А твоя, — выделил слово, — в столовке должна быть.

— Спасибо, братан, — хлопнул по плечу и понесся.

В столовой я заметил её сразу.

Она сидела за столом, плечики опущены, глаза краснющие, а взгляд печальный. Мой Цветочек был поникший. Лениво помешивая палочкой чай, она что-то негромко рассказывала своим подружкам, а те негодующе качали головами, внимательно слушая. Меня она заметила, когда я был на полпути. Наши взгляды пересеклись на долю секунды, прежде чем она боязливо отвернулась.

Что ж ты скрывала от меня Цветочек? Какие мысли крутились в твоей головушке?

— Варь, — на выдохе произнес, словно больно.

— Привет, — не смотря на меня, буркнула и отпила чай. Дернулась, видимо, горячий был.

— Поговорить нужно, — тоном не терпящим возражений, заявил я.

— Послушай… — неуверенно, — давай потом, хорошо? — Привстав закинула сумку на плечо, и, обойдя меня, бросила, — я на пару опоздаю…

Схватив ее за локоть, мягко дернул на себя, отчего Варя врезалась мне в грудь.

— Нет. Сейчас, — на ухо прорычал.

— Н-но…

— Никаких «но»!

Закинув руку ей на плечо, мы вышли в холл. Первая попавшиеся аудитория оказалась свободна, когда я в нее заглянул. В нее-то и запихнул нерадивую девчушку.

Сделав к ней шаг, я взял ее лицо в свои руки. Я действительно хотел поговорить, но, взглянув на её лицо, потерялся. Её губы затуманили мне разум.

— Малая, — прошептал, прежде чем напасть на нее.

Она ответила с не меньшей страстью. Пальчики зарылись в мои волосы, оттягивая за концы, а моя рука перешла на тонкую девичью шею, нежно поглаживая.

— Нет, — в губы простонала и уперлась мне кулаками в грудь. — Нет, Илья! — отпихнула от себя.

Ошарашенно, сделал шаг назад.

— Варя, послушай, — сглотнув, произнес, — Все, что было это…

— Случайность, — закончила за меня.

Что?

В недоумении вытаращился на нее.

— Ты что несешь? Какая нахрен случайность?

— Спонтанная, — сжалась в комок, выпуская свои колючки.

— Хрен тебе, а не случайность, Цветкова, — заорал, ударив кулаком по столу.

Она ввела меня в бешенство! Она утром сбежала, а теперь городила черт знает что!

— Послушай…

— Нет, это ты послушай! Теперь говорить буду я, — отрезал. — Ты мне нравишься, малая, — уже совсем тихо прошептал.

Она не верила мне. Качала головой, а брови хмурила.

— Я впервые…

«Хочу быть с кем-то» — хотел признаться, но она выкрикнула:

— Это все спор!

Закрыв глаза из которых уже ручьем лились слезы, торопливо зашептала:

— Я поспорила на тебя. Прости!

Сорвавшись с места, она выбежала, оставляя меня одного в пустой аудитории.

Глава 21

Варя

— Ну, Варь, что ты в самом деле? — погладив меня по голове, произнесла Сонечка. — Таких как Морозов пруд в пруду! А ты у нас одна такая!

— Ну подумаешь, переспали! То ли еще будет, — вставила свое слово Уляша, а я еще больше заревела, от чего Дунька на нее шикнула.

Вечер. Я сидела дома в окружении своих девчонок и вытирала горючие слезы, что капали мне на джинсы. Я не рассказала им, что Морозов тогда наплел мне, когда подобно пещерному человеку запихнул в аудиторию. К ним я не вернулась. Сбежала домой, в подушку уткнулась и ревела, покуда в мою дверь не начали ломиться полоумные женщины.

— Он такой… Такой дурачок! — всхлипнула. — У меня никогда такого не было, — с грустью выдавила, вспоминая события прошлой ночи.

— Варька, зато ты спор выиграла, — попытала удачу приободрить меня Дунька, да вот только как вспомнила что набедокурила, так снова в плач.

Беда-беда, огорчение! Всегда корила себя за слабость влюбляться! Я была до смешного наивна, однако при этом никогда не позволяла таким паразитам, как Илья Морозов, уложить меня на лопатки. А тут сдуру, сгоряча, да еще и по-пьяни — поплавилась. Сдалась во власть змею-искусителю.

— Варь, а может, ты втюрилась? — тихо практически шепотом, словно говорить об этом громко преступление, промолвила Дуня.

Потерла очи свои, губу закусила и закивала головой в согласии. Впору было смеяться над глупышкой Варварой, должна была влюбить в себя, а втрескалась сама по самое не балуй!

— Етить твою в дышло! — выпучила глазенки Улька.

Она, пожалуй, единственная не догадывалась какие чувства я питала к Морозову. Уж больно сосредоточена была на другом «волке». Сонечка же с Дунькой менее красноречиво и горячо отреагировали. Догадывались никак иначе.

— Варька, да было у тебя этих влюбленностей — не счесть! Ты ж у нас отходчивая. Завтра уже забудешь своего Морозова, — улыбнулась ласково Сонечка.

Однако, в этот раз по-другому. Не забуду через неделю, не переключаюсь на другого, а все потому что…

Илья лучший. Пусть и гад! И негодяй! Но у него самые красивые глаза на свете, самые обаятельные ямочки на щеках, от которых коленки подгибались, самый удивительный тембр, что слух ласкал, а то что плут вытворял в постели… Даже и думать об этом тревожно и трепетно.

Позже, когда моя плаксивая натура все же изволила успокоиться и подтереть сопли, мы принялись адекватно оценивать ситуацию.

— Дунь, без обид, но ты в пролете, — подняла руки вверх Ульяша. — С тебя желание.

Нахохлившись, нехотя, девчушка кивнула головой. Я бы на месте Бобрич бочком-бочком и спетляла. У Фроловой фантазия мама не горюй, как взбредет что-то в головушку, хоть стой хоть падай.

Бобрич уже напряглась, ожидая услышать страшнейшее из желаний, как равнодушно Ульяна оборонила:

— Лабораторки за меня сделаешь, — на вытянутое в недоверии лицо, она хмыкнула и изрекла, — а что с тебя взять-то? С паршивой овцы, хоть клок шерсти…

Аида заметно расслабилась, про себя помолилась, дабы сумасбродная баба не передумала, и счастливо улыбнулась.

Сонечка потерла ручки в предвкушении, ведь ей, несчастной золушке, пришлось ишачить. Конечно же, эта спекулянтка больше нылась и разыгрывала трагикомедию, ведь в её планы не входило увольняться, это я знала наверняка. А все потому, что папенька бесновался. Ходил как неприкаянный, ворчал, зубы скалил, а сказать ничего не мог.

— Улька, — подмигнула Сонька, а та аж дернулась, — отдаешь мне те сапоги, которые тебе подарили на показе.

— Но они одни такие! Их мне дизайнер подарил, восхищаясь моими формами, — захныкала и жалобно посмотрела на Сонечку, дабы та смиловалась, но она была непреклонна. Уж больно падка на шмотки.

— Вот именно.

Фролова принялась жаловаться на несправедливость. Затем ворчала, что ей не хватило самую малость. Никак интриганка не могла смириться, что Синица не