– После этого бала, – продолжал Годфруа, – Кловис с Танкредом подверглись нападению банды головорезов, которые, по моему глубокому убеждению, рассчитывали скрестить шпаги не только с ними, но и с нами, не допуская даже мысли о том, что мы вчетвером можем дать отпор целой дюжине убийц.

– Вы думаете?

– Не торопитесь, господин президент. Чуть раньше у маркизы де Женуйяк самым загадочным образом пропала дочь Эрмина.

– Да, вы правы.

– Наконец, господин де Бланкфор убился, упав во время верховой прогулки, причем я уверен, что лошадь этого несчастного молодого человека напоили настоем, от которого она буквально взбесилась.

– Совпадения, мой дорогой друг, и в самом деле странные, но это не мешает им оказаться чистой случайностью.

– Прошу прощения, что перебиваю вас, но я еще не закончил. Кроме того, и Коарасс с братом, и мы с Танкредом собственными глазами видели, как из дома баронессы Мальвирад выходил Матален. И было это в пять часов утра, сразу после бала, на котором маркиза не было.

– Дружбу с Маталеном может водить только последняя дрянь! – воскликнул дез Арно.

– Вот видите.

– Да, но это еще не является материальным доказательством того, что именно она организовала все те гнусные злодеяния, в которых вы ее обвиняете.

– Правильно. Но вам не кажется, что мы, в рамках положенной по закону защиты, имеем право сделать все, чтобы узнать правду об этой старой и, вполне возможно, самозваной баронессе?

– Что вы намереваетесь делать?

– Пока я вам этого сказать не могу, потому что сам еще толком не знаю. Но при этом хочу попросить вас об услуге, которую вы ни за что не оказали бы, если бы я всего этого не рассказал.

– О какой услуге? Говорите.

– Соберите всех членов Лиги защиты и поведайте им о том, что произошло вчера в доме мадам де Женуйяк.

– Договорились. Сказать им, что вы подозреваете баронессу де Мальвирад?

– Нет. Среди этих молодых людей может оказаться предатель, а ей не надо знать о наших подозрениях. Единственное, попросите ваших друзей приложить все усилия с тем, чтобы узнать о судьбе малышки Эрмины.

– Хорошо, обещаю вам.

– Если вам что-нибудь станет известно, сразу дайте нам знать. Мы живем в особняке бывшего президента Бланкфора и дома всегда есть кто-нибудь, кому можно отдать письмо.

– А что делать, когда истина выплывет наружу?

– Будьте готовы в любую минуту прийти к нам на помощь, даже если придется брать штурмом укрепленную крепость.

Когда добрейший дез Арно уже был готов расстаться со своими юными друзьями, к нему подошел сурового вида господин, к которому президент обратился с традиционным для всех бордосцев вопросом:

– Ну, что нового?

– Как «что»? Помимо ночного происшествия, этим утром обсуждают только одну новость, причем весьма скверную.

– Да? – спросил дез Арно. – Что стряслось?

– Вы знакомы с помощником королевского прокурора господином де Кери?

– Разумеется.

– Так вот, он очень болен.

Услышав эти слова, Годфруа, Ролан, Танкред и Кловис поневоле подошли ближе.

– Что же случилось с нашим бедным помощником прокурора? – промолвил дез Арно.

– Толком никто ничего не знает. Вчера он вдруг ощутил легкое покалывание в ладони, которое вскоре сменилось нестерпимой болью. Ладонь, а за ней и вся рука распухла, доктор опасается, что это столбняк.

– Какой ужас! – произнес президент Лиги защиты.

Годфруа подошел к нему ближе, коснулся локотка и прошептал на ушко:

– Пятнышко крови.

Дез Арно вздрогнул, но тут же собрался и продолжил расспрашивать собеседника, который состоял советником при королевском дворе:

– А господин де Кери не помнит, при каких обстоятельствах он укололся?

– Нет. Говорит, что к нему подошел какой-то человек, горячо пожал руку и сказал: «Здравствуйте, мой дорогой Жирар».

– Право же!

Советник продолжал:

– Затем незнакомец тут же извинился и сказал: «Простите, сударь, я обознался, принял вас за моего товарища». По всей видимости, боль заявила о себе сразу после этой встречи.

– И что же, вы ему не поверили?

– Нет, друг мой, мы подумали, что помощник королевского прокурора, привыкший во всем усматривать преступление, сам в бреду измыслил этот рассказ.

– Сударь, но ведь нужно было позвать доктора, – сказал вдруг Коарасс, без лишних фасонов вклиниваясь в разговор.

– Ну конечно. Тотчас послали за господином Мулинье, одним из самых и высоко ценимых врачей, имеющих практику в Бордо.

– И что он сказал?

– Внимательно осмотрел ладонь и сообщил, что под кожу, вероятно, было введено инородное тело.

– Что и требовалось доказать.

– Единственное, когда у него спросили, что это за тело, доктор ответил, что сказать что-то с определенностью ему не позволяет опухлость.

– Но сей господин Мулинье хотя бы надеется спасти больному жизнь? – спросил Годфруа.

– Этот вопрос он оставил без ответа.

Они обменялись с советником еще парой фраз, после чего тот дальше пошел своей дорогой.

– Ну, что скажете, мой дорогой президент? Из двенадцати человек, помеченных на балу у баронессы де Мальвирад, десять уже ощутили на себе ненависть и стали предметом мести, которая не гнушается любыми средствами, какими бы жестокими они ни были.

– Правда ваша. Но разве можно утверждать, что именно баронесса пометила этих двенадцать человек печатью смерти?

– Если не она, то кто?

– Возможно, кто-то из гостей.

– Если бы я не видел, сколь ненавистные взгляды мадам де Мальвирад неоднократно бросала на графиню де Блоссак, Коарасса и на меня, то, вероятно, тоже думал бы иначе. Поверьте, господин президент, опасность все-таки исходит от нее. Поэтому я буду атаковать ее с фронта.

– В сложившихся обстоятельствах я не буду давать вам никаких советов. Но обещаю, что все члены Лиги при необходимости придут вам на помощь.

– Благодарю вас. До свидания.

Дез Арно ушел.

Годфруа обратился к Ролану и сказал:

– Пойдешь к полковнику и в двух словах расскажешь ему о случившемся.

– Уже бегу.

– Да погоди ты! Скажешь, что на данный момент лишь они с майором не понесли никакого наказания, и убедительно попросишь не терять бдительности.

– Хорошо. Что потом?

– Потом отправишься к графине де Блоссак и спросишь, нет ли новостей об Эрмине. После чего вернешься домой и будешь ждать меня.