– Советская зенитная самоходная установка, кодовое наименование «шилка». Разработана для сопровождения полковых и дивизионных танковых и мотострелковых частей и защиты от воздушного нападения. Существует в единственном экземпляре. В данный момент проходит боевые испытания, товарищ генерал-майор.

– Лейтенант, мне нужна эта машина. Сам видишь, что происходит.

– Товарищ генерал, я получил личный приказ товарища Берии на защиту Кобрина. Скажу вам прямо: приказ нарушать я не буду, но если вам так необходимы зенитные части для защиты подразделений во время движения, вы можете задействовать зенитки, которые есть в городе. Моей установки вполне достаточно для защиты города от низколетящих целей, боеприпасов тоже хватает. Я здесь пробуду три дня, пока не получу новые приказы… А сейчас, извините, товарищ генерал, волна бомбардировщиков идёт, и на нас. Сорок машин.

– Откуда вы это знаете? – удивился тот.

– В машине встроенный радар, который видит все воздушные цели на двадцать километров вокруг.

Полковник ВВС, что был среди командиров, с заметным удивлением и заинтересованностью посмотрел на меня. Но мне уже было не до этого, я нырнул в люк и приготовился к отражению налёта. К сожалению, бомбардировщики летели на двух тысячах метров, за дальностью открытия огня из пушек, надо что-то делать. Эх, это не «тунгуска», имеющая восемь зенитных ракет, тут только пушки. Хотя, есть же магия, так что я прицелился и стал настраивать пушки. Я же МиГ на пятнадцать тысяч метров поднимал, а тут какая-то зенитка, вот и увеличим дальность стрельбы по высоте. Достану. И действительно достал. Я настроил темп стрельбы, потом пометил десять первых целей и открыл огонь короткими очередями.

Н-да, неожиданно. Два бомбардировщика взорвались в воздухе, остальные восемь были разрушены и падали, горя, а я уже бил по следующим, быстро переводя пушки с цели на цель. Немцы запаниковали. Начали сбрасывать бомбы в чистом поле и с разворотом, а кто и со снижением уходить, а я бил и бил, пока дальности хватало и снарядов. Расстрелял боекомплект до железки, но ушло шесть «хейнкелей». Так как позицию нужно было менять, она засвечена, а грузовики с боеприпасами далече, я заглушил генератор, питавший все бортовые системы, и, запустив движок, погнал к пункту боепитания. Бойцы охраны, погрузившись, последовали за мной. Им тут работёнка предстоит, причём изрядная.

А вот толпа командиров почему-то не в город покатила, а за мной. Вокруг стояли дымы от сбитых немецких самолётов, да и вообще состояние у бойцов охраны было восторженным, они тоже наблюдали эту бойню, по-другому это не назвать, и радовались, как дети. Командиры, причём многие имели седину, мало чем от них отличались. Я же, подогнав «шилку» поближе к полуторке и покинув машину, запер её, и тут на меня налетели, в основном командиры. Хлопали по плечам, обнимали, в общем, восторженность попёрла, но я всё же смог достучаться до их мозгов. Мол, может быть ещё налёт, а я расстрелял всё до железки, нужно пополнить боекомплект. Это их заметно успокоило. Генерал укатил, клятвенно мне пообещав добиться разрешения использовать «шилку» в его армии, а со мной остался тот полковник от авиации.

Пока я бойцам показывал и учил, как снаряжать короба и заряжать пушки, им ещё не раз это придётся делать, пусть запоминают, то общался с этим полковником. Его заинтересовал мой радар, он стал выяснять всё о нём и, узнав, что у меня и рация стоит, ага, будто антенну не видел, предложил устроить здесь пункт управления. Мол, он пришлёт командира, чтобы тот наводил на противника истребителей.

– Это не требуется. Дадите мне коды и контакты с нужными подразделениями, я сам буду наводить. Обучен этому делу.

– Отлично, – довольно кивнул тот.

– Только двадцать километров, это всё же не сто. Маловато будет. Истребители прилетят только к разбору. Ведь бомбардировщики могут прилететь на большей высоте, а моя «шилка» может работать максимум на двух с половиной тысячах метров, всё, что выше, вне досягаемости. Вот тогда истребители просто незаменимы.

– Хорошо. Я пришлю командира для связи, он поможет с установлением контактов, чтобы вас слушали. Ваш позывной будет… м-м-м… Игла.

– Хорошо, товарищ полковник.

За полковником пришла машина, и он уехал. А посыльный прикатил на мотоцикле через час, когда мы закончили пополнение боекомплекта и я привёл пушки в боевое положение. Небо не сказать, что было чистое, на радаре отметки постоянно появлялись, однако у Кобрина было чисто. Похоже, уцелевшие немецкие лётчики сообщили о больших потерях у города, поэтому командование люфтваффе приказало пока обходить его стороной. Это подтверждало ещё и появление немецкого разведчика, закружившего на высоте. Искал, кто это здесь так их камрадов в землю вгоняет. Однако ничего не видел. Значит, что нужно сделать? Правильно. Спровоцировать. Поэтому я не удивился появлению двенадцати штурмовиков в сопровождении шести «мессершмитов», направлявшихся к городу на двухкилометровой высоте. Я как раз с посыльным-лейтенантом пообщался, вытащил ему через люк шлемофон, боевой отсек не показывал, секретная техника, и выходил на радистов двух авиационных полков. Те мой позывной теперь знали, и вот когда мы контакты наладили, я решил, что пора уже ястребкам появиться, ну и сообщил о приближении немцев, состав, высота, скорость и курс. И сам приготовился встречать противника, отправив машины боепитания подальше, всё равно позицию потом менять.

Сбил я все двенадцать штурмовиков и все шесть истребителей, а потом вдарил из четырёх стволов по четвёрке штурмовиков, которые шли, отстав, на бреющем. Ага, будто я их не видел. Провокация была, те, что наверху, выманивали, а эта четвёрка атаковала цель или цели, немцы вряд ли знали, что против них одна зенитная система работала. Появившимся истребителям, пяти ишачкам, ничего не оставалось, как взбираться на высоту к разведчику. Сбить не смогли, но прогнали.

И снова я всё до железки расстрелял, поэтому, отогнав «шилку» к пункту боепитания, скрыл машину под деревьями. Лишь одно я констатировал: местные снаряды хуже тех, что были сразу снаряжены в короба пушек. Больше их тратить приходилось, чтобы поразить цели, а значит, было и увеличение расхода боеприпасов. Не самая приятная новость.

Ещё четыре часа никого не было, я поглядывал, но немцы облетали Кобрин далеко стороной, что заметно облегчило доставку в госпиталь города раненых и работу на железнодорожной станции, дымы там пропали, возгорания потушили, шёл ремонт путей, и уже первые составы отправили в тыл. В общем, эвакуация проходила не так страшно и жутко, как в моей памяти, где я был участником этих боевых действий. И беженцы из города потянулись.

А в городе-то я, похоже, один остался, командарм действительно все зенитки отправил со своими частями. Лишь на станции осталась одна счетверённая установка пулемётов. Учебный зенитный дивизион моего бывшего училища, ну, почти, тоже раскидали кого куда. В общем, неплохо получалось. Кстати, я на своей установке, на боку, написал белой краской «Снайпер», дав имя «шилке». Вполне в тему.

Сейчас же, когда мы пообедали сухпайком, я заглянул в машину, стараясь для виду не отходить далеко от радара, и тут же подозвал командира отделения: