Так прошел месяц, и нам осталось разобрать последнюю полку. Я с ужасом думала о том, что будет, когда мы закончим. У Арта больше не останется причин приходить к Лэрге. Он уедет, и я его больше не увижу.

Это к лучшему, Маша. Сколько можно тянуть эту пытку? Пусть уезжает.

До верхних полок мне было уже не достать, Арт снимал книги оттуда сам и подавал мне. И вдруг вытащил из заднего ряда маленькую, размером чуть больше ладони, книжечку в зеленом переплете.

— «Трактат об эфирных телах», — прочитал он название. — Мари, ты слышишь? Может, это и есть наш ответ?

Сказать ничего я не успела — очутилась на травке в своем загоне. И принялась нервно хватать языком жуков и кузнечиков. Психический жор, что поделаешь. Арт пришел ко мне не сразу: наверно, рассказывал Лэрге о своей находке. Вытащил меня, разве что не расцеловал. Глаза его так сияли, что стало страшно. А вдруг ответа в книге нет?..

— Я хотел взять ее с собой и прочитать ночью, но подумал, что лучше мы сделаем это вместе. Правда, Мари?

Он отнес меня в дом и ушел, пообещав прийти пораньше.

— Я и не думала, что в библиотеке есть такая книга, — Лэрга погладила зеленый переплет. — Может быть, ответ все время был рядом. Если б ты знала, как мне хочется заглянуть в нее. Но Арт прав, это должны сделать вы вдвоем. Потерпим до завтра.

Ночью я так и не смогла уснуть, несмотря на убаюкивающее мурлыканье кота. Сердце колотилось за двоих — за жабу и за эфирную немочь. Мысли о том, каким разочарование может обернуться эта находка, я старательно пыталась отогнать, но получалось плохо.

На рассвете, едва я выбралась из Мари и оделась, с крыльца донесли быстрые шаги. Арт еще не успел постучать, а я выбежала в прихожую, опередив Лесту.

Вид у него был такой, словно спешил сделать мне предложение руки и сердца. Ну… или у как у молодой гончей перед охотой. И снова в нехорошем предчувствии сжалось в груди.

— Пойдем скорее! — он обнял меня.

Как будто любовник звал в спальню.

Черт, о чем я вообще думаю?!

Я села в кресло, Арт устроился на ковре у моих ног и начал читать. Но уже на второй странице, я поняла, что не выдержу эту пытку. Книга, довольно толстенькая, была написана нудным, заумным языком, такими сложными и длинными предложениями, что я теряла мысль к концу фразы.

— Арт, так дело не пойдет, — взмолилась я, проведя рукой по его волосам. Раньше они свисали до плеч сосульками, похожими на дреды, теперь стали густыми и блестящими, до них так и тянуло дотронуться. — Зачем нам нужно знать, из какой магической материи создаются эфирные тела? Давай ты будешь проглядывать про себя, пока не найдешь что-то важное для нас. Так выйдет быстрее.

Я встала, и Арт сел на мое место. Время шло, страницы шелестели. Я изнывала от нетерпения и безделья, бродила по библиотеке взад-вперед и мешала спать Митрису, вернувшемуся в клетку с ночной прогулки. Кот, на месте которого устроился Арт, тоже не слишком одобрял наше занятие, демонстрируя это всем своим видом. Пару раз в дверь заглядывала Лэрга и смотрела на меня вопросительно. Я качала головой, и она со вздохом уходила. Потом позвала Арта обедать, но тот отказался, и Леста принесла ему кусок мяса с хлебом.

Чем меньше оставалось непросмотренных страниц, тем сильнее было нетерпение и… страх. Будь я живой, уже по потолку бегала бы. Впрочем, будь я живой, эта книга нам бы и не понадобилась.

Наконец Арт перевернул последнюю страницу и прочитал:

«Издавна ходят слухи, что при определенных обстоятельствах эфирные тела, утратившие связь со своими породителями вследствие их кончины, могут стать вполне настоящими телами — со всеми возможностями обычных человеческих. Однако какие именно обстоятельства позволяют эфирной сущности преобразоваться в чувственное человеческое тело, никому не известно. Достоверных случаев подобных перерождений до сих пор описано не было, что ставит циркулирующие слухи под сугубое сомнение».

Помолчав пару секунд, Арт захлопнул книгу и бросил ее на пол.

— И это все? — почти шепотом спросила я.

— Да. Ну, еще автор благодарит читателей за внимание к его скромному труду и выражает надежду, что они потратили время не без пользы для себя.

— Зря выражает, — пробормотала я и… расхохоталась.

Вообще-то это была истерика. Ну раз я не могла плакать. Арт обнимал меня, гладил по волосам, по спине, шептал что-то на ухо, пытаясь успокоить, но я даже не понимала, о чем он говорит.

— Вот и все, Арт, — наконец мне удалось хоть немного прийти в себя. — Это и был наш ответ. Никто ни о чем не знает, и вообще все это выдумка. Прости, мне сейчас надо побыть одной.

— Да, — кивнул он. — Мне тоже. И подумать о том, что делать дальше.

— Да о чем тут думать? — и снова мне было так горько, что я чувствовала эту горечь на языке. Словно жевала полынь.

Поцеловав меня в лоб, он быстро вышел. Я села в кресло, и кот тут же запрыгнул ко мне на колени. Точно так же, как это делал Арт. И точно так же потерся башкой о мой подбородок. Я и не заметила, как в библиотеке появилась Лэрга. Она молча погладила меня по плечу, и я прижалась щекой к ее руке.

— Я не знаю, что теперь, Лэрга. Лучше бы он больше не приходил.

— Может, ты и права…

Время свернулось, как прокисшее молоко. Боль — я реально ее чувствовала. Теперь это точно была не выдумка. И с последней искрой уже угасшей надежды я подумала: может, это и есть оно — то самое обстоятельство? Может, любовь и тоска могут превратить эфирное тело в настоящее?

Но едва солнце скатилось за горизонт, я снова стала жабой.

На следующий день Арт не пришел. Я и ждала, и не ждала. Бродила по дому и по саду. Хотела прокатиться верхом, но побоялась снова напороться на Арниса — закон подлости никто не отменял, да и мои вселенские рекорды в лузерской программе тоже.

Я убеждала себя: раз уж все так вышло, лучше мне забыть об Арте. И никогда больше его не видеть. А ему — забыть обо мне. Пусть уезжает и не возвращается. Все пройдет. Все проходит. Я была уверена, что люблю Вадима, потом не сомневалась, что влюблена в Арниса. Что от этого осталось? Ничего. И любовь к Арту пройдет точно так же.

Верила в это. Не верила. И снова пыталась проверить.

Кот — как специально! — ходил за мной по пятам, терся об ноги, лез на руки. Словно поставил себе целью напоминать об Арте. Можно подумать, я и так не вспоминала о нем каждую минуту.

Проведя без сна еще одну ночь, на рассвете я собралась вынести Мари в сад. Открыла дверь и вздрогнула: на крыльце сидел Арт, обхватив голову руками.

— Мари… — вскочив на ноги, он забрал жабу, отнес в загон и вернулся. — Пожалуйста, выслушай меня.

Мы сели рядом на ступеньку, и Арт взял мои руки в свои.