– Да, однако не раньше чем Эвелин приедет и объяснит, что заставило его – я убежден, именно заставило – вести себя столь отвратительно.

Девушка задумалась.

– Нет. Я бы предпочла ничего не выдумывать, однако, если нам не придет на ум толковая мысль, боюсь, мы окажемся в весьма щекотливом положении. У меня есть предчувствие, что будет гораздо лучше, ежели Клиффы не узнают, что их обвели вокруг пальца.

– Да, намного лучше. Следует отделаться от них… и чем раньше, тем лучше. Это представляет собой непростую задачу. У меня есть досадное подозрение, что они намерены задержаться в Рейвенхерсте до конца лета.

Кресси рассмеялась.

– Оно, быть может, и так, однако, я предчувствую, крестная не допустит подобного недоразумения. Кит! Сколько человек знают правду?

– Помимо тех, о ком я уже сказал, – моя старая няня и сэр Риппл. Но как ты догадалась? Что меня выдало? Сэр Риппл, который знаком со мной всю жизнь, и то не догадался бы, если бы только я не совершил кое-что, чего от Эвелина никак ожидать не приходилось.

– Нет. Ты ничем особенным себя не выдал. Я и сама в точности не помню, как это произошло… Во-первых, ты не совсем похож на брата, хотя все вокруг считают иначе. А еще характер… Когда я впервые встретила тебя, то подумала, что, должно быть, у лорда Денвилла весьма переменчивый нрав. Я бы все равно ни о чем не догадалась, если бы не увидела тот портрет, а еще твоя матушка чуть было не назвала тебя Китом.

– А мне-то показалось, что ты не заметила. Конечно, я люблю матушку всей душой, но более рассеянного и недальновидного существа во всем мире еще не встречал и, надеюсь, не встречу. Скажу тебе, любовь моя: последняя блестящая идея моей мамы, драгоценный камень в кладезе мудрости, состоит в том, что, если Эвелин все же объявится, он должен выдать себя за меня.

Слова джентльмена вызвали у девушки очередной приступ смеха.

– Она просто великолепна! Ты собираешься рассказать ей о случившемся? Мне кажется, это следует сделать.

– Ни в коем случае! – категорически заявил Кит, заключая девушку в объятия. – Мы будем хранить это в тайне до возвращения Эвелина.

Следующий день не относился к разряду самых счастливых в жизни мистера Фенкота. Леди Денвилл устроила пикник ради увеселения Кресси, Эмброуза, молодых Тэтчемов, старшей дочери викария и самого Кита. Мероприятие это, и без того не блещущее весельем, было испорчено письмом от лорда Брамби.

Послание адресовалось Эвелину, и его содержание отнюдь не вселяло надежд на скорое разрешение проблемы. Это лишило Кита сна на бóльшую часть ночи. Тон послания был вполне дружелюбным, однако сердце Фенкота упало. Лорд Брамби читал треклятую заметку в «Морнинг пост» и, хотя безжалостно выразился насчет неуместности подобных инсинуаций, тем не менее был доволен тем обстоятельством, что дела его племянника продвигаются в нужном направлении. От своего старинного приятеля Стейвли он получил весьма лестный отчет об отличном впечатлении, которое Эвелин произвел на Маунт-стрит. Лорд Стейвли выражал уверенность в том, что первое благоприятное впечатление только укрепится во время пребывания мисс Стейвли в Рейвенхерсте. Возможно, его поздравления преждевременны, писал дядя, однако он уверен, что все будет хорошо. Его дорогой Денвилл, который, без сомнения, обладает даром быть весьма обходительным, если пожелает (эту фразу дядюшка подчеркнул), сумеет покорить сердце леди, которая уже проявила к нему благоволение.

Прочитав такие слова, Кит усмехнулся, однако следующая страница, вполне приемлемая, если бы дядя писал ее при иных обстоятельствах, ввергла Кита в еще большее уныние. Лорд Брамби всячески восхвалял мисс Стейвли. По мнению дядюшки, лучшей невесты для Эвелина быть не могло. Ее приданое, по мнению лорда, было хотя и не большим, но вполне достаточным. Родословная девушки безупречна. Из всего увиденного и услышанного лордом Брамби выходило, что мисс Стейвли весьма достойна будущего положения в обществе. Его светлость осторожно предсказывал своему племяннику тихое семейное счастье, не нарушаемое теми грехами молодости, за которые он в прошлом порицал Эвелина.

Письмо заканчивалось небольшим абзацем, который при иных обстоятельствах вселил бы нешуточный оптимизм в душу мистера Фенкота: «Не могу не уведомить вас, дорогой Денвилл, что получил от Стюарта весьма высокий отзыв о вашем брате. Сей джентльмен говорит о нем в столь хвалебных выражениях, которые, уверен, доставят и вам несказанное удовольствие».

Прочтя эти строки, мистер Фенкот погрузился в еще более унылое расположение духа и отложил письмо дяди, а после отправился проверять, все ли готово к увеселительной поездке в Эшдаунский лес.

Все с самого начала пошло из рук вон плохо. Не обошлось и без ливня, полностью испортившего запланированные на природе развлечения. К немалой досаде Кита, дочь викария не умела ездить верхом. Девушку усадили в ландо рядом с корзинами, наполненными провизией. Мисс Стейвли, весьма сведущая в устроении пикников, спасла ситуацию. Сей акт самоотречения, узнай о нем лорд Брамби, упрочил бы и без того высокое мнение о нравственных качествах Кресси, однако сам мистер Фенкот петь ей энкомии[49] не собирался.

Ужин, последовавший вскоре после возвращения их с увеселительной поездки, окончательно измучил Кита, и он лег спать в состоянии полнейшего упадка сил. Следуя заслуживающему всяческих похвал стремлению сделать визит вдовствующей леди Стейвли в Рейвенхерст как можно более приятным, леди Денвилл пригласила лорда и леди Дерсингхем. О них она отозвалась как о старомодной, несколько чудаковатой супружеской паре одного круга с леди Стейвли. На поверку их приглашение оказалось не такой уж блестящей идеей. Сэр Бонами, как только узнал о приглашении супружеской четы Дерсингхемов, тотчас же выразил свои живейшие сомнения.

– Мария Дерсингхем! – воскликнул жизнерадостный гедонист, округляя от удивления глаза. – Только не это, дорогая! Вы, наверное, шутите! Они уже лет двенадцать, не меньше, пребывают в ссоре.

Справедливость его слов подтвердилась минут через пять после приезда Дерсингхемов. Ничто не могло сравниться в медоточивости с приветствиями, которыми две пожилые леди из высшего света обменялись при встрече, и ничто не могло привести гостей в большее содрогание, чем реплики, которыми старушки обменивались в течение всего вечера. Лишь миссис Клифф оставалась глуха к происходящему, ибо пребывала в твердой уверенности, что ее единственный отпрыск скоро умрет от воспаления легких, которое подхватил в Эшдаунском лесу, попав под ливень. Удовольствие от происходящего получали исключительно две пожилые леди, проявляя нездоровое увлечение словесной дуэлью и приходя в сильное волнение после каждой особенно удачной колкости.

Кит, находясь в состоянии, близком к прострации, как он сообщил Кресси, улучив момент, когда их никто не мог подслушать, ушел спать вскоре после одиннадцати часов. Он слишком устал, чтобы ломать голову над стоящими перед ними неразрешимыми проблемами. Как только Фимбер задернул полог на четырех столбиках вокруг его огромной кровати и вышел из спальни, молодой человек тотчас же погрузился в сон.