«Да проекта ещё даже нет, одни разговоры… Пока надо спасать учителей, врачей…»

«Что мелочитесь – всю Россию надо спасать, как вопят наши «слуги народа» уже столько лет. Построят себе домик в престижном месте и замолкают. Начинают вопить следующие…»

«Итог мнений: полное безверие в светлое будущее страны даже у вполне благополучных её граждан, – подумала я и подавила горький вздох. – День прошёл в разговорах о зле, времени бороться с ним не хватило. Получается, что просто жить в эпоху перемен уже подвиг».

Машина уже подъезжала к дому, и мне, вдруг, очень захотелось, чтобы кто-то сильный обнял и защитил от всех несчастий и бед.

«Сейчас отогреюсь среди родных», – с этой мыслью я открыла дверь в квартиру.

– А где папа? – сразу спросил мой малыш, бросаясь на шею. – Он отвёз нас в дельфинарий, а потом прислал за нами друга. Наверно, очень занят на работе?

Я смогла только устало кивнуть. Сама попросила его не приезжать. Не хочу, чтобы он видел мою усталость. И тут молнией пронзила мысль: я не позволяю себе думать о Серёже! Я рада работе, родителям, друзьям, всем, кто отвлекает от мыслей о нём. Я боюсь заглянуть в себя – там бездна, бездна нерастраченной любви к мужчине, единственному на земле. Я не позволяю и ему заглянуть в себя – боюсь испугать этой бездонностью чувств к нему, мужчине, ставшего почти символом моего короткого, но абсолютного женского счастья. Боюсь прикоснуться и обжечь высоким напряжением сдерживаемых эмоций. Иначе я бы давно прилипла к его надёжной груди и растворилась в нём без остатка…

– Женечка, видимо, нам пора и честь знать, пора домой собираться, а то вы из-за нас разрываетесь между двумя домами.

Спасибо маме, что прервала внутренние откровения с собой. Я обняла её и успокоила:

– Никуда не надо собираться, мы ещё не съездили в гости к сватье. Завтра после обеда Серёжа повезёт нас всех к Светлане Ивановне в санаторий.

– Жаль, что знакомиться придётся в таких обстоятельствах, – с горечью сказал папа. – Она не помнит, наверно, самых близких людей, как твой дядя Коля после инсульта. Только через полгода стал немного узнавать детей, а читать так и не научился…

– Я буду жить с бабушкой и учить её читать, она такая одинокая в этом санатории, – принял решение мой сынок.

Мы молча пили чай, когда вошёл Серёжа и с порога признался:

– Я не выдержал одиночества и приехал к вам. Буду спать в детской.

Мы все заулыбались, а когда он рассказал пару анекдотических ситуаций, случившихся с ним сегодня, мы развеселились окончательно. Потом играли в «дурака» в карты. Серёжа удивлялся, как ловко выигрывают малыш и бабушка: мы играли два на два. Откуда он мог знать, что на Алтае долгими зимними вечерами Ёжик постигал премудрости этой игры у сыновей Петра Ивановича. Я тогда тоже долго возмущалась, предлагала тысячу более интеллектуальных игр, но постепенно смирилась и иногда сама садилась за стол, чтобы переключить мозги.

– Может быть, пора переехать на дачу и пожить всем вместе в комфорте, пока не решён вопрос, с кем оставлять малыша, – предложил вдруг Серёжа. – Я эту неделю ещё в запарке, а потом стану настоящим отцом и надолго. Мы с тобой, малыш, повеселимся от души, пока наша мама наведёт порядок в своём детском доме.

Сын восхищённо завопил, улыбнулась мама, только папа грустил: его рай мог развалиться без него.

Встреча со Светланой Ивановной оказалась на удивление весёлой. Мы обнимались, целовались, и столько счастья было у неё в глазах, что она заразила им всех.

– Мой внучок, – всё твердила она и не могла никак отпустить малыша от себя.

Ёжик, вооружённый букварём, сразу принялся за дело. Светлана Ивановна помнила почти все буквы, только пока трудно складывала слова. Внук терпеливо поправлял её. Светлана Ивановна познавала мир заново с удивлением и восторгом ребёнка. Она даже не сомневалась, что внук у неё был… После ужина мы повезли её на прогулку в парк. Врачи пока не разрешали забрать её из санатория, но совсем скоро это время придёт и надо что-то решать по существу возникших обстоятельств, которые требовали объединения в одну семью. Разбираться с собственными чувствами придётся потом.

Сергей не настаивал на близости, и я была благодарна ему за чуткость и понимание непростого для меня решения. Видимо, он всерьёз сказал тогда, что будет приближаться ко мне по сантиметру. Ёжик засыпал, а мы садились на диван, слушали тихую музыку, говорили…

Я уже позволяла себе гладить его волосы, седые на висках.

– Откуда у тебя этот шрам? – сердце сдавила тревога. Так уже было когда-то… – Это случилось в августе девяносто пятого?

– Откуда ты знаешь? – Серёжа вскочил с дивана и удивлённо уставился на меня.

– Лучше расскажи, что произошло, почему-то в это время моё сердце болело невыносимо.

– Вспоминать не хочется, – он тяжело вздохнул, поднялся с дивана и нервно заходил по комнате. – Наш бизнес к девяносто пятому году встал на ноги и стал приносить хороший доход. К этому году по всей стране сформировались и криминальные банды, которые установили контроль почти над всеми частными предприятиями, среди которых были банки, биржи и тысячи предприятий госсектора, и обложили их данью. Тех, кто сопротивлялся, убивали. Мой знакомый из МВД сообщил, что за предыдущие несколько лет было убито 600 предпринимателей, 20 руководителей банков, подожжено и взорвано 700 офисов. До сих пор помню эти цифры… Он же и предложил «крышу» за большие деньги. Мы подумали и сами организовали собственное охранное агентство из знакомых ребят, воевавших в Афганистане. И всё-таки рэкет нас не обошёл стороной. Когда открытый шантаж не удался, они выкрали семью друга с дачи и выставили условия. В ответ мы подняли свою маленькую армию против этого беспредела и победили. По правилам! Нашли и освободили семью, но друга не уберегли: был не в себе, полез под пули. Меня только зацепило. С тех пор никто на нас не покушался, поняли, что мы сила. Впервые я осознал, как легко переступить черту, за которой защита переходит в убийство. Подонки повязаны, но живы, а друг лежит на земле и никогда не встанет. Я поднял автомат, чётко осознавая, что моя месть справедлива, и выпустил всю обойму… рядом с ними. Бог отвёл. Единственный раз я благодарил судьбу за то, что ты далеко и можно рисковать собой в полной мере и безоглядно. Поняли, запомнили и отступили.

– Автомат?!

– Автомат. Получили лицензии на охранную деятельность и на оружие. Всё по закону. А те сволочи вложили оружие в руки, представь себе, бывшим детдомовцам. Типичная история, загнали их в угол долгов и послали убивать. Сколько таких, готовых на всё ради куска хлеба, грамма наркотика… И шлёпают их, как пустые бутылки на тренировочных стрельбах. О девяностых годах ещё напишут, я прошёл через них по лезвию бритвы. Потом оказалось, что мало держать оборону силой, надо знать законы, которые пекли, как блины. Долгая песня. Учился сам, прошёл мастер-класс у Марка Викторовича. Высший пилотаж. Теперь я уверен в себе и в своём деле, прекрасно вижу, как перспективу, так и подводные течения. И ты можешь на меня положиться.