Элизабет никак не откликнулась на эти его слова.

— Я пришла к тебе сегодня не только затем, чтобы узнать, где мои дети и чем они занимаются. — Она скрестила руки на груди. — Ты приостановил платежи по счетам почти всех торговцев, с которыми я связана. Не хочешь ли ты дать мне объяснения по этому поводу?

— Не особенно. Однако в порядке любезности, заметь это, я скажу, что счел своим долгом уберечь тебя от себя самой.

— Ты имеешь в виду мое легкомыслие?

Не совсем. И ты и я в равной мере понимаем, что беспорядочные траты, произведенные тобой в последние дни, имеют целью доказать, будто ты не та женщина, на которой мне стоит жениться.

—Десять лет назад ты назвал меня легкомысленной.

— Мы как будто уже установили, что десять лет назад я вел себя как полный идиот.

— Век бы тебя слушать. — Элизабет весело улыбнулась. — Но давай вернемся к моим счетам. Я хотела бы, чтобы все встало на свои места.

Он покачал головой:

— Думаю, нет.

— Приостановить чьи-либо счета накануне Рождества значит поступить так, как поступил бы Скрудж.

— Наверное.

— У тебя с ним много общего.

— Только то, что мы оба трезвые дельцы. — Он снова покрутил бренди в стаканчике. — И обоих преследуют призраки давнего Рождества.

Это замечание Элизабет пропустила мимо ушей. Она ни в коем случае не позволит ему увести себя в сторону от обсуждаемой темы и не позволит себе проявить раздражение или гнев.

— Рождество уже совсем близко, мне предстоит сделать много неизбежных трат.

— Ты должна была подумать об этом.

— Я слишком легкомысленна, чтобы думать о таких вещах. — Небрежной походкой она подошла к Николасу, взяла у него из пальцев стаканчик, пригубила бренди и посмотрела Николасу в глаза. — Тем не менее мои обязательства остаются в силе.

Еле заметная улыбка скользнула по его губам.

— Вот как?

— У женщин нашей семьи существует традиция устраивать званый чай в один из дней перед Рождеством.

Завтра хозяйкой этого приема буду я. Приедет моя мать, герцогиня, явится сестра, все тетки и несколько кузин. Всего я ожидаю тридцать дам.

— Весьма приятное собрание.

— Как и всегда. Однако моя повариха, которая вполне управляется с приготовлением еды для нашей семьи… — Элизабет вдруг замолчала и посмотрела на Николаса. — Тебе понравились пирожки?

— Они были превкусные.

— А фруктовые пирожные?

— Тоже хороши.

— Тянучки?

— Ничего себе.

Элизабет удивленно подняла брови.

— Дело в том, что я люблю печеные лакомства гораздо больше, чем сладости. — В глазах у него заплясали смешинки. — Всегда предпочитал пирожные тянучкам.

— Как и мы все, — сказала она. — Но я отвлеклась. В общем, кухарка не может справиться со всем, что нужно для большого приема. И я решила, как это сделала тетя Ребекка в прошлом году, а тетя Джослин — в позапрошлом и моя сестра — в позапозапрошлом, заказать все деликатесы к завтрашнему чаю у «Фортнума и Мейсона». К сожалению, это один из многих моих счетов, по которым ты приостановил платежи.

— Придется довольствоваться тем, что есть.

— Придется. — Она со вздохом допила бренди и сунула стаканчик Николасу в руку. — Придется, но смею сказать, что это будет не прием, а позорище.

— Надо было обдумать все заранее. Что ты делаешь?

— Право, и сама не знаю. — Она легонько провела пальцами по краю расстегнутого воротника его пиратской рубашки. — Быть может, флиртую?

— Это уже не просто флирт, — заметил Николас.

— Вероятно, нет.

Она погладила обнаженный участок его груди. Николас со свистом втянул в себя воздух.

— Это я не намеренно, — бормотала Элизабет, наслаждаясь теплом его тела. — Я ужасно зла на тебя, пойми.

— Я так и думал, что ты разозлишься. Теперь она гладила его шею.

— Пожалуйста, пойми, что моя матушка-герцогиня отнюдь не порадуется тому, что семейная традиция будет нарушена. Она так дорожит этими ежегодными встречами со своими сестрами и другими родственницами и, конечно, не одобрит твое поведение. Я уверена, что это не будет способствовать ее доброму к тебе отношению.

Николас отшвырнул пустой стаканчик и обхватил Элизабет обеими руками.

— А я со своей стороны уверен, что твой отец… — Он наклонился и уткнулся носом в шею Элизабет. — …герцог, также как твой брат… — Он поцеловал особо чувствительное местечко за ушком. — …маркиз, одобрительно отнесутся к тому, что я не позволил тебе сорить деньгами.

Элизабет потянулась к нему и коснулась губами его губ.

— Кажется, мы в тупике.

— Вот именно.

— Я соскучилась по тебе, Николас, — прошептала она и куснула его нижнюю губу.

— Я тоже соскучился по тебе, — сказал он, крепче прижимая ее к себе.

Я хочу пересмотреть одно из моих условий. — Она поцеловала его долгим и нежным поцелуем. — Тебе не надо исчезать из моей жизни после Рождества.

— Какое великодушие с твоей стороны!

— Правда?

— Но я и не собираюсь исчезать из твоей жизни, потому что намерен стать твоим мужем.

Элизабет собрала всю свою волю и со стоном высвободилась из объятий Николаса.

— Ну почему ты так настаиваешь на этом?

— А почему ты даже не хочешь обдумать это?

— Потому что я предпочитаю…

— Да, да, ты дорожишь своей независимостью, возможностью самой устраивать свою жизнь, принимать решения и так далее и тому подобное. Все это я уже слышал, и хотя ты можешь думать иначе, я одобряю твои постулаты. Но я смею надеяться, что брак, именно наш с тобой брак, не потребует, чтобы ты меняла свой характер. Ведь я предлагаю, чтобы наш брак был своего рода партнерством, вспомни-ка! Я не собираюсь запирать тебя в башне и употреблять только для собственного удовольствия, хотя последнее было бы весьма забавно.

— Для одного из нас.

— Почему ты отказываешься понять? Твоя независимая натура, твоя уверенность в себе, твой интеллект — качества, которые я считаю неотразимыми. И не имею желания их подавлять.

— А зачем изменять соглашение, которое мы можем соблюдать сколько нам обоим будет угодно? Зачем портить его браком?

— А я хочу испортить его браком. Элизабет в изумлении часто-часто заморгала.

— Я вовсе не это имел в виду, и ты поняла меня. Я до сих пор никогда не предавался долгим размышлениям о браке, а теперь хочу его и всего, что брак сопровождает. Семья, дети и так далее. И я хочу этого именно с тобой и только с тобой. Хочу, чтобы ты была моей женой, моей возлюбленной и, помоги нам Господь, моим партнером. Теперь и тогда, когда мы состаримся и будем ковылять, поддерживая друг друга.