litbaza книги онлайнИсторическая прозаЭдвард Мунк. Биография художника - Атле Нэсс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 159
Перейти на страницу:

Фон Диттен и Мунк не только терпеть не могли, но и откровенно презирали творчество друг друга. По слухам, фон Диттен обозвал Мунка шарлатаном. Мунк в свою очередь заявил, что картинам коллеги место не на выставках, а в витрине стекольщика. Апогея вражда достигла после эпизода на карнавале художников, где Мунк невежливо обошелся с официантом, а фон Диттен потом расписал поведение Мунка в таких выражениях, что тот посчитал это оскорблением своего достоинства. Он даже намеревался обратиться в суд с иском о возмещении морального ущерба, но до мирового суда дело так и не дошло, – вероятно, Нёррегору удалось отговорить друга от этого шага.

В Осгорстранне еще до лета 1902 года между художниками нередко происходили стычки, однако есть все основания сомневаться в реальности красочных мифов, получивших хождение позднее. Согласно самому известному из них, Мунк якобы угрожал фон Диттену револьвером – и не просто угрожал, а держал под прицелом ровно столько времени, чтобы успеть нарисовать издевательскую карикатуру на врага!

«Бан-Диттена» в городке не очень-то жаловали. Как он сам позже объяснял, все потому, что ему постоянно приходилось изгонять молодежь со своего частного пляжа и сада. В ночь на 7 августа дошло до того, что компания подвыпивших курортников сначала устроила пирушку перед воротами его сада, а потом чуть не сломала сами ворота. Мунка там не было, и никакого отношения к инциденту он не имел.

На следующий день за расследование дела взялась полиция. Во дворе ратуши стали собираться зеваки, привлеченные скандалом вокруг фон Диттена. Зачем-то – видимо, желая поразвлечься, – пришли и Мунк с Сигурдом Бёдткером. Фон Диттен их заметил, стал задевать. Мунк все больше раздражался, а Бёдткер только подливал масла в огонь. Вспомнили и скандал на карнавале художников, и то, как фон Диттен обозвал Мунка шарлатаном. В конце концов Мунк набросился на своего противника с кулаками – а вовсе не с палкой, как писали газеты, – и фон Диттену пришлось спасаться бегством.

Это происшествие сразу попало на страницы газет, а потом и юмористических листков, спровоцировав появление всевозможных стишков и рисунков. Не прошло и месяца, а красочные описания злополучной истории уже появились в немецкой и американской печати на норвежском языке. В этих рассказах, щедро сдобренных выдуманными подробностями, Мунк представал в весьма сомнительном виде.

Сама по себе «летняя война в Осгорстранне» была невинным эпизодом. В суд, как ожидали многие, фон Диттен подавать не стал, а вскоре он и вовсе продал свой дом и уехал. Тем не менее у тех, кто хорошо знал Мунка, эта история должна была вызвать серьезные опасения – как симптом прогрессирующей утраты им самоконтроля. Правда, одна газета написала, что Мунк «полностью излечился от своей нервозности», но это заявление не больше соответствовало истине, чем все прочее, что писали тогда газеты.

Хуже всего на нервы Мунка подействовала огласка. Он немедленно написал тете и постарался представить весь эпизод как ничего не значащий пустяк. Гораздо более серьезной проблемой, по словам Мунка, было то, что картины, предназначенные для выставки у Блумквиста, все еще находились в Берлине. Он хотел забрать их сам, но денег на перевозку не было, поэтому он попросил тетю выслать 60 крон.

Но не успел Мунк отправиться в Берлин, как произошло то, чего он давно боялся: в ночь на 23 августа Тулла попыталась покончить с собой. Нельзя исключать, что она всего лишь хотела привлечь к себе внимание. Но, если верить Сесилии Дал, которая немедленно известила Мунка о произошедшем, Тулла «наверняка хотела свести счеты с жизнью»:

Вчера вечером Тулла выпила пузырек с морфином. Я пошла спать, но тут раздался стон из ее комнаты. Я вошла, она рассказала, что сделала, – и потеряла сознание. Я сварила крепкий кофе и позвала служанку. Мы возились с Туллой где-то около трех часов – влили в нее шесть чашек крепкого кофе, пока наконец она не пришла в себя, – но руки и ноги ее еще долго были холодными и пульс практически не слышен. У ее кровати стояло два пустых пузырька из-под морфина.

