– Давай в туман! – приказал он пилоту. – Полетим по нему, петляя между домами! Пусть тогда только попробуют сжечь нам навигационную систему – сразу врежемся в небоскреб и рухнем на толпу!

– Куда летим?! – выпучил глаза Брайан. – В туман?! Да вы хоть знаете, что это за туман? Это плотный слой искусственных микрогранул «Атмоклинер-3»! Эта летучая дрянь поддерживает в городе климатический баланс: озонирует воздух, фильтрует осадки и все такое!.. В «Атмоклинере» нельзя не только летать, но и даже дышать! Он – не дым и не пар, а скорее похож на сверхлегкий зыбучий песок. Его распыляют и собирают специальными геликоптерами!

– Значит, полетишь под слоем этого «песка»! – отрезал Бунтарь, поглядывая, как красная отметка на дисплее неумолимо приближается к зеленой. – Видишь вон тот просвет? Ныряй в него!

– Ну уж нет! – заартачился Брайан. – Даже аэрокопы не залетают без нужды под «Атмоклинер»! Там и профессиональным пилотам летать опасно, а таким, как я, – подавно! Да я разобьюсь на ближайшем повороте или под какой-нибудь эстакадой! Ни за что туда не сунусь, хоть убейте!

Испуг Макдугала вовсе был не наигранным. Это подтверждали и глаза Холта, блеск которых из торжествующего сразу перешел в тревожный. Только похитителей не волновали страхи заложников. Похоже, Холт и Макдугал до сих пор не поняли, что в этом полете их жизни и жизни превенторов неразрывно связаны.

– Убить? – переспросил Бунтарь. – И правда, какой нам толк от бесполезного пилота? Что ж, спасибо за все и прощай!..

И, уперев Макдугалу в затылок ствол пистолета, взвел курок, а другой рукой дотянулся до замка пилотской дверцы и прямо на ходу распахнул ее.

Дверца сдвинулась вбок и впустила в кабину шквальный поток холодного воздуха. Несчастному банкиру предстояло падать вниз с огромной высоты, впрочем, разве для мертвеца с пулей в голове это могло иметь какое-то значение?

– Хорошо-о-о-о!!! – завопил Брайан, бросив рычаги и капитулирующе подняв руки вверх. – Хорошо, мать твою, я согласен!!! Вниз, так вниз! Убери это! Убери, кому говорю!

Бунтарь снял пистолет со взвода и оставил заложника в покое. Брайан трясущейся рукой захлопнул дверцу и снова взялся за рычаги управления. По внутренней связи было отчетливо слышно, как стучат от страха зубы пилота.

– Господи, если ты слышишь меня, умоляю: помоги! – всхлипнув, произнес Макдугал, а затем, задрав хвост геликоптеру, повел машину к земле по нисходящей траектории.

«Скайраннер» словно покатился с крутого горного склона: пилота и пассажиров вжало в ремни безопасности, а туманный слой «Атмоклинера» встал на пути у геликоптера безграничной стеной с одним-единственным просветом впереди. К нему и направил Брайан свой летательный аппарат, решив, что шансы разбиться у заложников все-таки ниже, чем шансы пасть жертвами осерчавших превенторов.

Желудок Бунтаря снова подкатил к горлу, а уши заложило. Пока «Скайраннер», будто стрекоза со сломанным крылом, падал к просвету в «Атмоклинере», Первый успел трижды пожалеть, что принудил Брайана к такому безрассудству. С другой стороны, если Макдугал хочет жить, то он, образно говоря, должен в лепешку расшибиться, чтобы не расшибить о землю себя, пассажиров и геликоптер. Брайану предстояло доказать себе и остальным, чего он стоил как пилот. Он истово надеялся выйти из этой заварухи живым, а Бунтарь надеялся, что банкир крепко усвоил все уроки своих летных инструкторов. Впрочем, в то время Макдугал вряд ли подозревал, что однажды ему предстоит заниматься фигурным пилотажем с приставленным к затылку пистолетом.

Просвет в «Атмоклинере» являл собой большую и идеально круглую дыру в белесом покрывале тумана. Бунтарь еще из окон пентхауза заметил, что таких дыр хоть и немного, но отыскать их можно в любом районе города. Видимо, они предназначались для проникновения под «Атмоклинер» геликоптеров – этакие служебные «люки», которые держались постоянно открытыми на случай разного рода непредвиденных обстоятельств. Размер «люков» также соответствовал габаритам винтовых летательных аппаратов.

Перед самым входом в просвет Брайан выровнял «Скайраннер» и замедлил скорость снижения, после чего аккуратно провел машину сквозь искусственный туман. Толщина его слоя оказалась в действительности не слишком большой – от силы метра два.

Бунтарь обратил внимание, что при снижении геликоптера края просвета не шелохнулись, хотя по ним в этот момент бил из-под винта мощный воздушный поток. Не иначе, микроскопические сверхлегкие гранулы «Атмоклинера» обладали магнитными свойствами, что позволяло им образовывать плотный и не разгоняемый ветром покров.

Несколько секунд, и геликоптер очутился практически в другом мире, а точнее – прямо под его низким небом, наглухо затянутым унылой бледной пеленой. Но, несмотря на это, жизнь в этом мире протекала куда более яркая и кипучая, нежели над «Атмоклинером». Разница между «земным» и «небесным» городскими уровнями, которую Бунтарь видел при дневном свете, существовала и ночью. Только на улицах стало на порядок больше ярких красок и добавились движущиеся потоки красно-желтых автомобильных огней.

А вот скорость, с какой превенторы двигались по городским улицам тридцать шесть часов назад и сейчас, отличалась разительно. Разумеется, нельзя сравнивать неспешное путешествие на лимузине и стремительный полет на «Скайраннере» в сотне метров над землей, но сравнение это напрашивалось непроизвольно.

Улицы, которые при взгляде снизу казались каньонами с высокими отвесными стенами, из иллюминатора геликоптера выглядели совсем по-другому. Теперь это были не титанические каньоны, а узкие коридоры рукотворного лабиринта, где за каждым поворотом превенторов и их заложников могла поджидать ужасная смерть. Рассмотреть что-либо внизу или по бокам было невозможно – все мельтешило и сливалось в многоцветную кутерьму. Только в лобовом стекле «Скайраннера» наблюдалась более-менее внятная картина, но и та постоянно раскачивалась из стороны в стороны.

Вернее, это геликоптер раскачивало и сносило то влево, то вправо, отчего он порой едва не задевал винтом стены зданий. Брайан был прав: летать по городу на такой высоте и с такой скоростью было равносильно самоубийству. Но лишь теперь превенторы ощутили всю серьезность этого предостережения.

От обилия предупреждающих надписей приборная панель геликоптера сверкала ярче, чем рекламные щиты, мимо которых Макдугал проводил свой «Скайраннер». Но пилот реагировал только на те сигналы, которые предоставляли ему данные о полете, а не стращали аварийной ситуацией и ее последствиями.

Брайан не переставал взывать к Господу, обещая тему ступить на путь праведной жизни, лишь бы только Всевышний позволил банкиру выбраться из этой передряги живым. Собирался Макдугал или нет на самом деле выполнять свои клятвы, неизвестно, но звучали они предельно искренне.

Бунтарь подумал, что было бы хорошо, если бы Господь прислушался к словам Брайана и не оставил в беде его и беглецов. Хотя кто знает, что взбредет на ум Создателю, и не решит ли он оказать содействие преследователям, которые тоже могли попросить его о помощи.