деньги, она закачала головой.

– Не стоит, миледи, лорд Берт уже заплатил мне достаточно.

– То был лорд Берт, – возразила я, все еще намереваясь поблагодарить женщину, – и я бы не хотела, чтобы кто-то знал, что вам пришлось мне помочь.

– За это лорд Берт тоже заплатил, – спокойно заверила меня женщина, твердо намеренная не брать у меня плату. – Не стоит миледи, поправляйтесь.

Увидев в ее глазах твердость, я кивнула и женщина, неумело поклонившись мне, покинула комнату. Посмотрев на закрывшуюся за ней дверь, я поняла, что за последние полчаса проделала путь от пренебрежения с ее стороны до уважения, но совершенно не представляла каким образом.