Элвина, специалиста по информационной безопасности, направили ко мне после того, как на одном из тренингов он заявил, что выбрал эту работу, чтобы защищать Америку от ультралиберальных демократов. Элвин высказал это своему руководителю, который вместе с женой — сотрудницей местной администрации — был убежденным демократом. Элвин внимательно посмотрел на него и подтвердил: он высказал то, что думает. После этого инцидента коллеги Элвина стали чувствовать себя некомфортно, и его направили ко мне. С самого начала он задавал массу вопросов обо мне, интересовался целью наших бесед и отказывался сообщать какие-либо сведения о себе. Наше общение было переполнено недоверием к либералам. Но, как выяснилось позже, — и ко всем остальным. Элвин, к примеру, утверждал, что правительство контролирует все средства массовой информации и ему необходимо найти «подпольное радио», чтобы узнать настоящие новости. Даже направление ко мне он рассматривал как препятствие, которое учинили коллеги, чтобы не допустить его повышения.

На дальнейших встречах он рассказывал, что правительство собирает досье на каждого, прослушивая телефонные разговоры. И даже наши с ним беседы, по его мнению, могли быть добавлены туда. Он был вежлив и даже привлекателен, но постоянно интересовался моей этнической и религиозной принадлежностью. Я спросила, почему это так важно для него. Он заявил, что ему просто необходимо это знать. Я не ответила на его вопросы, чем очень удивила Элвина. В то же время я настояла, что нам нужно сосредоточиться на его работе, если он хочет сохранить ее. Разговоры о коллегах вызывали у Элвина неприязнь. Он был убежден, что никому в его офисе нельзя доверять, и рассказал массу историй, подтверждающих, будто все настроены против него. Споры во время обеденного перерыва, поставленные задачи, да почти все, что происходило там, он рассматривал как игру против него. Еще до инцидента, после которого Элвин оказался у меня на приеме, он начал собирать жалобы для отдела персонала и готов был засудить его сотрудников за дискриминацию, если они откажутся ему помогать. У него даже был сейф, где он хранил документы, которые могли бы подтвердить его подозрения.

С точки зрения Элвина, никто не заслуживал доверия, кроме его жены и собак. У него была целая свора доберманов. Когда я поинтересовалась, почему он так уверен в жене, он не смог ответить. Ей просто можно было доверять, и все. Элвин вырос в большом городе, но затем переехал в сельскую местность, где дешево купил несколько акров земли. Он любил пострелять и имел целую коллекцию оружия. И еще ему нравилось, что поблизости не было соседей, потому что они непременно стали бы собирать информацию, чтобы использовать ее против Элвина. У этой семьи не было друзей, что вполне его устраивало. Он был доволен женой, собаками и размером земли, которой владел.

Работа в службе информационной безопасности обеспечила доступ к данным, связанным с местными нарушителями. Это позволяло ему «быть наготове». Он панически боялся ударов исподтишка. И этот страх выбивал почву из-под ног. Но большинство его опасений были сосредоточены на более глобальных угрозах. Опасность представляли культуры, которые он не понимал.

Элвин в принципе воспринимал мир вокруг себя через призму подозрений. Он допускал, что его убеждения, возможно, слишком радикальны. Но таким образом он мог подготовиться к худшему, даже если знал, что оно не обязательно наступит. Именно это здравое зерно и общественная жизнь отличали его от больных шизофренией. Ведь шизофрения — это заболевание психотического уровня, при котором связи с реальностью полностью утрачиваются. Однако, будучи Подозрительным, Элвин в каждом видел угрозу и был убежден, что все вокруг хотят использовать его. Он всегда выступал в роли жертвы и не понимал, как другие не замечают этого. Всякое общение и разговоры он воспринимал с необоснованным недоверием. Подозрительность делала его злопамятным и враждебным в глазах других, что только лишний раз подтверждало его опасения. Он много думал о власти, которой сам не обладал, и о том, как стать влиятельнее, чтобы защитить себя. Он всегда был настороже и ждал удара в спину.

Подозрительные, одержимые страхами, как правило, испытывают в детстве разные лишения. Начало их жизни отмечено тревожностью, отсутствием социальных связей и чувствительностью к критике. Часто имеют место сексуальное насилие и оскорбления34. Эти люди растут в атмосфере стыда и унижения. Поэтому они все время ожидают подобного отношения к ним, постоянно готовятся к нападению со стороны44. Повторяющийся отрицательный опыт становится причиной убежденности, что зависеть от кого-либо опасно, а мир полон угроз.

Элвин рос в многоэтажном доме. Родители чрезмерно опекали его. И хотя они жили на одном месте десятки лет, никогда не общались с соседями. В их семье считалось нормальным стоять у дверного глазка и ждать, пока все, кто есть на площадке, зайдут в лифт. Они знали кое-что о соседях. Но любая информация рассматривалась с негативной стороны и лишь подтверждала опасения и стремление держаться от них подальше.

Элвин ни с кем не дружил. Отчасти потому, что они всегда его разочаровывали или предавали. Но в большей степени потому, что родители каждый день буквально допрашивали его о произошедшем в школе и предупреждали о различных опасностях. Если он шел по узкой улице, то всегда держался посередине, чтобы никто не утянул его в кусты и не ограбил. Он знал, что нельзя встречаться взглядом и здороваться с незнакомцами и что единственное безопасное место — это семья. И он чувствовал, что они противостоят всему миру, миру полному опасностей.

Не важно, какова причина такой всепоглощающей подозрительности у конкретного человека, но он просто мастер неправильно истолковывать все на свете. Есть мнение, что тотальное недоверие — результат собственной несостоятельности и попытка защитить самооценку, считая окружающий мир причиной всех бед57. Некоторые специалисты рассматривают подобное поведение как чрезмерное внимание к неправильно истолкованным общественным нормам. Подозрительные считают все вокруг результатом действий недоброжелателей. Это избавляет их от мысли, что, возможно, в произошедшем виноваты они сами. Гораздо проще думать, что причина твоего неповышения — участники злобного сговора, и не искать причины в собственной несостоятельности. Другими словами, проще обвинить других в подставе, чем признаться себе, что недотягиваешь до более высокой должности.

Естественно, на рабочем месте часто возникают проблемы с Подозрительными. Не думаю, что здесь можно выделить такие же яркие подкатегории, как в случаях с Педантом и другими. Но тем не менее одни Подозрительные мучаются в тишине, а другие склонны переживать свои трудности через конфликты с коллегами. Более тихие проводят много времени в одиночестве и в большинстве случаев способны сдерживаться. Однако вспышки паранойи случаются в отношении событий или высказываний, которые провоцируют чувство незащищенности. Такие всплески связаны с возникновением чего-то неожиданного, например с увольнением коллеги. Более здравомыслящие Подозрительные успокаиваются и чувствуют себя лучше, когда получают разъяснения. Но большинство переживает молча, прокручивая в голове варианты развития событий и до бесконечности убеждая себя, что все настроены против них. Однако есть среди Подозрительных и такие, кто абсолютно все истолковывает неверно. Они защищаются постоянными нападками на остальных и конфликтами. Срывы могут случаться каждый день. Общение с подобными людьми пугает.