Письмо заканчивается призывом к Мунку придумать что-нибудь, чтобы помочь «самому несчастному человеку, которого я когда-либо видела»; к письму Сесилия предусмотрительно приложила расписание паромов из Дрёбака до Рёйкена.

Позднее это событие обросло многочисленными домыслами, не в последнюю очередь благодаря самому Мунку. Попытка самоубийства частенько изображалась инсценировкой с целью заманить Мунка к Тулле. Однако в свидетельствах очевидцев – правда, весьма немногочисленных – невозможно найти прямого подтверждения этой версии. В таком случае должен был существовать заговор между Сесилией Дал и Сигурдом Бёдткером, что трудно себе представить, а телеграмму от Бёдткера Мунк получил практически одновременно с письмом Дал.

Мунк, естественно, перепугался до смерти. Согласно одной из версий, он в спешке попрощался с Кольманом, нанял лодку и переплыл фьорд до Дрёбака. Там его встретили Бёдткер и Сесилия Дал.

Это было в воскресенье, 24 августа. По воскресеньям паромы, по всей видимости, не ходили, – скорее всего, поэтому Мунку пришлось на лодке плыть до самого Рёйкена. Дул ветер, но не очень сильный – даже у Фёрдера, почти в открытом море, это был всего лишь свежий морской бриз. Поэтому позднейшие воспоминания Мунка о сильном шквале с севера, что норовил опрокинуть лодку, следует воспринимать скорее как описание его душевного состояния. Конечно, он со страхом ожидал того, что ждет его впереди. Позднее он выразил свои тогдашние мысли устами Брандта:

– Приедем, а она уже мертва?

Брандт представлял, как она лежит там – бледная, тихая, неподвижная, лишившая себя жизни из-за него. И он не мог ее спасти, вдохнуть жизнь в застывшие черты, – и сердце его сжималось от ужаса.

Но Тулла была жива. Мунк позднее описал сцену, как увидел ее лежащей в полутемной комнате и рыжие волосы «ярким пятном» светились на фоне белой подушки. Тулла была еще слаба, однако они поговорили, и Мунк пообещал, что «все будет хорошо». Он остался в Рёйкене на ночь. На следующее утро больная почувствовала себя значительно лучше. Мунк пообещал приехать еще раз через неделю с небольшим, когда закончит свои дела в Берлине, и увезти Туллу с собой в Осгорстранн. Предполагалось, что там, в спокойной обстановке, они обсудят совместные планы на будущее. Надо понимать, Мунк наконец-то был готов выполнить обещание жениться, данное осенью 1896 года.

Из Рёйкена Мунк отправился домой, в Осгорстранн, а оттуда, в среду, – в Берлин за картинами. Перед поездкой он поговорил по телефону с Сигурдом Бёдткером, и они условились, что Бёдткер с женой заедут за Туллой в Рёйкен и заберут ее к себе домой в Дрёбак. По словам Бёдткера, к этому времени Тулла несколько успокоилась, но «с явным нетерпением» ожидала возвращения Мунка для «решающего разговора».

Бёдткер также сообщает, что история достигла Кристиании и стала известна Нёррегорам. Значит, следовало как можно быстрее что-то предпринять – как для защиты репутации Туллы, так и для того, чтобы пресечь распространение слухов.

Такова была обстановка в начале сентября, когда Мунк вернулся из Берлина. Судя по всему, он не поехал сразу в Осгорстранн, а остановился в Кристиании. Наверняка он навестил семью и поведал им свою версию событий. К тому же надо было найти место для хранения картин – выставка должна была открыться только 24 сентября.

1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 159
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?