– Спасибище вам огромное, мисс, – сказал толстый солдат с крупной пулей, вмурованной в каску. – Мы неделями живем на галетах, сигаретах и шоколаде. Свежего хоть поели. – Он сунул в рот рулет, оторвал зубами кусок и принялся жевать. – Надо вас познакомить с нашим поваром. Научите его паре новых трюков, – проговорил он с набитым ртом. – Эй, Робби! (Темноволосый мужчина с сигаретой во рту повернулся к нему.) Научись печь такие рулеты. Приготовишь что-то приличное для разнообразия.

– Дай мне то, из чего их пекут, и я сделаю, – парировал Робби.

– Симпатичный у вас городок, – сказал стройный янки с мягким говором, вылитый ариец. – Климат как у нас. Я из Гэйлорда, штат Мичиган, – слыхали о таком? Это к северу от Детройта.

– Заткнись, Сэм. Нам нельзя брататься с местными и вообще разговаривать. И она ж все равно ни слова не понимает, – сказал его товарищ.

Йозеф вытянул шею за угол: о ком это они? У входа с корзиной на бедре стояла Элси.

– Девушка угостила нас едой, не выковырянной из холодной жестянки. Ей за это хотя бы спасибо полагается, – буркнул Сэм и поправил винтовку на спине. – И вообще, кто не слышал о Детройте?

– Немцы не только о Детройте не слышали – они по-английски «здрасьте» от «пока» не отличают, не говоря уж о Нью-Йорке и Голливуде. – Толстый солдат поковырялся в зубах грязным ногтем и откусил еще.

– Голливуд, – сказала Элси. – Джин Харлоу? – Она уперла руку в бок, вздернула подбородок и процитировала почти без акцента: – Не представляешь, что я терплю. Когда мы познакомились, я ждала его два часа! А почему? Потому что какая-то женщина в Джерси родила четверню! Так оно с тех пор и идет. Повисла пауза, а потом солдаты расхохотались.

Йозеф привалился к холодной стене. Череп пронзила острая боль. Зачем Элси дает им хлеб? Разговаривает с ними – на иностранном языке! Может, у него опять галлюцинации?

– Ошибочка вышла, Поттер, – сказал Робби. Он затушил сигарету о булыжник и заложил окурок за ухо. – Говоришь, немки по-английски ни бум-бум?.. Точно, Джин Харлоу, – кивнул он Элси. – Но как по мне, ты больше смахиваешь на Лану Тернер[70].

Кто-то присвистнул. Поттер надулся и захлопал ресницами. Мужчины засмеялись. Засмеялась и Элси. Йозеф нашарил за спиной каменную стену, вцепился, чтоб не упасть в обморок. В голове пульсировало.

– «Оклеветанная»? – спросила Элси.

– Вот и я говорю, – подмигнул Робби.

Элси улыбнулась и протянула ему рулет.

– За такое панибратство я могу кончить как Бенедикт Арнольд[71], ну и черт с ним. Спасибо. Danke schön.

– Bitte schön, – ответила она.

– Вот девка зажигалка. Не то что другие немочки, – сказал Поттер.

– Дев-ка-за-жи-гал-ка? – повторила Элси.

– Ха! – Поттер хлопнул Сэма по спине, и тот выронил хлеб. – Быстро схватывает!

Сэм подобрал хлеб и обтер рукавом.

– Надо что-нибудь ей дать, наверное. Заплатить за еду?

– Правильно мыслишь. – Робби порылся в ранце на боку и вынул прямоугольный батончик. – Раз она пекарь, наверняка любит шоколад. – И он протянул шоколадку Элси.

Та повертела батончик, разорвала упаковку. Глаза у нее загорелись.

– Schokolade! – Она откусила. – Ist gut!

– Вот это другой разговор, – сказал Робби. – Что у вас еще есть, парни?

– Пачка сигарет, – сказал Сэм.

Робби предложил ей сигарету:

– Куришь?

Она взяла тоненькую палочку. Кто-то бросил Робби зажигалку, и он дал Элси прикурить. Та затянулась и выпустила клуб дыма с легкостью и изяществом кинозвезды.

Йозеф не верил глазам. Совершенно другая женщина. Смелая поза, уверенные жесты – не узнать нежную девочку, которая цеплялась за него на рождественском балу.

Она вдруг зашлась мелким кашлем, и мужчины окружили ее.

– Ты о’кей? – спросил Сэм.

Элси отдышалась.

– O’кей, о’кей? – передразнила она противным голосом голубой сойки и сунула сигарету Робби: – Nein. – Снова откусила от шоколадного батончика, завернула его и положила в корзинку. – Спасибо. Солдаты снова засмеялись.

– Артистка! – Поттер поскреб пузо и поправил ружье на плече.

– Wie ist тебя зовут? – спросил Робби.

– Элси Шмидт, – ответила Элси. – Und sie?

– Сержант Робби Ли, – поклонился он.

– Первоклассный повар, – добавил Поттер. – Надо признать, учитывая ситуацию и пайки, этот парень умеет готовить неплохое барбекю.

– Все потому, что я из Северной Каролины. – Робби затянулся от сигареты Элси. – Это в крови. Мама, когда меня носила, питалась одним барбекю.

А вот не пеку я уже давно.

Элси вытащила из корзины булочку:

– Пшеничная.

Их взгляды встретились, и даже из своего укрытия Йозеф уловил искру. Его пронзила боль. Элси не носит кольца. Он столько для нее сделал, а она так скоро его предала – и его, и свою страну. Предатель, подумал он и вдруг услышал голос, от которого его мозг раздвоился. Голос сына герра Хохшильда. Все тело свело, дыхание прервалось. Боль в голове стала нестерпимой, поле зрения сузилось. Йозеф закрыл глаза.

Центр отдыха и оздоровления

Вооруженных сил США

Гармиш, Германия

Гернакерштрассе, 19

26 июня 1945 года

– Добавь в сливки вишневый ликер, – инструктировала Элси по-английски, – и взбивай, пока не затвердеет.

Робби кивнул:

– Ясно. – И стал взбивать.

– Бодрей, бодрей! – Она жестом показала, как именно – бодрей.

Робби подхватил ритм. Бицепс под хаки двигался кругами в лад со сладкой начинкой в миске. Элси, стараясь не замечать и не представлять себе эту плоть, занялась шоколадной стружкой.

Она тысячу раз делала шварцвальдский вишневый торт, но никогда еще просеивание муки и выковыривание косточек из вишен не было так сексуально. Даже странно как-то: обычная кухня с печкой, горшками и сковородками, ничего особенно пленительного и рискованного, вот только кухня американская, и повар в ней – Робби Ли.