Наконец, Женя успокоился. Высморкался в последний раз и обратил красные от слез глаза на Евгения Ивановича. Как верный пес.

— Колись, — сделал Иваныч свое стандартное предложение.

Женя судорожно кивнул и пошел колоться. По полной. Как мы вчера.

— Ну, ударил я этот джип, он упал. Я еще вышел, глянул. Нет, ничем не поможешь! Ну, не по себе стало. Уехал. Всю ночь не спал! Я ведь тогда и не знал, был в нем кто или нет. Утром вернулся, нырнул. Джип на дне Ракушки стоит, там — мужик. Мертвый, естественно…

Женя примолк и снова подозрительно засопел.

— Ну? — подбодрил его Шар и не удержался: — Только без соплей!

Женя как будто разозлился даже:

— Ну! Я домой вернулся, брату всю ситуацию обрисовал. А он и говорит: «Что было, то было. Водитель в джипе все равно мертвый. А машину — жалко. Чё ей пропадать?»

В общем, у брата грузовичок с краном есть. Мы в сумерках и поехали.

Джип из реки выдернули, труп закопали поблизости, а машину во двор к себе увезли, у нас частный дом. Там быстренько на основные детали разобрали и наутро в город свезли. Полторы штуки баксов выручили, в общем.

Женя стыдливо примолк, а Иваныч присвистнул:

— Хорошая у нас компания! Девицы на карточку покойного жируют, а мальчишки тоже недалеко ушли. Ну хоть, спасибо, закопали. Христьяне сраные!

Женя опять пустил слезу. Мы с Катькой держались. Но из последнего. А Женя хлюпал уже всерьез:

— У нас мамка больная. Восьмой год лежит! Мы с братом только и успеваем горшки из-под нее таскать. Невест в дом привести не можем. А денег знаете сколько надо! На врачей, на нянек, на лекарства. Жизни нет!

Мы с Катькой, конечно, прониклись, а вот Иваныч, видимо, нет.

— Моя мама двенадцать лет лежала, — жестко сказал он. — Но я мародерством не занимался!

Не знаю, как другим, но мне снова стало стыдно. Пауза висела минуты две.

— Борислав Владленович. — Евгений Иванович явно устал, поэтому торопил с решением.

— Надо выкапывать, — с грустью резюмировал зам.

— Понял. — Энтузиазм в голосе начальника охраны отсутствовал начисто. Но он не спорил. — Беру этого Женю, и едем на раскопки.

— Девчонки? — уточнил Борислав так, будто нас рядом и не было.

— Девчонок — в дом. С пацанами. Пока не закончим дело, пусть будут под приглядом.

Мы чуть не взвыли. Но возражать не стали. И сопли пускать, кстати, тоже!

Понурые вышли из кабинета. Серега с Димычем молча присоединились к нам. Спасибо, хоть не болтливые!

В общем, первым делом дома занялись ужином (подозреваю, не последним). Если честно, то я жутко устала. От хлопот. От проблем. От чужих людей. Но выбора не было.

Пацаны с удовольствием откушали, после чего мы оставили их наедине с остатками провианта и уединились в Катькиной комнате.

— Мань, когда уже финиш? — задала Катька бессмысленный вопрос.

Я только вздохнула в ответ:

— Надеюсь, что завтра.

Мы улеглись. Катька пялилась в телевизор и щелкала пультом, а я уснула на редкость быстро и крепко.

Снились мне пацаны, еще Борислав и Иваныч. Как будто они мучили меня вопросами, сидели при этом за столом, пили и закусывали. Я рвалась позвонить в милицию, но почему-то не могла. А они веселились и уже было начали распускать лапы, когда к нам ворвались три тетки с пистолетами в руках. «Налоговая полиция!» — выкрикнули они, целясь в обидчиков. Но я-то сразу их узнала: и Гурченко, и Купченко, и Ахеджакову! «Старые клячи» на подмогу прибыли, короче. Да справненькие такие! В коротких собольих шубках, стройные ножки гладкими черными колготками обтянуты! Я даже загордилась, что у меня подружки такие есть! Красивые и смелые.

На том и проснулась. В хорошем настроении после сна. Из кухни зазывно пахло кофе и жареным хлебом. Не пацаны, а роботы, блин! Особенно когда дело касается еды.

Набросив халат, я вышла из комнаты и двинулась на запах кофе. В кухне вся компания была в сборе. Димыч в кокетливом Катькином фартучке колдовал у плиты. Жарил оладушки. Серега делал обыск в холодильнике, попутно подкидывая себе что-то в рот. Катька сидела за столом с большой кружкой в руках.

— Опять едите, вчера ж ели! — констатировала я.

— Ага. Чем шире наши морды, тем теснее наши ряды, — поддержала меня подруга.

Я присела рядом. И очень быстро втянулась в общий процесс питания.

Дальше день тянулся тоскливо. За окном заморосило и как-то ясно ощутилась осень. Димыч и Серега не вылазили из кухни, гоняли чаи. Может, конечно, им и хотелось чего покрепче, тем не менее они не расслаблялись. Служба есть служба. Катька вдруг углубилась в журнал «Главный бухгалтер» и на разговоры особо не велась. Я пыталась занять себя то чтением, то телевизором, но мысли все время крутились вокруг Павленко и его смерти.

Часов в девять вечера раздался звонок телефона. Мы все дружно вывалились в прихожую. Трубку сняла я:

— Алло!

Звонил Евгений Иванович. Голос у него был довольно жестким.

— Марина! Тут такое дело. Вам завтра надо будет подъехать в одно место. Не очень, конечно, приятно это, но надо бы опознать.

— Кого опознать? — Мне как-то сразу занехорошело. Катька рядом тоже напряглась.

— Тело, — коротко ответил Бильярдный Шар и тут же велел передать трубку Димычу.

Разговор у них был коротким. Димыч трубку положил, посмотрел на меня и развел руками. Дескать, надо — значит, надо.

После этого все опять разбрелись по своим углам. Мы с Катькой с ногами забрались на ее диванчик. Перспектива опознания извлеченного из земли тела не внушала оптимизма.

Мы вяло обменивались соображениями и вскоре улеглись спать. Если, конечно, можно назвать сном то обморочное состояние, в котором мы находились.

Утром поднялись рано, собрались быстро. Мальчишки даже поели наскоро, а мы о еде и думать не могли. Словом, в полдевятого утра нас подвезли к одноэтажному строению, находящемуся на окраине территории городской больницы. Морг, значит.

Мы по очереди выбрались из микроавтобуса. Наши охранники с явным сочувствием поглядывали на нас. Мы с Катькой были похожи на двух лабораторных мышат. В том смысле, что такие же белые.

Дверь строения открылась, и нам навстречу вышел Евгений Иваныч и с ним еще какой-то мужик в голубом халате, наброшенном на мундирчик не то железнодорожника, не то авиатора — я в волнении не разглядела (позднее выяснилось, что прокурора).

Бильярдный Шар был насуплен и мрачен. Глянув на нас, сухо произнес:

— В обмороки падать не вздумайте, накажу. Сейчас пройдете в зал, посмотрите и скажете, тот ли это человек, которого вы в джипе на мосту видели. А потом будете свободны. Все ясно?