Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Именно ему отводилась подлая и гнусная роль во всём этом спектакле, он предложил заглянуть и войти внутрь старого дома. Генриетта, шутя и смеясь, отворила тяжелую дверь со скрипучими ржавыми петлями, и первая вошла в сумрачное пыльное помещение дома.
И вот тут-то дверь снаружи захлопнулась, как дверца в клетке. Девушка, ещё не понимая, что происходит, смеясь, позвала брата с сестрой, думая, что всё это детские проказы и шутки. Но потом до её слуха дошел неприятный звук, дверь снаружи подпирали чем-то тяжелым. Генриетта попыталась открыть свою темницу, но заслон не поддался, тогда красавица принялась молотить по двери и звать близнецов, считая, что скверная шутка затянулась.
Но в ответ ей была тишина. Подперев дверь тяжёлым куском дерева, которое когда-то расщепила меткая молния, дети тут же бросились прочь, убедившись, что пленница не сможет выбраться сама самостоятельно. Они бежали по тропинкам, отмеченным белыми камешками, а Мария подбирала каждый в мешок для пущей верности. Если бы Генриетте удалось выбраться из лесной хижины, то домой дороги она уж точно бы не нашла. Представляете, какой злодейкой была эта девочка в десять лет!
Когда близнецы вернулись домой, то на расспросы отца, где их старшая сестра, ответ был таков – они втроём пошли в западную сторону леса, на них напал огромный медведь, и пришлось бежать в разные стороны. Мария и Иоганн вскорости встретились, а вот Генриетта отстала. Они кричали, звали её, а после решили идти за помощью взрослых. Каковы маленькие лгуны! Как вам?
Уильям Вильд тут же организовал с друзьями и старшим братом Петром группу, и они отправились в западную часть леса, противоположную той, где в данный момент в ловушке пребывала его старшая дочь.
Генриетта до наступления темноты стучала в дверь и взывала о помощи, надеясь на чудо. Если бы в лачуге были окна, то она бы их выбила, уж будьте в этом уверены. Но дом был без единого оконца.
Вечером она сдалась и, прислонившись к двери спиной, сидела, сжавшись в комочек, и плача от отчаяния. Только здесь, в этой затерявшейся в лесной чаще избушке девушка наконец-то прозрела и увидела всю подноготную своих родственников. Сидя в грязи и многолетней накопившейся пыли, Генриетта вспомнила, с каким взглядом сестра смотрела на её новое платье. Тогда девушка была ослеплена счастливым моментом, но теперь она трезво осознала всю едкую зависть в глазах десятилетней девочки. И вспомнила она мимолетом уловленные недобрые переглядки меж мачехой и Марией, и кислую физиономию брата, словно барана, обречённого на заклание. Теперь всё сошлось, и картина была ясной, но, увы, безрадостной.
И тогда вернулось к Генриетте из забвения истинное её имя, и, вспомнив, воззвала она в темноте к лесной ведьме, выкрикивая имя той.
«О, матерь моя первая и единственная! Услышь дочь свою, узри слёзы её! О, лучезарная Кия, приди к дочери своей, имя которой Миа, дабы помочь ей, дабы свершить справедливость».
Зашумел лес, поднялись все птицы в небо, хоть и темно было, закричали все лесные твари, закачались деревья, пропуская ту, кого призвала Генриетта. Осветилась лачуга сквозь щели светом невыразимо ярким и отворилась дверь, выпуская на волю пленницу. На пороге ждала Миу её вечно молодая мать, которая с нежностью и любовью приняла дочь в объятия.
«Что случилось, Миа? Кто посмел так обойтись с тобой? Кто посягнул на жизнь дочери лесной колдуньи?!» – вопрошала обеспокоенная Кия, грозно вскинув брови.
«Это братец с сестрицей мои, они обманом заманили меня в этот брошенный дом, чтобы избавиться от меня», – отвечала, всхлипывая в объятиях матери, Миа.
«Да как они посмели?! Ещё дети, но уже отравлены желчью и злобой, как взрослые. Не могли они сами. Кто-то их надоумил. Может Уильям, твой отец? Я помню, как он трусил и не хотел тебя брать в свой дом», – негодовала лесная колдунья.
«Нет, матушка, отец меня любит, пожалуй, даже больше остальных детей. Он всегда ко мне добр и ласков. Брат и сестра, возможно, возревновали его ко мне немного», – защищала отца девушка.
«Ничего себе немного! Оставить беззащитную сестру в дремучем непролазном лесу одну без еды и воды. Да они хотели твоей погибели, дочь моя! Но если это не отец твой их науськивал, то остался лишь один человек, который мог питать к тебе злобу лютую и копить годами зависть чёрную. Это твоя мачеха! Вот, кто виновник того, что ты сейчас здесь». – Кия ласково пригладила медовые волосы дочери.
«Матушка хоть и зло учинили они против меня, но прошу, не делай им дурного. Всё, чего я хочу – быть дома подле отца. Он не перенесёт, если с ними что-то случится». – Вновь встала на защиту теперь уже других «родственников» Миа.
«Нет, дочь моя, когда я вручала твою жизнь и твою дальнейшую судьбу в руки твоего отца, то предостерегла его и пообещала, что если хоть слезинка коснётся земли, если хоть волосок упадёт с твоей бесценной головы, то будет проклято его семейство. И я сдержу данное мной слово! Я накажу этих ничтожных людишек!» – Кия отстранилась от дочери.
«Что ты задумала, матушка?» – в ужасе воскликнула юная дочь лесной ведьмы.
«Узнаешь, когда вернёшься обратно в дом своего отца, если желаешь этого. Но у тебя есть выбор – ты вольна остаться здесь и стать такой же, как и я, охранять лес от дурного влияния людей и править лесным народом, уважая законы Духа леса».
«Нет, матушка, я хочу вернуться к людям. Хоть и коварны они, хоть и лживы, но не все таковы, есть среди них и добрые, как мой отец. Прошу, не трогай его! Умоляю! Он ни в чём не повинен!» – Юная Миа опустилась на колени перед колдуньей.
«Встань, дочь моя, любимая Миа. Не трону я Уильяма Вильда. И не только потому, что он твой отец, и ты его любишь, но и я его люблю, хоть и была с ним всего три далёких дня. Но за остальных не проси! Не прощу, так и знай!».
Озарилась Кия ярким золотым всполохом и исчезла, но оставила дочери в проводники тонкий луч света, который должен был привести девушку обратно в дом дровосека. А тем временем Уильям Вильд искал пропавшую Генриетту в западной части леса, и сердце его разрывали отчаяние и страх, что он больше не увидит дочь живой.
Помните, в сказке
