На экране возникло лицо официанта, обслуживавшего Нонну.

— Странная такая женщина. Я страннее ее не видел, — говорит он. — Курила сигареты такие, знаете, они еще не в пачке, а в коробке. «Властелин» называются. Я таких и не встречал никогда. Она еще артиста знаменитого подцепила, Олега Шершневского. Они вместе ушли. Ну, вернее, он ее понес…

«О боже! Нет, только не это!» — кричала в Нонне ее кристальная совесть. «Это, это!» — насмехалось ее женское естество.

Потом грузин мрачно рассказывал историю своего быстротечного контакта с Нонной.

— Эта жэнщина опасная. Ей хазаин нужен, властелин. Она на это намекала все врэмя. Разве здэсь мужчины есть, чтобы таких жэнщин укрощать?! Олег этот, конечно, играет сильных людей, но сам как — нэ знаю…

Далее свидетельствовал осветитель:

— А что? Нормально. Женщина пришла выпить и покурить. Ну, выпила она немного, просто сразу грамм двести, а курила как паровоз. «Властелин» какой-то. Может, ей дома нельзя курить, так она душу решила отвести. Точно, она еще с акцентом говорила. Наш Шерш тоже с ней закурил…

Ну почему они все про этого Шершневского говорят? Неужели?.. Додумать Нонна не успела, и на экране появилось красивое, немного усталое лицо Олега Шершневского.

— Женщину, с которой я ушел? Помню, конечно. Это моя невеста. Она вообще не курит. А вот попробовала сигареты «Властелин» и, знаете, просто ума не приложу, что с ней теперь делать. Грозил расторжением помолвки, но она ни в какую.

Тут Нонна с ужасом обводит взглядом присутствующих. Хочет извиниться, убежать и забиться куда-нибудь под лавку. Но Тарас, Поль и Валентина радостно переглядываются. Валентина качает длинной ногой и откашливается:

— Ну, я начну?

Мужчины кивают.

— Рекламная акция явно удалась.

Нонна качнулась:

— Я присяду, ладно?

Поль вскакивает и усаживает ее в кресло.

— Но наша реальность еще не приспособлена для подобных интерактивных рекламных акций. Ну не приспособлена она для этого, — сожалеет Валентина.

Нонна благодарно и энергично кивает.

— Вы ведь согласны с этим? — мягко спрашивает хозяин-иностранец.

Нонна обрадованно кивает.

— Да, безусловно, да!

Управляющий потирает руки.

— Очень было приятно с вами познакомиться.

Нонна вскакивает с места и как угорелая устремляется к двери:

— До свидания!

— Получите в кассе свой гонорар, и всего вам самого наилучшего, — кричит ей вслед Валентина.

— Спасибо! Спасибо вам!

Нонна уронила руки на стол и зарылась лицом в рукава. Соня и Юля сочувствуют: одна держит пузырек с валерьянкой, другая картонную коробку с салфетками.

— Курить брошу! От стыда повешусь, — говорит Нонна, не поднимая головы.

— Зачем тогда курить бросать? — интересуется Юля.

Соня недоумевает:

— А что случилось? Подумаешь, переспала с мужиком.

— Я не помню, — ревет Нонна. — Надеюсь, что нет…

— Надейся, если хочешь. Ты от своей мифической верности Федьке-мерзавцу скоро прыщами покроешься!

Нонна поднимает заплаканное лицо.

— Ты пойми, это не только из-за Феди. Это мне не свойственно. Я не могу так просто, ну, так, как это ты делаешь. Для меня это важный момент в человеческих отношениях. Я чувствую ответственность за такие отношения.

Соня злится:

— Ну так разыщи его и сделай предложение!

— Я бы разыскала, хоть мне и безумно стыдно. Я даже ходила к нему два раза!

Юля восхищенно присвистывает.

— Так все-таки предложение хочешь сделать?

— Когда я убегала из его квартиры, забыла у него папку со своей пьесой.

— С какой еще пьесой?

— Я пьесу написала, — мрачно признается Нонна.

— Да ну? А ты умеешь?

— У нее с режиссурой все сложилось, — язвит Соня, — так она решила теперь пьески писать.

Юля пихает ее в бок.

— Забудь, Нонка. В компьютере ведь текст сохранился?

Нонна качает головой и снова падает на стол. Юля с беспокойством смотрит на Соню, но та с наигранным равнодушием пожимает плечами.

— Компьютер гикнулся. Думала, денег заработаю, новый куплю.

— А что ты с пьесой своей в ресторан поперлась?

— Думала отксерить.

— В ресторане?

— Нет, попозже, у Лосевой.

— Рукописи не горят, — продолжает издеваться Соня.

— Это до тебя уже сказали.

— А почему мы-то не знаем, что ты пьески пописываешь?

— Потому что я не успела вам сказать, я ее потеряла!

Соня назидательно грозит пальцем:

— Потому что ты скрытная очень. Нельзя быть такой скрытной.

— Девочки, не ссорьтесь! — Юля затыкает уши, устав от их спора. Тем более что Нонну действительно жалко. Написать целую пьесу и потерять!

Нонна с шумом сморкается.

— А кто у нас сегодня дежурный по книге?

— Ты.

— Нет, я не могу. Меня с похмелья мутит. Тебе писать придется.

Юля возмутилась:

— Почему я все время пишу? Я писать-то ненавижу.

— Тебе диктуют, — уточняет Соня.

— Я прошу вас, девочки, чтобы вы все, что со мной произошло, записали, — с видом ожившей статуи говорит Нонка. — Не забыли мой страшный опыт.

— Вообще-то я думала, что у нас про мужиков больше будет, а мы все о том, как на плаву продержаться.

— Вернее, как продержаться на плаву без мужчины, — снова мрачнеет Нонна.

— У каждого свой путь к счастью, — утверждает Юля, а Соня морщится:

— Ой! Можно без морализаторства?

— Можно. Я могу вообще заткнуться, только ручкой буду по бумаге водить, если вы мне, конечно, продиктуете.

— Не ссорьтесь, девочки, — жалобно просит Нонна. — Вы кричите, и у меня в голове ухает.

— Новая глава будет называться: «Учись получать удовольствие от момента и никогда не раскаивайся», — предлагает Юля.

Соня хлопает в ладоши:

— «Лови момент!» она называется! Проще надо быть, проще!

— Нет! Глава-то про меня, — хмурится Нонна, подыскивая нужные слова, — поэтому она будет называться «За все своя цена!»

— Вот так! Ты и сама признаешь, что получила удовольствие…

Нонна парирует: