Решение доктора Кв. заключалось в том, чтобы еще больше обострить различие между деятельностью и процессом. Он предложил организовать регулярный клинический семинар, посещение которого было бы обязательным для всех штатных работников, занятых терапией; на этом семинаре следовало отказаться от организационных и персональных различий, чтобы увеличить эффективность лечения. Это означало, что во время семинара Родитель и Ребенок каждого терапевта должны подчиниться, предоставив Взрослому свободу обсуждать предложенный материал. Семинаром должен был руководить старший представитель администрации, не занятый терапией и потому не имеющий конкурирующих дистонических склонностей. Это должен был быть человек, разбирающийся в трансакционном анализе, чтобы он мог вести себя как Взрослый с минимальным, насколько это возможно, вмешательством со стороны его собственных Родителя и Ребенка и чтобы он справился с прорывами Родителя и Ребенка участников семинара. Целью служило усиление вдумчивости и благоразумия Взрослых участников семинара, когда они будут публично отчитываться о своей деятельности и представлять свою деятельность для профессиональной оценки. Конечно, была определенная опасность в требовании приспособления у самых обидчивых штатных работников; чтобы избежать осложнений, необходим был искусный посредник.

Чтобы процедура была эффективной, требовалось еженедельное проведение семинаров в строго определенное постоянное время. Если время проведения часто изменять или сделать длительными и нерегулярными интервалы между заседаниями, самым недовольным членам легко будет забыть о семинаре или договариваться на это время о других делах и встречах. Но если в их сознании твердо закрепится, что, скажем, каждый понедельник в три часа дня они обязаны явиться на семинар, им будет гораздо труднее находить предлоги для отсутствия. К тому же по своему опыту доктор Кв. знал, что изменить индивидуальные склонности будет гораздо труднее, если интервал между семинарами превысит одну неделю.

Чем яснее штат больницы поймет, что положение каждого работника в имаго главврача определяется профессиональной компетенцией, а не личными операциями (т. е. их рабочей эффективностью, а не умением играть в игры), тем большее внимание будет он уделять работе. Конечно, для менее способных работников это труднее, но тактичное обращение может смягчить нежелательные последствия в этом отношении. Однако даже если перенос ударения с желания и способности играть в игры к желанию и способности эффективно работать приведет к отставкам, в этом нет ничего плохого. В прошлом самые искренние и прямые люди уходили потому, что организация была настроена на игры; в будущем из-за высоких требований станут уходить менее компетентные работники, которые держатся за свои игры. Если раньше отсеивались лучшие специалисты, к явному ущербу для больницы, теперь будут отсеиваться наименее пригодные, и больница от этого только выиграет. Однако такая политика требует от главного врача жесткости, потому что лидеру обычно легче смириться с уходом хорошего работника, чем с отставкой хорошего игрока. Именно поэтому организации легче впасть в застой или начать падение, чем подъем.

Особой проблемой, относящейся к групповым имаго, была тенденция некоторых старших работников обсуждать на конференциях частную структуру групп, проводя в ходе деловых или учебных встреч нечто вроде разбавленной групповой терапии. Это обычное искушение в организациях, занятых групповой терапией. Идея заключается в том, что, если групповая терапия хороша для пациентов, она должна быть хороша и для работников штата. Возможно, это справедливо, но процедура нуждается в более тщательном обдумывании, чем это делается обычно. Если штат нуждается в такой терапии, для него должна быть организована особая терапевтическая группа, и она должна быть вполне отчетливо отделена от других собраний штата и соответствующим образом названа. В противном случае возникает следующая ситуация. Член, который хочет сказать что-то уместное на деловой встрече или на обучающем семинаре, никогда не знает, где и когда его попросят проанализировать мотивы сказанного. И справедливо считает, что участвует в игре «Психиатрия». Поэтому у него либо развивается тенденция воздерживаться от выступлений, либо он тщательно подгоняет свои слова к текущей игре. В таком случае страдает деятельность на встречах, а возможный терапевтический эффект, который извлекается из такого положения, не стоит принесенных жертв.

Больше того, согласно общим принципам психиатрической и социальной динамики, терапию для работников штата должны проводить нейтральные наблюдатели, не вовлеченные в деятельность организации. Чем меньше у пациентов возможности вести с терапевтом игры за пределами часов терапии, тем лучше он сможет выполнять свою работу. С другой стороны, прибавление игры «Психиатрия» к тем, которые уже разыгрывались членами организации, не увеличивает рабочую эффективность. Когда доктор Кв. представил эти соображения администрации больницы, они были приняты не только с благодарностью, но и с облегчением; было решено устранить «групповую динамику» из деловых и учебных собраний и совещаний.

Штат больницы (на учебных собраниях) и многие пациенты получили инструкции по структурному и трансакционному анализу. Таким образом они научились различать Родителя, Взрослого и Ребенка во взаимоотношениях с окружающими и обнаружили, что, тщательней обдумав то, что говорят, могут получить более приемлемые результаты. Или, если что-то шло не так, они были способны обнаружить пересекающуюся трансакцию и избежать в дальнейшем неприятных или трудных ситуаций.

Наиболее важной проблемой здесь оказалась терапевтическая техника тех, кто занят групповой терапией. Как отмечалось, посетив сеансы различных терапевтических групп, доктор Кв. заметил, что почти все терапевты больницы потакали своему Родителю или Ребенку, не сознавая этого. Многие трансакции, которые они считали Взрослыми терапевтическими операциями, на самом деле оказывались их собственной игрой; обычно это были игры, в которые терапевт не решался открыто играть с женой или с коллегами, но в которые любил играть дома с детьми и которые сам усвоил от своих родителей. В некоторых случаях достаточно было кратко упомянуть о таких возможностях и получить конструктивные результаты.

Термины, введенные в этой главе

Все, что написано о взаимоотношениях людей друг с другом, в определенном смысле относится к литературе по социальной динамике. Согласно Брестеду[38], древнейшим трактатом на эту тему являются «Поучения Птахотепа» (3000 год до н. э.), а то, что Брестед называет «рассветом сознания», было также утром групповой динамики. Можно порассуждать о том, что первые психодинамические группы (группы, в которых чувства замещаются и переносятся на объекты) были созданы нашими предками, когда они в поздний ледниковый период наносили магические рисунки на стены пещер; ибо это «творимое волшебство» и перенос его на отдельного индивида (художника) является древнейшей известной попыткой сознательно планировать организацию живых существ, используя «психологические артефакты».