чистую воду таких агентов, морально осуждая их, лишая государственных и партийных постов, в ФРГ умалчивают о многочисленных пособниках, которые шпионили и вели другую подрывную работу в ГДР по заданию западногерманских спецслужб.

Однако не следует представлять «тайную войну» как игру в одни ворота. Подобного никогда не бывает. Обычно удачи чередуются с неудачами, бывают и периоды равновесия. Терпели поражения и органы безопасности ГДР.

Самое тяжелое из них разведка ГДР пережила в 1974 году. Контрразведка ФРГ разоблачила агента МГБ ГДР Гюнтера Гийома, личного референта канцлера Федеративной Республики Германии Вилли Брандта. Потеря такого уникального источника информации, имевшего доступ в святая святых, не только пришлась тяжелым ударом по разведке ГДР, но и имела нежелательные политические последствия. В отставку подал Вилли Брандт, проводивший «новую восточную политику», включавшую курс на ослабление напряженности между ФРГ и ГДР, а также с Советским Союзом. Мне воочию довелось наблюдать озабоченность Эриха Мильке случившимся, его переживания, неловкость перед советскими товарищами.

Лихорадили органы безопасности ГДР и случаи предательства. В 1978 году, например, перебежал в ФРГ старший лейтенант Штиллерман. Он выдал западногерманским спецслужбам данные на 13 агентов.

Я уже подчеркивал, что взаимодействие военной контрразведки с МГБ ГДР не выходило за рамки обеспечения безопасности советских войск. К другим направлениям деятельности органов госбезопасности ГДР особые отделы отношения не имели. Поэтому мне трудно представить в полном объеме всю сферу борьбы с государственными преступлениями. Та информация, которой я располагал, позволяет думать, что МГБ ГДР не удалось избежать повторения некоторых ошибок, имевших место в прошлой карательной политике НКВД-МГБ. К сожалению, немецкие товарищи копировали не только сильные стороны советских органов безопасности, но иногда и их оплошности.

Сведения, публиковавшиеся в западногерманских газетах, позволяют частично раскрыть размеры осужденных по политическим статьям. В них сообщалось, что ФРГ «выкупила» у ГДР в 1977 году 1128 политических заключенных, а в 1978 году — 1346. Согласно публикации в газете «Тагесшпигель» (январь 1979), с 1963 года правительство ФРГ «выкупило» у ГДР более 15 тысяч политических заключенных, выплатив за них около миллиарда западногерманских марок. Стоимость выкупа составила от 40 до 80 тысяч марок за одного человека.

Для сравнительно небольшой ГДР цифры заметные, они проливают определенный свет на размеры борьбы с инакомыслием. Вместе с тем не может не вызвать удивления практика «торговли» политическими заключенными. Она не украшает ни правительство ГДР, ни правительство ФРГ.

Из истории специальных служб известны случаи межгосударственного взаимообмена провалившимися разведчиками и агентами, а также неугодными политиками. Но «выкуп» и «продажа» политических заключенных в таких масштабах, наверное, является спецификой сугубо немецкого прагматизма, когда обе стороны считали возможным извлекать практическую пользу и выгоду из «торговли» политзаключенными…

Мне довелось взаимодействовать с органами безопасности ГДР на всех уровнях: районном, окружном, аппарата и руководства министерства. Могу утверждать, что взаимодействие военной контрраз-ведки и органов МГБ ГДР носило деловой характер, отличалось доверием и взаимопониманием, а также невмешательством в дела друг друга.

Не скрою, среди нас были люди, свысока поглядывавшие на немецких коллег, жаловавшиеся на недостаточную открытость немцев и задержку выполнения всякого рода рабочих просьб. Такое поведение и подобные суждения не являлись типичными. Их носители — отдельные сотрудники, плохо понимавшие свое место и задачи в условиях ГДР. За все годы службы в Группе советских войск в Германии я не могу припомнить ни одного случая, когда бы сотрудники МГБ ГДР отказали нам в помощи, утаили информацию, имевшую выход на советские военные объекты, не пошли навстречу высказанным просьбам.

Мои рабочие контакты с руководителями Министерства госбезопасности ГДР приходятся, главным образом, на второй период пребывания в ГСВГ. К этому обязывало мое новое положение — заместителя начальника Управления военной контрразведки Группы войск.

По делам службы и на различного рода мероприятиях я встречался с министром Мильке, его заместителями Биатером и Шольцем, руководителем разведки Вольфом, начальниками главных отделов Кляйнюнгом, Крачем и другими. Из руководителей МГБ ГДР наиболее сильной и запоминающейся личностью был сам министр Эрих Мильке.

Первое знакомство с ним состоялось в июле 1972 года в его служебном кабинете в здании министерства в Берлине. Мильке меня представлял начальник Управления особых отделов КГБ по ГСВГ генерал С.Н. Лялин. Беседа прошла в теплой, откровенной и лишенной всякой официальности атмосфере. К концу разговора Лялин заметил, что, мол, возраст берет свое и нам, представителям старшего поколения, надо посторониться, дать путь более молодым. При этом указал на меня. Мильке ответил: «Надо судить о возрасте человека не по паспортным данным, а по его работоспособности. В этом главный возрастной критерий. Есть люди, которые в 40 лет уже выглядят стариками, а есть такие, кто и после 60 полны жизни и энергии».

Наблюдая за Мильке и зная, что его возраст приближается к 70 годам, я мысленно возвращался к нашей первой беседе. Казалось, что время над ним не властно. Однажды на приеме в Представительстве КГБ провозгласили тост за его здоровье. Мильке отшутился: «Благодарю. Лучше поднимите бокалы за здоровье моих заместителей. Они все время болеют…»

При небольшом росте и ничем не выделяющейся внешности Мильке трудно было предположить, что этот человек обладает железной волей, твердым характером и высоким мужеством. Но все обстояло именно так. Подобные качества появились у него не случайно, их формировала жизнь, долгие годы борьбы без перемирий и затишья.

Родился и вырос Эрих Мильке в берлинской рабочей семье. Был членом коммунистического союза молодежи, затем вступил в компартию Германии. Далее — участие в боевых отрядах самообороны КПГ, нелегальная работа, аресты и побеги, тайная эмиграция в СССР, а затем — Испания, Бельгия и Франция. Это — жизнь борца с фашизмом, коммуниста и интернационалиста, полная испытаний и самопожертвования.

С 1957 года Мильке был министром государственной безопасности ГДР. Всегда обращали на себя внимание его близость к рядовым сотрудникам, забота о ветеранах, простота, доступность и открытость. Чувствовалась высокая степень уважения к нему со стороны коллектива министерства.

Периодически Мильке бывал гостем военных контрразведчиков в Потсдаме. Выступал, отвечал на вопросы, слабо владея русским, он обычно общался с аудиторией на немецком языке. Но когда считал, что переводчик допускает неточности, останавливал его и сам переводил фразу. Воспринимался Мильке в целом как человек твердых политических взглядов, верный избранному в жизни пути, ценящий достоинство и независимость, искренне заботящийся о добрых отношениях ГДР с Советским Союзам.

Фактически поглощение ГДР ФРГ и последовавшие затем испытания тюрьмой и судебным преследованием не сломили волю и дух Эриха Мильке, он не отрекся от своего прошлого и политических убеждений. В последние годы, будучи тяжелобольным, жил в Берлине в