Глеб проверил.

– Продолжительность – четыре минуты, – сказал он. – На записи нет ничего, кроме окна и улицы.

– Этого не может быть… – хрипло проговорил Темченко. – Там это было!

– Что было?

– Ведьма! – Он посмотрел Глебу в глаза и добавил: – Тварь из преисподней, которая меня преследует!

Некоторое время оба молчали. Первым молчание прервал Корсак.

– Что тебе дают? – спросил он, пытаясь разглядеть зрачки Андрея. – Наркотик, снотворное? Что?

Темченко закрыл глаза и облизнул пересохшие губы.

– Видимо, мне показалось, – сказал он. – Или приснилось. Не бери в голову.

– А та девочка-медсестра? – спросил Глеб. – Она тоже видела запись?

Андрей, не открывая глаз, покачал головой:

– Нет. Она тут ни при чем.

– Тогда почему она попросилась уйти?

Темченко молчал.

– Что здесь происходит? – спросил Корсак. – Ноутбук, видеокамера… Чем вы занимаетесь?

Андрей открыл глаза и посмотрел на журналиста.

– Глеб, я уже совсем ничего не понимаю, – сказал он с болью и горечью. – Я не знаю, где реальность, а где сон. Что мне делать, Глеб? Что мне делать?

– Хочешь, я позову врача?

– Не надо.

– Ты болен, и тебе надо лечиться. А для этого нужен врач.

Темченко выпростал из-под покрывала руку и сжал запястье Глеба.

– Прошу тебя, никому не рассказывай про эту запись, – попросил он. – Я не хочу, чтобы меня считали сумасшедшим.

– Хорошо. – Глеб встал со стула. – Мне пора. Выздоравливай!

Он вышел из палаты.

В коридоре он встретил Евгения Борисовича. Пожал ему руку и спросил:

– Доктор, вы знаете, что у Темченко галлюцинации?

– Да, знаю. – Чурсин вздохнул. – Это все из-за препаратов, которые он принимает.

– И с этой девочкой-медсестрой тоже что-то не то, – сказал Глеб. – Они снимали что-то на видеокамеру.

– Да, я в курсе. Они снимали закат.

– Боюсь, что закат здесь ни при чем. Темченко говорил про ведьму.

– Про ведьму?

Глеб кивнул:

– Да. И медсестра в курсе, но почему-то ничего вам не рассказывает. Похоже, у них один психоз на двоих. Кстати, вот и она!

Доктор повернул голову, увидел Лизу, которая доставала что-то из шкафчика, и окликнул ее:

– Лиза, подойди, пожалуйста, сюда.

Девушка закрыла шкафчик и с готовностью подошла. Остановилась. Покосилась на Глеба с опаской.

– Да, Евгений Борисович.

– Глеб Олегович рассказал мне про какую-то видеозапись. Что вы снимали?

Медсестра молчала, закусив губу.

– Что было на записи? – спросил у нее Глеб.

– Рассказывай, мы все равно узнаем, – потребовал доктор Чурсин.

– Там была… женщина, – тихо произнесла Лиза. – Она стояла под фонарем, напротив окна. Потом… Потом она вдруг оказалась перед самым окном. Это произошло очень быстро. Страшно быстро!

Глеб и доктор переглянулись.

– Дальше, – потребовал Чурсин.

– Дальше было еще страшнее. Женщина исчезла. А через секунду снова появилась… – Лиза побледнела и с трудом договорила: – Но уже перед видеокамерой.

– Как перед видеокамерой? – не понял доктор. – Вы хотите сказать, что она была в палате?

– Да.

Глеб почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. С трудом усмехнулся и произнес небрежно:

– Прямо мистика какая-то.

Лиза посмотрела на него с осуждением.

– Вам смешно? – спросила она. – А вот мне – нет. Даже когда я это рассказываю, у меня кровь стынет в жилах.

– Лиза, ты ведь понимаешь, что этого не могло быть? – сказал, с мрачным любопытством разглядывая медсестру, Чурсин.

Она перевела взгляд на него.

– Понимаю. Но я это видела.

– Я смотрел запись, – сказал Глеб. – Там не было никакой женщины. Только окно и улица, освещенная фонарем.

Доктор Чурсин поправил пальцем очки и, строго посмотрев на медсестру, сказал:

– Послушай меня, Лиза, ты хочешь продолжать работать в нашей клинике?

– Да, – пробормотала девушка. – Конечно.

– В таком случае ты сегодня же отправишься на консультацию к невропатологу. И все ему честно расскажешь. Я позвоню и проверю.

На глазах у Лизы блеснули слезы.

– Евгений Борисович, это нечестно, – дрогнувшим от обиды голосом сказала она.

– Ты собираешься со мной спорить?

Лиза опустила взгляд.

– Простите.

– Можешь идти.

Она повернулась и зашагала прочь.

– Я это видела, – пробормотала она себе под нос.

Чурсин взглянул на Глеба.

– У вас есть сигарета?

– Только электронная, – ответил тот.

– Следуете новым веяниям? – усмехнулся доктор.

– Пытаюсь быть законопослушным гражданином, – сказал Глеб.

– Ясно. – Евгений Борисович вздохнул. – Я бросил несколько лет назад, но иногда чертовски хочется закурить.

– Понимаю. Что вы об этом думаете, доктор? – поинтересовался Глеб.

– Вы про Темченко и Лизу?

– Да.

– Думаю, что они слишком сильно привязались друг к другу. Я не имею ничего против романтических отношений. Главное, чтобы эти отношения не мешали лечению.

– Я не об этом, – сказал Глеб. – Что вы думаете об истории с видеозаписью?

– То же, что и вы, – ответил Чурсин. – Это была галлюцинация.

– Но медсестра утверждает, что она тоже видела таинственную женщину.

Чурсин вздохнул.

– Лиза Пояркова слишком много общается с пациентом Темченко. А психозы, как известно, вещь заразная.

– Да уж, – невесело усмехнулся Глеб. – Что будет с Андреем? Он идет на поправку?

– Я бы так не сказал. Двигательные функции уже вряд ли восстановятся. Он на всю жизнь останется инвалидом.

– И насколько долгой будет его жизнь? – уточнил Глеб.

– Ну… – Чурсин пожал плечами. – Если он будет соблюдать все необходимые процедуры, то при должном уходе ничто не помешает дожить ему до семидесяти лет.

– Вряд ли эта новость его обрадует, – заметил Глеб.

– Согласен, – кивнул доктор. – Поэтому не стоит ему пока ничего говорить. Пусть сперва хоть немного окрепнет.