– Оставайтесь там.

– Не волнуйтесь, – отозвалась она. – Я все равно раньше чем через полчаса не отдышусь.

Макнил сбежал вниз и отсутствовал меньше пяти минут, а когда вернулся, то выглядел встревоженным.

– Ее машины нет, – сказал он. – Она ставила машину на многоуровневой парковке поблизости. И ее там нет. – Он посмотрел на доктора Кастелли, которая наконец-то отдышалась, хотя лицо было еще раскрасневшимся. Она сидела за компьютером Эми. – Куда она могла уехать посреди ночи?

– Возможно, вам стоит посмотреть на это, – сказала доктор Кастелли.

Макнил пересек комнату, встал у нее за спиной и посмотрел на экран компьютера. Там висело открытое окно мессенджера.

– Кто такой Сэм? – спросила доктор Кастелли.

– Куратор Эми в организации, которая занимается идентификацией человеческих останков.

Он прочел последний диалог.

Эми: «Но есть одна странность. Зои сказала, что это не H5N1. По крайней мере, не та версия, которая вызвала пандемию».

Сэм: «И как она это узнала?»

Эми: «Она сказала, что выделила вирус и расшифровала его РНК. В этом я плаваю, Сэм. Что-то там про сайты рестрикции и кодовые слова, которых там быть не должно. В общем, она сказала, что этот вирус – плод генной инженерии».

Эми: «Эй, Сэм, вы еще там?»

Сэм: «Я здесь, Эми».

Эми: «И что вы об этом думаете?»

Сэм: «Думаю, это меняет все».

А потом Сэм явно отключился от разговора без объяснений. В жалобных призывах Эми чувствовалось смятение: «Сэм, вы еще там? Сэм? Поговорите со мной!»

– Похоже, этот Сэм проявляет слишком много интереса к вашему расследованию, сказала доктор Кастелли. – А Эми слишком много выболтала.

Макнил наклонился над ее плечом, взял мышку и проскроллил весь диалог за день. Сэм регулярно возвращался к разговору с Эми, спрашивая, как идет расследование. Появилось ли что-нибудь новое? Нашел ли Макнил какие-нибудь свежие зацепки? Вопросы о голове, об извлечении костного мозга. Обсуждения токсикологической экспертизы, ДНК-теста, обнаруженного вируса гриппа.

– Она рассказала ему все, – уныло констатировал Макнил, погружаясь в красную пелену злости. – В мельчайших подробностях.

Сэм следил за каждым шагом расследования. После каждого телефонного разговора с Макнилом Эми переписывалась с Сэмом. Тот знал обо всех действиях Макнила. Сама того не желая, Эми оказалась невольным шпионом в его лагере, донося обо всем. Она полностью доверяла Сэму. Макнилу пришлось задушить гнев, чтобы начать мыслить рационально. Конечно, Эми доверяла Сэму. У них давние отношения, они постоянно обсуждали рабочие проблемы. И всегда находились на одной стороне. Разве не так?

В голове у Макнила как стайка потревоженных голубей кружились мысли. Так кто же этот Сэм, чтоб он провалился? Неизвестный человек из сети, весь день заглядывавший ему через плечо. Наблюдавший за ним всю ночь. Макнил заметил на панели внизу экрана иконку адресной книги.

– Позвольте мне, – попросил он доктора Кастелли, и она освободила место перед компьютером.

Макнил щелкнул по адресной книге, и на экране открылось новое окно. Макнилу не пришло в голову задуматься, почему первым появился адрес Тома Беннета – тот, который искали в последний раз. Он слишком торопился, чтобы удивиться тому, зачем вдруг Эми понадобилось искать адрес Тома. Макнил набрал «Сэм» в строке поиска, и программа немедленно показала имя и адрес. Доктор Саманта Лукер, Собачий остров, Айленд-Гарденс, Сент-Дэвидс-сквер, Консорт-Хаус, 42А. Он тихо выругался.

Доктор Кастелли впилась взглядом в экран.

– Выходит, Сэм – женщина, – сказала она.

В голове Макнила снова вспорхнули потревоженные голуби. Он отчаянно пытался сосредоточиться на какой-нибудь одной мысли, например, на неизвестном стрелке, чтобы его обезвредить. Но постоянно перескакивал с одной на другую. Какая-то бессмыслица. Какое отношение к делу могла иметь эта Саманта Лукер? И все же имела.

– Думаю, вам лучше спросить у нее самой, – сказала доктор Кастелли, как будто прочитав его мысли.

Макнил поднял трубку стоящего у компьютера телефона и набрал номер Сэм из адресной книги. Он прождал очень долго, а потом положил трубку, не получив ответа, и покачал головой.

– Похоже, мы так и не узнаем.

– Может, она просто не отвечает на звонки. Можно поехать к ней.

– Она живет на Собачьем острове.

– И что?

– Прессе не позволили об этом писать, но туда нельзя проникнуть. Остров отгородился от остального Лондона. Маленький кусочек свободного от гриппа города, и тамошние жители хотят, чтобы так и оставалось.

– Но вы же полицейский.

– Я могу быть хоть королевой, разницы никакой. Если мы попытаемся проникнуть на Собачий остров, нас пристрелят.

– Это больше похоже на Дикий Запад, чем на лондонский Ист-Энд, – сказала доктор Кастелли, на мгновение нахмурилась, а потом ее лицо озарилось просветлением. – Я знаю, как туда пробраться.

– Вы никуда не поедете, – заявил Макнил. – Тем более на Собачий остров.

Доктор Кастелли передернула плечами.

– Тогда попробуйте найти собственный способ. – Макнил глянул на нее исподлобья, но она лишь улыбнулась. – Доверьтесь мне. Я ведь врач.

Но Макнил не улыбнулся в ответ. Саманта Лукер тоже была доктором. Эми доверилась ей, а теперь исчезла. И Макнил не мог себе представить никакого иного способа узнать, что с ней произошло. Он повернулся к доктору Кастелли.

– Ладно. Выкладывайте.

В повести в стихах «Тэм О’Шентер», написанной шотландским поэтом Робертом Бернсом, одноименный герой видит юную деву в одной короткой рубашке, танцующую под дьявольские напевы в полном призраков церковном дворе. «Ах ты, Короткая рубашка!» – восклицает он, тем самым навлекая на себя сонмище ведьм и колдунов. По-шотландски «Короткая рубашка» звучит как «Катти Сарк». Именно так называется самый знаменитый торговый клипер, когда-либо бороздивший моря. «Катти Сарк», с любовью восстановленную в прежнем величии, ежегодно посещают миллионы туристов. Теперь она стояла в тягостной темноте у причала в Гринвиче, в пятистах милях от того места, где впервые вышла в море, – в Дамбартоне на реке Клайд.

Макнил оставил машину на Гринвич-Черч-стрит и вместе с доктором Кастелли поспешил мимо вздымающихся вверх мачт клипера, по ведущей к гринвичской пристани широкой площади, к заметной издалека красной кирпичной ротонде у входа в гринвичский пешеходный туннель. Всего в четырехстах ярдах к северу в медленных водах Темзы отражались огни Собачьего острова. У набережной на том берегу выстроились в ряд дома и горели фонари жилого квартала «Сент-Дэвидс-Сквер». Так близко. Буквально рукой подать. И все же Макнил считал это расстояние непреодолимой пропастью. Он знал, что на крышах засели снайперы и наблюдают. И хотя никого пока еще не застрелили, такой вариант нельзя было исключить. Макнилу не хотелось стать первым.