– …Я Крепость, я Крепость, прошу помощь…

Связь была отвратительной, но я услышал и задумался. А ведь я могу помочь нашим. Да и почему нет? Вернувшись на ту плавающую волну, стал вызывать крепость у Бреста:

– Крепость, Крепость, я Броня. Ответь. Как слышишь, приём?

– Броня, Броня, я Крепость… – В голосе радиста отчётливо была слышна радость, видимо, я первый, кто отозвался на их крик души, да и сигнал был слабый, я их ловил только потому, что имел мощную радиостанцию.

Сигнал снова пропал, но вскоре вернулся. В этот раз звучал другой голос, явно командирский, который запрашивал помощи.

– Я Броня, Крепость, ждите, в полночь помощь будет. Приказ Крепости от командования на отход, немцы уже за Кобрином, мы рейдовая группа. Крепость, как поняли?

– Я Крепость, Броня, ждём вас.

Я свернул всё оборудование и на «шторьхе» подлетел поближе к Бресту и крепости, там даже ночью бои не стихали и зарева пожарищ были. Найдя подходящее место, я совершил посадку и задумался, с чем же я пойду выручать наших? Да что там, достать орудия и миномёты и, меняя позиции, уничтожить части, блокирующие советские подразделения в крепости, и под утро освободить наших. Надо только предупредить их, чтобы не покидали укрытия до утра, а то ведь могут, знаю я их. Ну и подготовить им отход, сделав пару складов с припасами и склады с транспортом. Так как они лесами будут уходить, то транспорт желательно гужевой, благо сканер показывал ночную стоянку немецких частей, где имелись лошади и телеги, или, скорее, грузовые повозки. Закончив осматриваться, я и занялся организацией двух складов, медикаментов побольше, припасов, там же оставил захваченные мной повозки и лошадей, отправив их пока пастись. Лошадей перевозил в тех же хранилищах, что и людей в прошлом мире. После этого я достал двадцать стодвадцатимиллиметровых миномётов с запасом мин и, распределив цели, подготовился к открытию огня. Заодно снова «Урал» достал с радиостанцией и вызвал Крепость.

– Крепость, Крепость, я Броня, как слышите меня, приём?

– Броня, я Крепость, слышу тебя отлично.

– Крепость, я Броня. Начинаю артиллерийскую подготовку, укройтесь. Как слышишь, приём? Укройтесь, бить будем по разведанным целям, а на рассвете встречайте нас. Как поняли?

– Броня, я Крепость, понял тебя, понял. Ждём.

Убрав радиостанцию, я закончил подготовку и вдарил.

По целям в самой крепости не бил, вдарил по тылам и штабам частей, окруживших крепость, по артиллерийским и миномётным орудиям, по личному составу. И пока не уничтожал какую-либо значимую цель из миномётов в одном месте, на другое место не перебирался. Тут у немцев даже танки были, но лёгкие, видимо к этой пехотной дивизии приданные. Бил я и по моторным полкам, уничтожая их. Сменив позицию, продолжил работу. В штабе дивизии изрядная паника была и суета, его сразу уничтожил.

Где-то за час до рассвета наши в крепости были деблокированы. А я стал бить по другому берегу Буга.

Мосты уже уничтожил. Огонь вёл из тяжёлых гаубиц, два дивизиона работало.

Когда закончил, светало, и я перебрался поближе к главной цитадели и достал нужную технику, а именно батарею Су-152, пять огнемётных тридцатьчетвёрок и пять пушечных. Когда я от Сталина получал эту технику, из сорока танков Т-34-76 пять были именно огнемётные. Запасы смеси имелись. И я двинул. Самоходки вперёд, проламывать оборону, остальные танки в прикрытии. Я находился в одном из пушечных танков. Мы легко прорвались на территорию крепости, и так как я видел, где наши, а где остатки немцев, то самоходки прицельно ухали своими орудиями, буквально в крошево превращая те помещения, где укрылись немцы, – снаряды влетали в окна и там взрывались, лишь ошмётки вылетали наружу. Потом к казармам подходили огнемётные орудия и пускали струи огня, особенно в подвалы, где начинали носиться лишь огненные комки заживо сгораемых людей.

Так я очищал здание за зданием. Немцы уже сами отходили, а наши из своих укрытий их активно отстреливали, не экономя боеприпасы. Но тут они, многие перевязанные, не выдержали и, выпрыгивая из окон и выбитых артиллерией проёмов, побежали толпой с винтовками, палками, ввязавшись в рукопашную и не дав мне работать. Управляя танками, а те ещё гоняли немцев по крепости, я подогнал свою машину к одному из зданий, где, как я видел, находился штаб обороны, открыл верхний люк, отсоединил штекер шлемофона, скользнул по броне и побежал к нескольким командирам. Бойцы, что тут были, несмело подходили ко мне, всего такого чистенького по сравнению с ними трогали, другие обнимали со слезами на глазах, кого-то ноги не держали. В общем, радости было море. Я же, подойдя командирам, тут был полковой комиссар и майор, вскинул руку к виску и чётко представился:

– Товарищ полковой комиссар, командир особой бронегруппы НКВД младший лейтенант госбезопасности Крайнов. Получил приказ перейти Буг и уничтожить немецкие тылы, проведя рейдовую диверсионную операцию. Услышал ваш зов о помощи, решил помочь. В результате ночного боя дивизия, окружавшая крепость, полностью уничтожена. Сейчас добиваем остатки подразделений в самой крепости. Выход свободен. Для вас в лесу подготовлен гужевой транспорт, тридцать шесть повозок для раненых, лошади, провиант, медикаменты, боеприпасы и автотехника, трофейная и наша в количестве двух десятков. Есть десять танков Т-26, баки полные, боекомплект тоже, можно использовать…

Договорить мне не дали, комиссар меня обнял или скорее облапал. Да так сжал, что я придушенно пискнул, даже кости затрещали. Однако радоваться нужно быстро, пока немцы не очухались, о чём я и сообщил. Мы отошли к танку, и я, на броне расстелив карту, показал, где находятся подготовленные им склады и транспорты с вооружением и припасами. Ближайший – в трёх километрах, второй – в пятнадцати, карту комиссару я оставлял.

Пока мы общались, подходили другие командиры, обнимали, по спине хлопали. Их оказалось на удивление немного. Пограничников двое, один был из конвойного батальона, который кивнул мне, как своему. А бойцы носили от реки воду раненым. С водой здесь была проблема, и многие бойцы, добежав до Буга, прыгали в реку, стараясь напиться, потом набирали воды в каски, фляжки и несли в крепость. Раненых было очень много. Немногочисленные врачи и медперсонал не справлялись. Я даже сделал вид, что залез в башню танка, вниз головой по пояс, достал набитые медикаментами, антисептиком и шовным материалом две санитарные сумки и передал их врачу. Он их прижал к груди и заплакал, натерпелись люди за эти два дня.

Быстро сформировали группу из пятисот бойцов и немногих командиров, которая была отправлена к первому складу, откуда пригонят транспорт и танки для охраны. Там на складе шесть зениток, два счетверённых пулемёта в кузовах машин и ДШК на пехотных зенитных треногах, переносить можно. В общем, люди осваивались, а я, с трудом отговорившись, что мне пора, приказ надо выполнять, наконец простился, наобнимавшись на всю жизнь вперёд. И моя бронеколонна, покинув крепость, пошла по городу, распугивая жителей города, а по некоторым, у кого видел оружие и повязки помощников немцев, стрелял из пулемётов. Меня интересовало здание железнодорожного вокзала, где ещё держались наши.