— Чем ты можешь ему помочь? — спросил Гаер, отправляя в рот кусок лепешки.

— Разве я говорил тебе, что собираюсь ему помогать? — удивился Парсек. — Просто сомневаюсь, что этот человек будет здесь полезен.

Парсек умышленно завел разговор об Озбеке. Время шло, а они с Гаером до сих пор не определились, что делать. Виной всему — меры предосторожности. Они попросту не могли говорить друг с другом на эту тему. Парсек даже не знал, как рассказать Гаеру о своих намерениях. Ведь до сих пор неизвестно, где их слушают, а где — нет.

Сегодня неожиданно ситуация изменилась. Виной всему обрушение в столовой. Днем, когда шли занятия, прямо по центру зала рухнул кусок перекрытия, погребя под собой уборщика. Уцелевшие столы вынесли под оборудованный на скорую руку навес из брезента прямо на улицу. Здесь же пробили в стене дыру, через которую с кухни передавали тарелки. Едва сев за стол, Парсек осторожно изучил рукой низ столешницы, провел пальцами по ножкам. Ничего. Гаер огляделся по сторонам, словно наслаждаясь новой обстановкой, и сделал то же самое. Потом поставил локти на столик и развел руками, что могло означать одно: он тоже ничего не нашел.

— Зачем он сказал тебе, будто летает на «Блэк Хоке»? — спросил Гаер. — Неужели это намек на стоящий в ангаре вертолет?

— Надо сказать об этом Ибрагиму, — произнес Парсек и незаметно показал Гаеру большой палец. Все! Теперь осталось ждать. Если прослушка есть, то до вечера Ибрагим обязательно поинтересуется, почему он забыл рассказать ему о беседе с Озбеком. Либо просто казнят несчастного сирийца без их доклада. Жестко? Но другого выхода нет.

Ни вечером, ни утром следующего дня Ибрагим ни словом не обмолвился и даже не намекал на разговор в новой столовой, и Парсек за завтраком с ходу перешел к делу:

— Я займусь сирийцем.

— Как бы он не оказался провокатором, — Гаер выловил пальцами из чашки кусок баранины и отправил в рот.

— Я уверен, что он действительно пилот, — проговорил Парсек. — Готовят его наравне со всеми. Думаю, то, что он говорит, правда. И потом, у нас нет выбора.

— Если в этом смысле, то я с тобой согласен, — пробубнил с набитым ртом Гаер. — Только на случай подставы надо подстраховаться.

— Умереть так, чтобы после этого они еще долго не смогли пользоваться центром? — догадался Парсек.

— Точно, — кивнул Гаер. — И унести с собой уже готовые экипажи.

— Здесь есть места, в которых заложена взрывчатка. Управление подрывом осуществляется извне. Скорее, по телефону, — стал рассуждать Парсек. — Ибрагим сказал, что это на случай ликвидации базы. Они уверены, что если сюда не упадет крылатая ракета, то рано или поздно здесь высадится десант. Вот и хотят напоследок угробить еще и пару десятков «кафиров» под обломками завода.

— Я помню, что он говорил, — кивнул Гаер. — Только как найти эти места, когда ты сутки напролет под неусыпным контролем?

— Думаю, это не сложнее, чем найти «трубу», с которой производится подрыв, — предположил Парсек.

— Как раз это легче всего, — возразил Гаер. — Здесь все без телефонов, кроме турка.

— Откуда знаешь? — насторожился Парсек.

— Я думал, что ты заметил, как он периодически куда-то названивает, — округлил глаза Гаер. — Спутниковая труба, носит всегда с собой в правом накладном кармане куртки.

— Где ты был раньше? — Парсек осуждающе покачал головой.

— Послушай, я даже и подумать не мог, что ты этого не заметил! — возмутился Гаер.

— Я не мог не заметить, — прошипел Парсек. — Просто при мне он ею не пользовался.

— Извини.

— Теперь по поводу оружия, — Парсек откинулся на спинку стула. — Один автомат у вертушки.

Непосредственно на территории центра все были без оружия. Оно и понятно. Ибрагим и Кучук опасались, что у кого-то из курсантов сдадут нервы, и он попытается уйти. Лишь у вертолета всегда находился вооруженный автоматом боевик. Менялись они там каждые два часа.

— Кучука я возьму на себя, — заявил Гаер.

— Позволь мне решать, кто и кого здесь будет брать. — Парсек напомнил о том, кто из них командир.

— Просто мне это сделать удобнее, — стал объяснять Гаер. — Он проходит в свои апартаменты как раз мимо моего учебного места.

— Согласен, — одобрил решение Парсек. — Тогда я беру на себя Озбека.

— Мы не определились с местами закладок взрывчатки, — напомнил Гаер. — Как искать?

— Попытаюсь напрямую выведать это у Ибрагима.

— Думаешь, скажет?

— Посмотрим. Как только труба Кучука окажется у тебя, сразу семафорь в центр. Пошли работать.

Они поднялись из-за стола.

Был полдень, когда подошла очередь Озбека заниматься на симуляторе. Курсант выглядел растерянным, и пока Парсек проводил инструктаж, все время пытался перехватить его взгляд. Было ясно, сириец всерьез опасался, что инструктор «сдал» его Ибрагиму. Поднимаясь в кабину, Озбек несколько раз обернулся, но Парсек сделал вид, будто не замечает его беспокойства.

Его можно было понять. Один раз Озбек уже побывал в шкуре приговоренного к смерти за преступление, которого не совершал. Поведение бывшего сирийского военного летчика утверждало Парсека в правильности решения использовать его в своих интересах, и он придумал способ общения, которым сейчас и воспользуется. Правда, были опасения, что забьет тревогу переводчик. Не знающий английского араб может заподозрить неладное.

— Крейсерская высота определяется направлением и скоростью ветра, погодными условиями, давлением и другими факторами, — повторил вслед за Озбеком уже на русском переводчик и поправил наушники, соединенные с микрофоном. В них он походил на Чебурашку.

— Спроси его, что такое оптимальная высота полета, — потребовал Парсек, наблюдая в экран монитора за тем, как Озбек пристегивает себя ремнями.

Озбек выслушал вопрос, глядя в камеру, и тут же бойко стал отвечать. Едва он закончил, как заговорил переводчик:

— Это высота, при которой достигается наибольшая экономия топлива при заданном режиме и полной массе самолета.

— Обращаю внимание, — заговорил Парсек, поправляя камеру, — от точки, где вы окажетесь в кабине и возьмете управление самолетом на себя, до цели может быть какое угодно расстояние. Все будет зависеть от того, как пройдет захват. В этом случае экономия — важный момент.

Дождавшись, когда переводчик закончит переводить наставление, он задал следующий вопрос:

— Вы начнете осуществлять проникновение в кабину после того, как самолет наберет высоту и возьмет курс. Какая в этом случае будет скорость?

Переводчик перевел вопрос Озбеку и стал слушать его ответ.

— Нормальная крейсерская скорость на высоте тридцать пять тысяч футов составляет ноль, семьсот восемьдесят скорости звука. Можно установить эти данные в окне скорости автопилота и утопить кнопку «Hold», что переводится как «Удержание».