— Прости. Я думала, что мы с тобой… Но ошиблась… Ты дорог мне, но только как друг. Я эгоистично вела себя, и мне очень стыдно! Я ничем не лучше Микаэллы… — слезы стекали по щекам, но Артур не позволил мне расплакаться.

— Хорошо. Я сделаю это, но только для тебя! Ты достойна счастья, и я не прощу себе, если с тобой что-то случится.

Он встал, чтобы уйти. Сделав пару шагов, обернулся.

— Надеюсь, ты действительно любишь его, и будешь счастлива.

Это были его последние слова, сказанные мне. Через неделю Филипп, обрадовал меня доложив, что дело закрыто. Артур встретился с ним и передал флешку с видеорегистратора. Камеры в аэропорту в тот день были отключены, создавая следствию проблемы. И только на одном из случайных проезжих автомобилей был виден человек, снимающий крепеж с колес. Как удалось Артуру найти эту запись — загадка. Позже выяснилось, что этот же мужчина устроился на работу техником на аэродроме и имел доступ к самолетам. Именно он стал виновником катастрофы.

Причина проста — конкуренты и давние недоброжелатели отца Филиппа искали рычаги воздействия. А не найдя, принялись за грязное дело. К счастью, преступник раскололся, и выяснилось, кто в действительности за всем этим стоит.

— Я благодарен Артуру. Он повел себя, как настоящий мужик. Конечно, извинился перед ним… Вроде бы, больше не злится. Пожелал нам с тобой счастья, — сказал Филипп, отводя взгляд. Любимый был смущен и сконфужен, но набрался смелости и признал свою ошибку. Я улыбнулась. Может быть, братья смогут наладить отношения, пусть не сейчас, спустя время. Буду надеяться на лучшее.

После признания Филиппа на меня вдруг нахлынуло дикое желание поцеловать его, но я просто стояла и смотрела в пол, как застенчивая девчонка, у которой ни разу не было мужчины. Интересно, какой был бы первый раз с Филиппом? Фантазия унесла меня далеко за пределы комнаты, во времена моей невинности. Я представила, как нежен был бы он, покрывая все тело поцелуями.

Заметив румянец, Фил тут же сориентировался и ухмыльнулся. Этот человек чувствовал меня, как никто другой.

— София, это ведь ты попросила Артура помочь? — с придыханием поинтересовался он.

Я молчала в нерешительности, наматывая пояс от брюк на палец, пока Филипп сокращал расстояние между нами.

— Что молчишь? Давай сюда эту штуку, — он буквально вырвал из рук краешек ремешка, и со звоном расстегнул его в нетерпении, передавая мне свою эйфорию.

Оставив на мне блузку и танго, Филипп без труда подхватил меня и вмиг оказался на новеньком диване, располагая сверху.

— Да… Но между нами ничего нет. Сам знаешь, что ты — единственный, — шепнула я ему на ухо. Я поняла, что сопротивление бесполезно. Умелым движением расстегнула его рубашку и провела по груди. Он не остался в долгу, проделав со мной то же самое. Я постепенно спускалась все ниже и ниже, пока не добралась до центра мужского тела, упирающегося в меня. Фил издал тихий стон, когда я принялась тереться бедрами о его член. Я сгорала от нетерпения и хотела быстрее почувствовать его в себе, пока любимый тихо наслаждался.

— Требую доказательств… — подбадривал он.

— Ох, — выдохнула я, принимая его на всю длину. Я растворялась в сильных руках, исследующих мое тело.

Наконец, он перехватил инициативу, поддерживая мои бедра и с силой насаживая на себя, до звездочек перед глазами. Филипп не был нежным, он владел мной грубо, требовательно и ненасытно, перемешивая моменты наслаждения на границе с болью, отчего мое тело билось в агонии, то прося о продолжении, то моля притормозить.

Но возбуждение взяло верх, и мне потребовалось еще больше. Я схватила его за воротник рубашки и потянула за собой, встав на четвереньки.

— Это я требую! Мне нужно еще! — я призывно хлопнула себя по ягодице и расставила ноги, приглашая его в путешествие в один конец. Фил одобрительно прорычал и укусил меня за плечо. А затем, с силой вошел, помогая себе пальцами. Я уже не стонала, а вскрикивала, не думая сдерживаться.

— У меня столько фантазий на твой счет, — пригрозил он, заставляя меня вцепиться в его руку.

— Еще немного и я… — мне не удалось договорить, его новый толчок стер все мысли в моей голове, оставляя только сладкое послевкусие нашей близости.

— Твою мать, это потрясающе! — высказался Филипп, слишком низким голосом от оргазма, и по коже вновь поползли мурашки.

***

Мы нежились на постели, наслаждаясь утром, когда никуда не нужно. Сладкую тишину рассек звонок Катарины.

— Только представь! Пара разошлась за два дня до свадьбы! — орала в трубку девушка. — Говорила я, не бери черное платье, не к добру!

— Успокойся. Дыши! — постаралась утихомирить девушку.

— У нас все готово! Так нельзя. Я свихнусь с этой работой!

— Может, еще передумают?

— Вряд ли. Она застукала его с секретаршей.

— О… — вырвалось у меня.

— Теперь понимаешь, как все запущено? Ну зачем жениться, если у тебя уже есть любовница?!

Кажется, Катарина слишком близко восприняла случившееся.

— Послушай. Этот случай — один на миллион. Есть и верные мужчины. Например, твой Виктор.

Девушка замолчала.

— Знаешь, я боюсь.

— Чего?

— Что он тоже изменяет мне.

Я впервые слышала, чтобы она была так взволнована.

— Спокойно. Приезжай ко мне. Есть виски.

Катарину не пришлось уговаривать: примчалась, словно на реактивном самолете.

Фил понял, что будет лишним и сразу ушел на прогулку с Малышом, предоставив нам возможность поговорить наедине.

Несмотря на ранний час, я открыла бутылку.

— Рассказывай.

— Что тут говорить… Вик взял новую секретаршу.

Я закатила глаза.

— И что? Это ничего не значит.

— Она слишком хороша.

— Так возьми и уволь ее. Ты же сама утверждала: мужчины подвержены влиянию.

Катарина вздохнула.

— Мы так давно вместе. Не представляю, что он может уйти. И я… — она замолчала. — Люблю Виктора.

Я вздохнула. Катарина наконец-то осознала свои чувства.

— В общем, у меня есть идея. Тебе нужно одеть что-нибудь откровенное и прийти к нему на работу.

— В одних трусах? — удивилась она.

— Оденешь сверху плащ, а под ним ничего. И устроишь стриптиз на столе. После этого явно не захочет секретаршу.

Катарина растерянно хлопала глазами.

— Он не такой. Выставит меня в чем мать родила…

— А ты попробуй. — я раздавала советы, утешая подругу, хотя психолог из меня был не слишком хороший.