Я покорилась судьбе, потому что вылезти из этой очереди было действительно нереально. Очередь двигалась довольно быстро, и вскоре нас впустили в маленький кинозал с огромным экраном во всю стену. Усадили, велели пристегнуться, как в самолете. Предчувствия меня не обманули — надвигалось что-то страшное. Из громкоговорителя прозвучало обнадеживающее напутствие капитана космического корабля:

— Это ваше первое путешествие в космос. Мое тоже…

Это прозвучало многообещающе. Билетерша, которая нас рассаживала, поскорее удрала и заперла за собой двери. И тут всё, богом клянусь, завертелось, заскакало…

Каким образом это достигалось, понятия не имею, только весь кинозал с огромной скоростью вдруг ринулся вперед. Перед нами раскрылись ворота шлюза, показался вроде как порог, а за ним — пропасть, и мы ка-а-ак рухнем мордой вниз! Однако в последнее мгновение перед смертью все-таки спаслись и взмыли вверх, в этот самый космос, попали в метеоритный поток. Метеориты со всех сторон ударяли по креслу. С диким визгом все вместе мы неслись вперед, потом резко тормозили, внезапно меняли направление полета, влетали в какую-то туманность, ка-ра-ул!!!

В смертельном припадке я крепко зажмурилась и изо всех сил вцепилась в подлокотники, чтобы не врезаться лицом в спину парня, который сидел передо мной. С одной стороны над ухом дико визжали Ивона и Каролина, с другой — выли и стонали яркие люди. Весь кинозал вопил не своим голосом во всю глотку. Мать моя родная!

Этот ужас длился шесть минут, а я готова была поклясться, что час. Когда мы приземлились и все облегченно вздохнули, перед нашими глазами показался поезд, мчащийся наперерез. Каким чудом мы избежали катастрофы, не знаю, потому что я снова закрыла глаза.

Ивона с Каролиной слетали в космос еще раз.

Вернувшись из Диснейленда, я наконец снова купила себе машину.

В конце концов, на это меня вынудили обстоятельства — не можем же мы с Марией, которая попала в аварию и вдребезги расколошматила авто, остаться безлошадными? С ипподрома совершенно невозможно выбраться, а радиотакси не всегда знает, как проехать к директорской ложе. В результате остаешься ни с чем.

Я прекрасно понимаю, что трехкилометровая прогулка пешком три раза в неделю нам обеим очень даже не повредила бы, но у меня мало времени на такие прогулки, поэтому пришлось приобрести автомобиль.

Заполучив маленькую «Тойоту», я немедленно отправилась в Данию. Во время путешествия в Париж мне приходилось приноравливаться к капризам невестки и внучки, и эти юные стервозины меня постоянно донимали, поторапливали. Я даже не удивлялась их поведению. Ивоне до смерти надоели бесконечные пробки на автострадах, она мечтала поскорее добраться до места, Каролина же рвалась к вожделенным развлечениям. Вследствие этого я решила отправиться одна и делать в этой поездке всё, что мне придет в голову.

Дорогу я знала прекрасно, и не объяснить причин, заставивших меня сунуться в самый центр Копенгагена, вместо того чтобы его объехать.

Я не сомневалась, что уже нахожусь в Биркероде, областном центре, только в совершенно незнакомом месте. Начинало темнеть, откуда-то взялся лес, а я никакого леса в Биркероде не встречала! За лесом появились постройки, не то дом отдыха не то пансионат, словом, непонятные строения, и кругом совершенно безлюдно. Смотрю, в чистом поле прогуливается дама средних лет. Я подрулила задала ей вопрос — очень вежливо — насчет дороги: «Как проехать в Биркерод?», — поймет и умственно отсталый. Дама словно оглохла, она двигалась дальше, на меня внимания не обращая. Я махнула на нее рукой и снова развернулась…

Остановившись на площадке перед небольшим особняком, я уже всерьез стала задумываться, не расположиться ли тут на ночь? Тут ко мне подошел некий симпатичный человек и поинтересовался, не нужна ли мне помощь? Еще как нужна!

Я без труда объяснила ему, что мне надо, в критических ситуациях иностранные слова сами просятся мне на язык. Мужчина расхохотался, потом ушел, попросив меня минутку подождать. Вскоре он вынес ксерокопию карты, на которой сам проложил для меня дорогу. Оказалось, что я попала на территорию сумасшедшего дома (его я потом описала в романе «Бычки в томате»).

По карте, которую мне дали, я без труда добралась до места.

В саду у Алиции росли яблони, и я до сих пор не могу на яблоки спокойно смотреть, потому что возненавидела эти наиполезнейшие фрукты. Яблоки сыпались и сыпались с веток, толстым ковром ложась на землю. Часть их собрали на площадку перед домом, остальные валялись сами по себе под деревьями. Алиция поехала в Борнхольм,[22]я осталась с яблоками один на один.

Весь день я провела, разъезжая по Биркероду в поисках мусорных свалок. Найдя несколько стратегических объектов, на следующий день стала потихоньку подбрасывать пакеты с яблоками в разные места. Я ликвидировала все подчистую, дособрала последнюю падалицу и с облегчением вздохнула. Как оказалось, зря… Вскоре на землю посыпались яблоки поздних сортов…

Честно говоря, я понятия не имею, как местные жители должны избавляться от гнилых яблок из собственных садов, потому что просто так выбрасывать их на помойку категорически запрещено.

Наводнение в Копенгагене мы проспали, но буря чувствовалась даже у нас, поэтому я засомневалась насчет даты отъезда, поскольку не было другого пути, кроме как паромом. Алиция смеялась над моими опасениями вплоть до самой трагической минуты.

— Может, тебе и впрямь лучше переждать. — Сказала она мне, когда я вернулась из Шарлоттенлунда. — Пусть шторм уляжется. Паром-то затонул.

— Ты что, шутишь? — ошеломленно спросила я.

— Ну что ты… Правда, утонул.

Как раз случилась катастрофа с «Эстонией». Три дня потрясенная Скандинавия жила этим событием, телевидение показывало разные кошмарные кадры, а мы содрогались от ужаса. Ясно было, что теперь переправа будет организована гораздо надежнее, не бывает так, чтобы одна катастрофа следовала за другой. Наверняка следующий паром раньше чем через двадцать лет не утонет, но я ничего с собой поделать не могла: впала в истерику, и всё тут. Мне приснилась спасательная шлюпка, одна из тех, которые переворачивались, подминая тонущих и отправляя их на дно. Это меня окончательно добило.

— Плевать я хотела на все сроки, — энергично высказалась я. — Не поеду, пока этот чертов ветер не утихнет. На себя я давно рукой махнула, а новую машину жалко.

В результате я поплыла не по морским волнам, а словно по тарелке супа.

В Лондон я рвалась долгие годы, так же как в Париж. Эти города я знала почти одинаково по прочитанной в годы учебы литературе. Париж мне удалось посмотреть еще в шестидесятые, а с Лондоном меня преследовали неудачи. Впрочем, не столько неудачи, сколько проблемы с визой. У меня не было знакомых и друзей, эмигрировавших в Англию, протекцию мне составить было некому, и нарываться на отказ в визе я не собиралась. Наконец услугу мне оказал очередной конгресс писателей, IBC, я получила приглашение и решила поехать.