– Нет, наверху.

– Правда? Весьма необычно. Как правило, комнаты хозяина дома находятся на нижних этажах, а слуги и наемные работники располагаются выше.

– Мистеру Синклеру нравится вид с верхних этажей, – поспешно пояснил Дэниел. – Американец в чужом городе предпочитает красивый вид соблюдению ограничений социального характера. Дэниел Синклер считает меня во многом таким же, как он сам, за исключением, быть может, полного капитала.

– Он настоящий демократ, – улыбнулась Корделия.

В гостиную вошел Гиллиам, поставил на стол поднос с бренди и бокалами, затем вышел, намеренно не закрыв за собой дверь. Дэниел отметил про себя, что за это дворецкого следует премировать.

– Однако, – подойдя к столу, Дэниел наполнил бокалы, – я должен добавить, что в предстоящие годы благодаря успешному развитию американских железных дорог неравенство в размере наших капиталов будет уменьшаться.

– Ваших капиталов? – Подойдя, Корделия взяла у него бокал. – Я думала, у вас нет капитала, Уоррен, – она сделала глоток и взглянула на Дэниела поверх бокала, – а есть только перспектива.

– Превосходная перспектива, – убежденно подтвердил он.

– Разумеется, – прокомментировала Корделия. – А что вы скажете о своем будущем, Уоррен, если не говорить об этой перспективе?

– О моем будущем? Никто не может предсказать будущее.

– Но у вас, безусловно, есть какие-то мечты? – Она не торопясь отошла от него. – Вдобавок к перспективе.

– Мечты?

– Да, мечты. Чего вы хотите добиться в жизни, кроме того, чтобы стать железнодорожным магнатом? – Подойдя к двери, она ногой плотно закрыла ее.

– Что вы делаете?

– Ничего. – Она прислонилась к двери и отпила бренди. – Абсолютно ничего.

– Если вы не заботитесь о своей репутации…

– Я – нет. – Она медленно улыбнулась. – А вы?

– Конечно же, забочусь. Могут пойти разговоры.

– О секретаре мистера Синклера и компаньонке леди Корделии? – Она небрежно повела плечами. – По-моему, такие разговоры ни для кого не представляют интереса.

– Тем не менее я полагаю…

– Вы просто стараетесь сменить тему. – Она вытянула в его сторону руку с бокалом. – Ничего не выйдет.

Ее глаза блестели, но Дэниел не мог с уверенностью сказать, что они выражали: возможно, упрямство, возможно, решимость или желание. Однако от этого взгляда у него внутри все сжалось. Одним глотком он допил свое бренди.

– Чего вы хотите, Уоррен? – Корделия неторопливой походкой вернулась к нему. – Какие у вас мечты, какие желания?

«Я хочу, чтобы вы перестали называть меня Уоррен!» Дэниел снова наполнил свой бокал.

– Каковы ваши мечты? – остановившись перед ним, повторила Корделия тихо и чувственно. – Ваши желания?

– Мои желания? – На этом слове его голос сломался.

– Чего вы хотите, Уоррен? – Потянувшись за него, Корделия поставила на стол бокал.

– Вы уже спрашивали об этом.

– Приходится повторять. – Она взяла у него из руки бокал, сделала глоток и потерлась губами о губы Дэниела.

Жар спиртного и тепло женщины слились воедино и обожгли его. Дэниел уперся руками в стол не столько для того, чтобы не упасть, сколько для того, чтобы удержаться и не потянуться к этой женщине. Уже через мгновение даже неискушенной леди Корделии стало бы совершенно ясно, чего он хочет.

– Вы пытаетесь соблазнить меня, мисс Палмер?

– Это не входило в мой первоначальный план. – Ее зеленые глаза выражали удивление, как будто она вообще не думала о соблазнении. Но соблазнение уже витало в комнате. – Возможно, такая мысль у меня и была – глубоко в подсознании. – Она долго смотрела на Дэниела, затем шаловливо улыбнулась. – По-моему, эта идея на удивление хороша.

– Даже не думайте об этом. – Он протяжно прерывисто вздохнул.

– Честно говоря, Уоррен, я только и делаю, что думаю, и я от этого устала. Я думаю, куда я отправлюсь в следующее путешествие. Я пишу… Я помогаю леди Корделии работать над описанием тех мест, где мы были. Хотите знать, о чем я думаю сейчас?

– Не уверен.

– Я думаю, что впервые за свои почти двадцать шесть лет оказалась одна в комнате с джентльменом, который мне не родня, – она сделала большой глоток бренди из его бокала, – с бокалом изумительно вкусного и крепкого бренди в руке и малой вероятностью, что появится еще кто-нибудь.

– Наверное, нам нужно что-то с этим делать. – Что нужно было сделать Дэниелу, так это открыть дверь или отправить отсюда эту женщину. Во всяком случае, ему следовало держаться от нее на расстоянии, превышающем несколько дюймов. Но зеленые глаза Корделии таили обещание, против которого – Дэниел это чувствовал – он не устоит и сопротивляться которому ему с каждой секундой хотелось все меньше. Забрав у Корделии свой бокал, он допил остаток бренди и поставил пустой бокал на стол.

Не важно, что она задумала, но весь воздух определенно стал насыщен обольщением, и до такой степени, что его, казалось, можно потрогать и попробовать на вкус.

– И что же нам нужно с этим делать? – Корделия снова обвила руками его шею и потерлась губами о его губы.

– Нам нужно открыть дверь. Нужно проводить вас домой. – Его руки сомкнулись вокруг нее. – Нам нужно прийти в себя.

– Зачем? – выдохнула она у самых его губ.

– Действительно, зачем? – пробормотал Дэниел и крепко поцеловал ее. Долгое мгновение он упивался ощущением ее рта под своими губами, пьянящим вкусом бренди и легким ароматом роз. На некоторое время ему было достаточно просто наслаждаться вкусом, ароматом и ощущением. Ее рот приоткрылся, их языки встретились, Дэниел почувствовал несказанное удовольствие, его тело напряглось от желания. Оторвавшись от ее губ, Дэниел покрыл поцелуями ее щеку, потом слегка прикусил мочку уха. Корделия, вздохнув, откинула назад голову, предоставляя ему для поцелуев шею, и вцепилась руками в его плечи. Он почувствовал, что ее желание такое же сильное, как и его. Дэниел крепче прижал к себе Корделию и снова накрыл ее рот своим – на этот раз более жестко, настойчиво и требовательно. Она, запустив пальцы в волосы у него на затылке, ответила ему с той же страстью.

– Я не собираюсь открывать дверь, – отодвинувшись от его губ, прошептала Корделия ему на ухо.

– И не нужно, – после некоторого колебания произнес Дэниел, ибо был не в силах сопротивляться слишком долго.

Он твердо решил жениться на этой девушке, поэтому какая разница, будут ли они впервые близки сегодня вечером, завтра или в следующем месяце? Он коснулся впадинки у нее между шеей и плечом и почувствовал, как Корделия затрепетала.

– Я не собираюсь возвращаться домой.