Заканчивая рассказ о театральных представлениях — о трагедии Вардий не стал мне рассказывать, заметив, что она была «еще более пошлой», что называлась она «Язон и Медея», что Язон в ней был представлен импотентом — заканчивая повествование о театре, Гней Эдий велел обратить внимание на следующие две детали: круг зрителей на них был строго ограничен Юлиными адептами, никого из посторонних не допускали — и, другая деталь: троны, на которых восседали Юлия и Юл, весьма напоминали те, которые когда-то в Афинах велели установить для себя Марк Антоний и Клеопатра, с той лишь разницей, что у тех троны были из чистого золота.

XI. Вторая стадия — цирк. К ней приступили в середине секстилия, в месяце, который теперь носит имя Августа.

К северо-западу от Рима, милях в двух за Ватиканским полем, разыскали небольшой деревянный амфитеатр. Им уже давно никто не пользовался, и он был наполовину разрушен или растащен на дрова. Цирк этот быстро обновили.

Мне это сообщив, Гней Эдий неожиданно стал повествовать о римских блудницах, перечисляя их различные виды и категории. С твоего позволения я кратко перескажу…Боюсь, что ты, философ, не больно-то разбираешься в так называемых «заработчицах» и можешь упустить некоторые забавные штрихи. Так вот: самые убогие и самые дешевые из них — «ночные бабочки», или «побродяжки», или еще: «двухгрошовые», а также: «бустуарии». У них даже помещения нет, и они предаются своему ремеслу в темных проулках, в садах под кустами, в порту. Бустуариями («смотрительницами могил») некоторых из них называют потому, что они обслуживают своих нанимателей на кладбищах среди могил и часто подрабатывают плакальщицами на дешевых похоронах. Всё это — сплошь рабыни.

Второй вид Вардий наименовал «лупами» или «форника-ми». Живут они в лупанариях, главным образом во Втором городском квартале, в Субурре, между Эсквилином и Целием; но и в Вике, и возле Таврова цирка, и почти за каждыми городскими воротами их можно легко разыскать. Зарабатывают в специальных помещениях, для этого предназначенных. Как правило, им не надо рыскать по Городу, так как их хозяин или хозяйка располагают более или менее постоянным составом посетителей, которые регулярно их навещают, а те их обслуживают, иногда как давних знакомых. Помимо собственно лупанариев есть также бани, гостиницы, харчевни и пекарни, — если попросишь владельца, он с радостью ублажит тебя одной из своих девочек. «Лупы», в отличие от бездомных «ночных бабочек», почище, помоложе и посмазливее, стоят чуть подороже, но не намного. Тоже — преимущественно невольницы, хотя встречаются среди них и свободные. Но эти вольноотпущенницы, как правило — «лены», то есть управительницы лупанариев, бань и трактиров.

Почти сплошь свободные, хотя и не римлянки по рождению — разного рода артистки, танцовщицы, арфистки и флейтистки, третий вид заработчиц. В эдильском списке они не значатся. Берут за свое искусство значительно дороже, чем «бабочки» или «лупы», так как в дополнение к телесным забавам предлагают своим посетителям еще и танцы, и музыку, и песнопения: похабно-испанские, похотливо-сирийские, томно-египетские или сладострастно-лидийские — в зависимости от вкуса и настроения гостя.

А самый дорогостоящий — четвертый тип, «гетеры». Эти никогда не были рабынями, многие из них — римлянки, а некоторые даже происходят из аристократических семейств. Наряжаются они в шелка и другие заморские ткани, украшают себя золотом и драгоценными камнями, благоухают аравийскими ароматами, рдеют и цветут финикийскими румянами. Да, они, эти благородные и изнеженные создания, дабы за свой разврат не подвергнуться огромному штрафу и высылке из Города, должны явиться к эдилу и записать свое имя в список римских блудниц. Но, как уверял меня Вардий, они вовсе не чувствуют себя этим униженными, вернее, так ценят свою плотскую свободу, что ради нее готовы пожертвовать и своей добродетелью, и своей репутацией. Они не бегают, как «ночные бабочки», за своими мужчинами — те сами толпятся у их домов. Они не в закоулках и не в притонах с ними встречаются — они их пышно принимают в просторных и иногда по последней моде декорированных домах. Не они своих любовников песнями и плясками завлекают — те перед ними выслуживаются умными беседами, яркими речами в судах и в сенате, элегиями и поэмами. Гетеры со своих возлюбленных денег не требуют — они по праздникам разрешают им дарить себе дорогие подарки, про которые говорят: «намного дороже денег».

Так вот, подробно описав категории заработчиц, Гней Эдий мне сообщил:

XII. Из этих женщин было решено сделать «гладиатрисс». Такого слова в нашем языке, как ты знаешь, не существует, но Юлию и Юла это мало заботило — с середины секстилия они его стали употреблять. Юлин новый адепт эдил Вибий Рабирий, который по должности надзирал в Городе за проститутками, снабдил четырьмя видами заработчиц Пульхра — на «цирковой» стадии он продолжал играть роль «устроителя». Пульхр — с Юлиной, разумеется, помощью — призвал в качестве ланисты уже известного нам ретиария Бесса и поставил перед ним задачу: к концу месяца упорными тренировками шлюх превратить в гладиатрисс и вывести на арену.

Бесс после непродолжительных уговоров согласился. И первым делом разделил своих подопечных на четыре разряда, подобно тому, как у настоящих гладиаторов бойцы делятся на ретиариев, секуторов, мирмилонов, гопломахов и так далее. Первый отряд составили «ночные бабочки»; они сражались совершенно обнаженными, но груди их были позолочены, и оружием их были сети и деревянные трезубцы. Во второй отряд вошли «лупы», облаченные в мужские тоги, в которых обязаны ходить по закону; вооружены они были маленькими круглыми щитами и длинными деревянными копьями. Третий отряд сформировали из певиц и танцовщиц, одетых в прозрачные одеяния; их прозвали «музами» и вооружили их собственными музыкальными инструментами — флейтами, дудками и тяжелыми бубнами. Наконец, четвертый отряд, который прозвали «матронами», нарядили в присущие им пышные шелковые одеяния, но на головы им надели шлемы с высоким плюмажем, а в руки дали деревянные короткие мечи и широкие щиты.

Этих-то «бабочек», «луп», «муз» и «матрон» Бесс дней пять или шесть обучал различным гладиаторским приемам, наступательным и оборонительным, в одиночном поединке и в сомкнутом строю: выпадам и ретирадам, ударам, уколам и защитам, уверткам и подсечкам. После этого к Бессу присоединили Гиласа, которому было велено, как они выражались, пантомизировать гладиатрисс — то есть, обучить их разного рода соблазнительным движениям и позам, дабы они не просто дрались и чехвостили друг друга, но производили эротическое впечатление и вызывали у зрителей соответствующее возбуждение.

Игры гладиатрисс состоялись за день до сентябрьских календ и, по общему мнению, были крайне успешными. Труды Бесса даром не пропали: гладиатриссы сражались вдохновенно, изобретательно, слаженно в строю и яростно в одиночку, почти профессионально применяя свое оружие. Гилас также изрядно поработал: за редким исключением все состязавшиеся в том, что касалось эротических движений, не подвели своего прославленного учителя.

Перед началом представления были совершены возлияния Вольгиваге, божественной покровительнице всех «гулящих».