— Это случается везде, и в нашей стране тоже, — согласился Грант. — Всегда есть такое нравственно испорченное меньшинство.

— А все же, — сказала Лоррейн, чтобы Со Кам ее не слышал, — давайте решим, что же мы с ним будем делать. Не можем же мы держать его все время связанным! Его кровообращение нарушится, а он и так не в лучшем состоянии. А если мы оставим его на свободе, то он где-нибудь отыщет себе оружие. И особую опасность он будет представлять для детей. Что может удержать его, чтобы не взять кого-нибудь из них в заложники? Все, что ему нужно, — это нож или дубинка.

— Пока что мы запрем его в сарае для вяления рыбы, — сказал папа. — Навалим мешки с песком около двери. Это удержит его.

Они сделали это, а мы, дети, смотрели. Им пришлось затащить протестовавшего Со Кама в сарай и бросить его там. Он явно ослабел после нескольких дней без пищи да и от своей встречи с драконом, но собрал остатки сил, чтобы пинать, кусать и царапать тех, кто взял его в плен. Я поежился при мысли о том, что может случиться, если он снова вырвется на свободу. Невооруженным глазом видно, что это был человек без всякого представления о совести. Ни секунды не колеблясь, он бы причинил вред такому ребенку, как я, или Хасс, или даже Джорджия. Тем не менее я понимал, что мы не можем просто застрелить его.

— Дети, держитесь подальше от сарая, — предупредил Грант. — Мы больше не хотим возиться с этим парнем.

— А что теперь будет? — спросил я. — Вы собираетесь убить дракона?

— Мы попытаемся, — ответил папа. — Лоррейн останется с вами, ребята, пока мы втроем отправимся охотиться на эту зверюгу. Помните, вы должны делать все, как она говорит. Надеюсь, вам можно доверять. Никаких споров и пререканий.

Да как будто нам сейчас было до этого! Некоторые взрослые вообще ничего не понимают!

Трое мужчин покинули наше убежище, вооружившись винтовками. Мы наблюдали за ними, пока они не дошли до края тропического леса. Мы собрали несколько АК-47, оставшихся от убитых пиратов, которые теперь лежали в одной из неиспользуемых хижин. Нам казалось, что в такой ситуации нам, детям, тоже стоит вооружиться.

— Можно мне взять автомат Калашникова? — спросил я.

Глаза Лоррейн широко открылись.

— Конечно же нет!

— Почему нет? — спросил Хасс. — Я уже стрелял из такого раньше.

— Меня это не волнует, пусть даже у тебя олимпийская медаль по стрельбе. Но автомата ты не получишь.

— Ну, я думаю, это достаточно недальновидно, — сказал я самым что ни на есть высокомерным тоном примерного ученика частной школы. — Мы можем оказаться в осадном положении.

У Джорджии глаза стали огромными и круглыми, как старинные монеты.

— Макс, да что с тобой?! Ты говоришь как какой-то английский зануда!

— Да я и есть английский зануда! — заметил я. — По крайней мере я англичанин, а именно так мы говорим у нас в Британии. И кроме того, мы не гундосим, как вы.

— Я не гундосю! — горячо воскликнула Джорджия.

— «Я нн-не-ее гу-у-нн-доо-шу», — передразнил я, копируя ее носовое произношение.

Это, конечно же, было огромной ошибкой. Я сделал совершенно не то, что надо было делать. Джорджия взбесилась. Она наградила меня испепеляющим взглядом. В этот момент я был очень рад, что нам не дали автоматы Калашникова, а то она немедленно разнесла бы меня на кусочки. Хассан мудро решил держаться подальше от всего этого. Я бы тоже так сделал на его месте. Я позабыл об автоматах. Я решил убраться с линии огня и спросил Лоррейн, могу ли я нести первую вахту.

— Да, — сказала она. — Твой папа, Грант и Рамбута сегодня утром сделали башню из бамбука, чтобы можно было обозревать окрестности. — Она указала на штуку, которая выглядела как пулеметное гнездо, установленное в углу ограды в лагере для военнопленных. Рядом с ней стояла шаткая лесенка, по которой можно было залезть наверх. Я забрался в кабинку. Там я и провел остаток дня, глядя в лес и высматривая там дракона.

Дракона я не видел, но где-то ближе к вечеру приходил единорог.

Увидев его, я крикнул:

— Джорджия!

— Что? — прокричала она мне в ответ. — Чего тебе надо?

— Там твой любимчик, — сказал я, надеясь вернуть себе ее расположение. — Единорог.

Ее глаза сверкнули, и, чтобы посмотреть на скаду, она прильнула к одной из дыр, проделанной в изгороди пулями. Единорог подошел к Джорджии, когда она стала его ласково подзывать. Кажется, она и эта лошадь с рогом несколько сблизились. Джорджия протянула сквозь ограду немного соли, и единорог слизнул угощение с ее ладони. Если бы я попытался проделать то же самое, то уверен, он бы откусил мне руку по локоть. Но Джорджия, казалось, знала, что он будет осторожен с ней. Он облизывал ее руку, а она хихикала и перебирала пальцами. Потом, когда вечер окрасил небо в лиловый цвет, существо вернулось назад, в вытянувшиеся тени тропического леса.

— Возможно, дракон убьет его, — сказал Хасс.

Он только заговорил, но уже было понятно, что он сболтнул лишнего.

Боже мой, что на него обрушилось!

— У тебя злобная и мстительная натура! — закричала Джорджия. — Я больше никогда не хочу с тобой разговаривать! И с тобой тоже! — крикнула она мне. — Вы один другого стоите!

— А я-то что сделал? — прокричал я с башни. — Вообще-то это я сказал тебе, что единорог пришел!

Но так как она не разговаривала со мной, да и с нами обоими, ответа я не дождался.

Через полчаса я спустился с башенки. Мужчины все не возвращались. Они не стреляли, или, по крайней мере, мы не слышали выстрелов.

— Как вы думаете, с ними все в порядке? — спросил я Лоррейн.

— Конечно, — ответила она, впрочем, в ее голосе не было особой уверенности. — Я приготовила немного супа. Можешь отнести его нашему пленнику?

Хасс и Джорджия оттащили от входа мешки, а Лоррейн встала так, чтобы ей хорошо было видно дверь. Открывая дверь, мы ожидали, что Со Кам поспешит бросится к выходу, но в дверном проеме никого не было. Через некоторое время он появился у входа и посмотрел на нас с презрением.

— И что, вы думаете, я могу сделать? — закричал он. — Как вы думаете, что я могу сделать с моей больной рукой? — Он поднял вверх обгорелый обрубок руки. — Вы думаете, я нападу на вас и перебью всех? Давайте сюда еду!

Он выхватил миску из моих рук, расплескав часть супа.

— Смотри, что ты делаешь! — заорал он на меня. — Ты, косорукий мальчишка! Ты не достоин кормить такого человека, как я! Ты идиот! Дайте мне риса!

— Рис в супе, — сказала Лоррейн. — Возвращайтесь в сарай. Макс, не стой слишком близко к нему. Держись от него на расстоянии вытянутой руки!

Я отступил подальше от морского разбойника.

Именно в этот момент вернулись мужчины, открыв ворота и заперев их за собой.