Кит, абсолютно лишенный тонкости, сумел бы объяснить их отсутствие, не возбудив подозрений. Если Мэри заподозрит, что они собираются сделать, одному богу известно, что она подумает. Элис страшно не хотелось опять причинить ей боль. Но это ее, Элис, единственная возможность исправить положение Мэри. Получить ответы, в возможность найти которые сама Мэри не верит.

– Я сказал, что мы вдвоем уезжаем отдохнуть на недельку. В Малагу. И я еще все слегка приукрасил, сказав, что купил новые плавки. Олив сказала, что все равно не рассчитывала снова тебя увидеть. Ну, поскольку ты не явилась на свое дежурство на той неделе.

– Вот черт!

В своем отчаянии Элис совершенно забыла про обязательства в плане «НайтЛайна», хотя и приняла их, чтобы подобраться к Мэри и ее загадочным звонкам.

– Не переживай. Я сказал, что ты просто заболела и забыла отменить. Зараза! – Большой грузовик едва не врезался в бок Киту, который не был особенно внимателен при включении поворотников. Они еще не доехали до конца его улицы, а сердце Элис уже билось где-то в глотке. – Олив тебя простит. Я попытался прямо сказать ей, что это не романтическая поездка. – В присутствии Кита Элис часто хотелось закрыть лицо руками, и сейчас – прямо как никогда. – Я ответственно отношусь к личной гигиене, Элис! Понимаешь? Чистота, гигиена. Никакой гря…

– Слушай, а мы не могли бы немного пока помолчать? – перебила его Элис. – У меня страшно болит голова.

Кит чудесным образом покорился, и, пока они выезжали на шоссе, ведущее в Манчестер, Элис позволила своим мыслям убежать по дороге, которую до встречи с Мэри держала под запретом. В подобной ситуации трудно было не представлять себе, каково было бы заниматься такими же поисками другого объекта. Но для Элис это было невозможно. На той открытке от отца не было обратного адреса. Не утруждаясь обозначить это, он тем не менее ясно дал ей понять, что никаких контактов больше не будет.

Уложить это в голове было для Элис труднее всего. Как кто-то может вот так взять и уйти от своей семьи? Что, в новой жизни отца совсем уж не было места для еще одного человека? Спустя четыре года он, наверное, все еще вспоминал про нее, раз уж побеспокоился послать открытку. Но явно недостаточно для того, чтобы продолжить какое-то участие в жизни Элис. Когда она рассказала об этом маме, все еще в джинсах, вымазанных пеплом отцовского послания, та, как всегда, застыла в своем собственном горе. И все, что она сумела выдавить из себя, было: «Какой стыд».

Ну, чего можно было от нее ожидать. Стыд, что Элис проиграла в борьбе со своими двумя братьями, о которых даже не знала. Стыд, что все главные события ее жизни – первая работа, парни, дети и дома – пройдут без участия отца. Стыд, потому что, чего можно стыдиться больше, чем факта, что твой собственный отец не желает иметь с тобой ничего общего?

Но разочарование, никогда не исчезая до конца, все же притупилось. И это, в свою очередь, дало Элис возможность выстроить жизнь так, чтобы она не требовала присутствия отца. Неужели Мэри думает, что Джим видит ее вот так, с ее табличкой, день за днем? Если не буквально, физически, то мысленным взором? То, что делали Элис с Китом, мчась через всю страну в надежде отыскать человека, отсутствующего семь долгих лет, было крайне резким шагом. И Элис не пошла бы на такое, если бы не видела хотя бы небольшого шанса, что их усилия смогут помочь Мэри выбраться из тени прошлого и начать жить свою жизнь на собственных условиях.

– Элис, ты мне сейчас понадобишься.

Кит ударил по тормозам, чтобы пропустить автобус, съезжавший с обочины. Телефон Элис выпал из сумки ей на колени. Она заглянула в него, проверить, не пришло ли писем с работы.

– Элис?

– Прости, – она снова сунула телефон в сумку. – Работа, сам понимаешь.

– А ничего, что ты в отпуске? Забудь про нее!

Элис напомнила себе, что должна быть осторожнее; Кит ни за что не должен обнаружить, что она журналист. Он все поймет не так – ни то, почему она здесь, ни то, отчего они сблизились.

– А у тебя разве не бывает бесконечных имейлов с работы во время отпуска? – спросила она, пытаясь сменить тему.

– У меня не такая работа. – И прежде чем она успела спросить, что же у него за работа, если они живут в XXI веке и имейл стал проклятием любого офисного работника, Кит начал пристально всматриваться в дорожные указатели, обозначающие приближающуюся дорожную развязку. – Мне кажется, мы уже близко, мне скоро понадобятся точные указания.

– Как, уже? Это гараж?

Трехчасовой маршрут пролетел в мгновение ока. Кит взглянул на нее и кивнул ровно в тот момент, когда перестраивался в средний ряд, резко подрезав грузовик. Машину мотнуло вправо. Элис ухватилась за ручку дверцы.

– Господи, Кит!

– Да просто решил тебя взбодрить, – ухмыльнулся он.

Первое место из пяти находилось в Левеншульме; указания с форума привели их к промышленному комплексу, подающему слабые признаки жизни, в стороне от шоссе. Рядом с местом парковки торчали железные трубы, перед ними стояла одинокая фарфоровая ванна. Раздавался шум сверления и чего-то еще. Пейзаж не особо вдохновлял, но, опять же, подумала Элис, никто в своем уме не будет пытаться скрыться с лица земли в каком-то очевидном месте.

– Надо думать, это где-то здесь, – Кит ткнул пальцем в сторону гаража неподалеку. Вывеска над ним гласила: «Гараж Робина» – ну, или гласила бы, не выпади оттуда буква «А».

Согласно досье Кита, шесть независимых сообщений говорили о том, что видели в этом месте человека, похожего на фотографию Джима, которую Кит выложил на форум. Элис говорила себе, что, даже несмотря на путаницу, это должно что-то значить. Джим может быть там, внутри. У нее вспотели ладони.

Сначала они никого не увидели. Посреди гаража на подъемнике стояла машина с открытым капотом и снятыми дверьми.

– Вам чем-то помочь? – раздался голос откуда-то из глубины.

– Мы ищем одного человека. – Услышав голос Кита в такой обстановке, среди запахов бензина и тестостерона, Элис поразилась, как он роскошно звучит. Если не знать, насколько Кит был лишен всякого лоска и претенциозности, и уж особенно если не видеть, что он называет своим домом, можно было бы легко забыть, с кем имеешь дело. Но если Кит и понимал, какой у него голос, то не подавал никакого виду. – Его зовут Джеймс Уитнелл.

– Но он может использовать какое-то другое имя, – добавила Элис.

– Может, – человек