Так что от интереса следствия Катрин считает себя застрахованной. В то же время ей невдомек, что Лысый засветился: Реми следил за ним грамотно, себя не выдал.

Тем не менее визит частного детектива непременно вызовет ее настороженное любопытство: с чем пришел непрошеный гость?

Он был прав. Через несколько минут его пригласили пройти в глубь магазинчика.

Хозяйка кабинета стояла у окна и обернулась, когда вошел Реми. Высокая, худая, даже чересчур (кремовый летний костюм обнажал кости, выступающие в плечах и на груди), Катрин Свиридова обладала неожиданно округлым лицом, весьма красивым. Выглядела она лет на тридцать семь – тридцать восемь, что, скорее всего, и соответствовало ее возрасту.

– Чему обязана?.. – с чарующей улыбкой поинтересовалась она после стандартного обмена приветствиями.

– Я ищу Лизу, – сообщил Реми без предисловий.

– Вы о ком? – равнодушно спросила Катрин, усаживаясь на свое место за столом и указывая гостю на стул напротив.

Браво, отметил про себя Реми, она даже не стала изображать удивление. Хорошая актриса.

– Вы это отлично знаете, мадам. Давайте не будем терять время.

– Так не теряйте. Изъясняйтесь так, чтобы я вас понимала. Вы ведь кого-то ищете и пришли ко мне за помощью, правильно я вас поняла?

Она весьма грамотно говорила по-французски, хоть и с сильным русским акцентом, отметил Реми.

– Совершенно верно. Я ищу Лизу, и у меня есть основания считать, что вам известно, где она находится.

Свиридова вытащила из пачки тонкую сигаретку, – Реми обратил внимание на ее длинные пластиковые ногти с разноцветным рисунком и вкраплениями стразов, что для него однозначно служило признаком дурного вкуса, – закурила и принялась рассматривать витиеватый дымок.

– Вы невежливы, месье Деллье. Я спросила, о ком речь. Вы не ответили.

И снова она повела себя грамотно, отметил Реми: не вскинулась с вопросами: «Какие еще основания?»

Задача Реми (нажать на Катрин, но при этом не слишком ее напугать) выглядела отнюдь не простой. Он перебирал в уме те факты, которые он может выложить Свиридовой, учитывая эти два условия.

– Ваши друзья Шарбонье задержаны жандармерией. Думаю, вы в курсе. И они показали, что на Лизу их вывели именно вы!

Реми решил начать именно с этого, пока еще безобидного факта.

– Ах, вот вы о чем! – улыбнулась Катрин, пыхнув сигареткой. – Верно, я им рекомендовала квартиру в Москве. Они просили, я помогла. Так хозяйку этой квартиры зовут Лиза?

Сама невинность, черт побери!

– Как вы нашли эту квартиру?

– Я обратилась к своему агенту по недвижимости. Он и нашел. Я Анн и Винсенту сведения передала.

– Не дадите ли мне координаты вашего агента?

Правильный вопрос, одобрил сам себя Реми. Пусть пока думает, что он верит в существование мифического агента.

– Вы тоже хотите снять квартиру в Москве? – с едва слышной издевкой поинтересовалась Катрин.

– Я хочу познакомиться с вашим агентом.

– А, поняла: вы ищете знакомств с русскими девушками! – усмехнулась она.

– Уже нашел, мадам.

– О, поздравляю! Она хорошенькая, надеюсь?

– Очень. Так как мне связаться с вашим агентом?

– Никак, – пожала костлявыми плечами Катрин. – Я не даю телефоны людей, которые работают на меня.

– Или потому, что никакого агента не существует? Потому что вы нашли Лизу сами?

Катрин загасила сигарету. Ответа не последовало. Она, без сомнения, ощутила, что за словами Реми сквозит то ли знание, то ли пока только подозрение, что у нее имелись особые виды на девушку…

Реми решил свернуть с этой темы, не дожимать Катрин.

– Вы узнали, что Лиза беременна. И что находится она в довольно бедственном положении, отчего ваши бездетные друзья смогут легко ее уговорить отдать ребенка им, не так ли?

– Это они вам сказали? – изящно изобразила удивление Екатерина, сложив красивый рот в иронической улыбке.

– Не мне, жандармерии.

– Признаюсь, очень грустно констатировать, что мои друзья переложили ответственность за свои инициативы на меня…

– Из ваших слов следует, что они держали вас в курсе своих «инициатив», как вы выразились, – попытался он поймать Катрин.

– Это следует всего лишь из ваших слов, месье детектив, – парировала Свиридова. – Что они вам еще любопытного рассказали?

Ха, так ей Реми и выложил! Мадам пытается пронюхать, что стало известно следствию. У нее наверняка еще тысяча вопросов на языке крутится, в первую очередь такой: почему к ней пришел частный детектив и как это связано с официальным расследованием жандармов, – но спросить прямо она не осмелится.

– А где ваша дочь? – сменил тему Реми.

– Моя дочь? – на этот раз Свиридова удивилась по-настоящему. – Зачем она вам?

– Три месяца назад она приходила в квартиру, где проживают Лиза с матерью, и получила о них информацию. Подослали ее, без сомнения, вы.

– Бред, – пожала плечами Катрин. – Полный. А дети сейчас отдыхают в Доминиканской Республике. Они вернутся в конце августа, тогда вы сможете с моей дочерью пообщаться.

Блефует или нет? Проверить это легко… Но, скорее всего, говорит правду – легкая нотка торжества ее выдала. Она понимает, что допрашивать ее детей в конце августа будет поздно. Во всяком случае, для того, чтобы найти Лизу. Уверена, что успеет провернуть свое грязное дельце, а там и дело само собой зависнет: нет трупа, нет и преступления, как известно.

Свиридова снова потянулась к пачке сигарет, достала одну своими длинными разукрашенными ногтями, но передумала и убрала ее обратно в пачку.

– Мать Лизы легко опознает ее по фотографии. Так что зря вы надеетесь выкрутиться!

– Мать Лизы? Да кто же ей поверит, пьющей женщине!

«Проговорилась! – удивился Реми. – Признаться, он не ожидал…»

– А вы неплохо осведомлены для человека, который не помнит, кто такая Лиза! – Реми посмотрел на Катрин в упор.

– Так мне Анн с Винсентом об этом рассказали! Когда из Москвы вернулись! – она, в свою очередь, посмотрела на детектива с насмешкой.

Нет, не проговорилась мадам – она отлично знает, что можно и что нельзя произнести, каждую реплику наперед взвешивает. И даже не слишком скрывает свою игру.

– Очная ставка покажет.

– Очная ставка? С кем? На каком основании?

Реми не ответил, и Катрин вдруг сделала озабоченное лицо.

– А что, собственно, случилось с этой девушкой… С Лизой? Почему все эти вопросы? И почему – ко мне?