Закат вплетал сиреневые тени в красные нити ее шали. Казалось, будто солнце расплавилось и залило горную расщелину яркой огненной лавой. Скалы озарились изнутри полупрозрачным малиновым жаром.

Вернулся Паша:

– Идем в клуб!

Зоя Михайловна попыталась остановить сына:

– Не веди его!

– Не бойся. Со мной не тронут! Да и брат уже ждет. – Он хлопнул друга по плечу. – Ты только не оправдывайся теперь!

– В каком смысле?

– Да не говори ничего! Там разберемся…

Огненные скалы стали понемногу темнеть, остывая в непрозрачную твердь, а заря, наоборот, светлеть и подниматься.

17

Впереди по дороге шли два подростка в застиранных майках, с коричневыми от загара плечами. Они вели рыжего теленка на веревке, держа перед ним ведро с молоком матери. Бычок влажно гудел на протяжной ноте в оцинкованное жерло и, когда отнимали ведро, торопливо бежал за мальчишками. Но, видимо, не рассчитали, молоко закончилось раньше: теленок заупрямился, сошел с обочины в траву и остановился.

Один мальчик тянул его за веревку, другой толкал в рыжие бока. Испуганный бычок шевелил мохнатыми ушами, жалобно мычал и глядел назад.

– Хвост ему заломи! – крикнул Пашка.

Мальчишки согнули хвост, и теленок побежал, спотыкаясь, задирая голову и обиженно кося карим глазом.

В душе у Сережи кольнула догадка: и его ведут, как телка! Вызнали тайну и разнесут теперь по деревне, хоть и без злого умысла, но все ж на потеху.

Возле клуба горел одинокий фонарь на столбе, обросшем диким кленом.

Старое деревянное здание было похоже на околевший корабль, вросший бортами в береговой песок. Развивая тему корабля, можно было отметить, что даже балясины у перил оказались выпиленными в форме якорей.

Возле крыльца на лавке сидели парни.

Тускло горели лампы в зале; в потемках стояли девушки вдоль стен, словно ждали прибоя, который поднял бы их и унес куда-нибудь далеко.

Над катушечным магнитофоном чемоданного вида склонился волосатый парень, вздрагивая от прорывающихся звуков.

Он шарил по кнопкам пальцами наугад.

– Тут все с запозданием, – сказал Паша, когда на волю вырвалась знакомая песня, позабытая уже в городе.

– Мне нравится! – признался Сережа.

– И заметь, как подобрано! – гордился Паша. – Как через сито. В городе-то слушай все что завезут! Будто новый вирус. Чтобы потом переболеть и начихать!

Ему так понравилась своя шутка, что он прикрыл улыбку ладонями, словно и впрямь хотел чихнуть.

Волосатым парнем оказался заведующий клубом Леша. Студентам он обрадовался, вглядываясь в их лица с какой-то странной завистью:

– Интеллигенты всех дыр – соединяйтесь!

Мигали лампочки, разноцветно освещая головы «пассажирок». Девушки оглаживали ладонями волосы, словно бы примеряя невидимые платочки.

Леша сгреб друзей под руки и на глазах у девчонок повел куда-то по темному коридору.

– Пашка ходил ко мне! – он показал ладонью метровую высоту. – Еще восьмиклассником!

Казенная квартира была тут же, при клубе. Кровать, тумбочка, первомайские транспаранты в углу.

Закрыл дверь, прислушался. Достал бутылку:

– Портвешка? – спросил он с театральной небрежностью.

– Пожалуй! – в тон ему ответили студенты.

– Давно ли было? – Леша осмотрел липкие стаканы, махнул рукой и налил. – Ходил, как на исповедь.

Паша улыбался:

– Учился закусывать.

– Эх, студенчество, золотое время! – выпил Леша. Потом неожиданно спросил гостя. – Мне-то сколько лет дашь?

У него было небольшое пузцо и жидкая рыжая бородка.

– Двадцать, – Сережа подумал, – три!

Леша поднял брови как бы в приятном недоумении.

– Двадцать восемь, – сообщил он с нарочитым даже сомнением. – Хорошо сохранился?

– Да.

– Думал: на три года приехал, а вот задержался…

– Здесь живешь? – обвел Сережа взглядом холодильник с синим номером на боку. – Скромно, зато самостоятельно!

– Ага. Декабристом!

– Столько девушек возле тебя!

Парни резко замолчали, видимо, ожидая от него каких-то признаний.

– Как устоял-то? – пояснил Сережа. – Не женился до сих пор!

– Они мне все на одно лицо, – засмеялся Леша. – А вот ты, говорят, уже разглядел кого-то из наших?..

– Ну, она-то не ваша! – отчетливо произнес Паша. – Другого поля ягодка!

Леша не стал спорить. И, показывая, что все девицы в клубе ему нипочем, достал видик, завернутый в белый женский платок. Лицо его озарилось ярким светом с экрана. Вот они, его подружки: юбки флагом, грудки вскачь!

– Так и сидит каждый вечер один со включенным зажиганием! – Паша хлопнул себя ладонью ниже живота.

– А ты похож на попика, – внимательно посмотрел Сережа на завклуба, словно хотел поменять свое первое впечатление.

– Что, старше выгляжу?

– Паству свою бросил!

Леша оторвался от видика:

– В соседней деревне клуб в бывшей церкви. Так в нем уютно! И народ робкий. А у меня сейчас напьются да начнут по доскам разносить!..

И как будто в подтверждение его слов в дверь громко постучали. «Ну, вот, стакан давай или в морду!»

18

На пороге стоял Валера. Он обвел компанию широко открытыми глазами, заметил бутылочку и кивнул, мол, обмывают уже дельце свое:

– Жену мою, наверно, сватали?

– Будто? – удивился Паша и встал перед ним.

– То не знаешь?

– Знаю, что ты ее не сватал. Теща все сделала!

– Не ваше дело. Жена моя!

– Никто не отнимает!

– А цветы зачем?

– Какие?

– Да вся деревня видела!

– Сам-то дарил когда? – Паша говорил быстро и даже нагловато. Как это бывает у молодых парней, за спиной которых молчаливо стоит старший брат.

И действительно, в дверь вошел Гена.

– Дарил, не дарил, тебе-то что? – Валера посмотрел на Сережу и жигнул слюной сквозь зубы. – Я пришел и выкинул их!

Паша равнодушно пожал плечами и подмигнув своим.

– Ничего, конечно, – уже спокойнее произнес Валера. – Даже красиво. Короче, с вас бутылка!

«Ну вот, – подумал Сережа, вспомнив бычка, – пей всю дорогу, пока хвост не заломили!»

– Жена-то в огороде была? – поинтересовался Гена.