– Этот компьютерный вирус должен был все уничтожить?

– Да, полностью вас дезорганизовать. Посеять панику в ваших службах на несколько дней.

Франку пришлось глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться. У него было только одно желание: снова погрузить его голову под воду.

– Расскажи мне о другом вирусе. О настоящем, о гриппе.

Бровь Дамбра еще сильнее распухла. Левый глаз начал заплывать, по белку другого разлилась кровь.

– Когда я передал ему компьютерный вирус, Человек в черном сделал мне еще одно предложение. Офигенное. И посулил целое состояние.

Шарко помахал рукой, призывая его продолжать.

– Распространить вирус гриппа во Дворце правосудия. Присовокупить его к компьютерному вирусу, который я сделал.

Он посмотрел на Шарко. Этот тип был настоящим хладнокровным животным. Крутым.

– Я всегда был убежден, что вирусы, компьютерные или биологические, рано или поздно уничтожат почти целиком род человеческий. Что выживут лишь немногие. Крепкие, защищенные, те, кто подготовится… Человек в черном понял это, когда связался со мной. Мы об этом говорили, мы были на одной волне. Слабые вымрут, а выживут самые крепкие.

Шарко вспомнил письмо из кожи: Этот мир должен быть очищен, отмыт. Идеальная раса… Выживают сильнейшие, которые пользуются слабыми… Все эти евгенические теории, до которых Человек в черном, похоже, был падок.

Полицейский выпрямился. У него чертовски болели ноги, спина. Он взглянул в окно, выходившее на велосипедную дорожку. Тишина, темнота.

– Он передал тебе вирус?

– Он был исключительно осторожен, и я тоже. Мы не хотели встречаться. Никаких физических контактов, никаких адресов. Он никак не должен был добраться до меня, это была моя линия поведения. И он, со своей стороны, хотел ровно того же. Полнейшая анонимность.

– Откуда взялся этот вирус? Он тебе сказал?

– Нет. Я не знаю.

– Как ты его получил?

– Я передал ему очень точные GPS-координаты, в лесу близ Сен-Жермен-ан-Лэ, с описанием одного конкретного дерева. Он сам мог выбрать дату, чтобы оставить там посылочку. Так мы не могли бы друг друга заложить… Он спрятал там вирус и послал мне сообщение по Интернету, я отправился туда и забрал его. Маленькая упакованная пробирка с пробкой, полная прозрачной жидкости. Миллиарды вирусов гриппа. Так круто было держать это в руках… Какая власть…

Шарко хорошо представлял себе, какое ощущение силы этот мелкий пакостник испытал в тот момент. Несколько сантилитров на семь миллиардов человеческих существ. Страны, которые будут охвачены эпидемией одна за другой…

– И назавтра ты вылил это в лотки ресторана. Ты заразил моих коллег, моих друзей…

Шарко принялся расхаживать взад-вперед. Дамбр морщился всякий раз, когда нога сыщика давила стекло прямо перед ним.

– Ты говоришь, что никогда его не видел. Но ты ведь имеешь представление о том, кто он? Где живет? Вы общались. У тебя найдется что выложить мне, пока я опять не рассердился, а?

Дамбр сидел неподвижно, сжав губы, уставившись в пол. Шарко наклонился, чтобы попасть в поле его зрения.

– Рано или поздно мы все узнаем, это вопрос времени… И чем больше времени пройдет, тем хуже это будет для тебя. Тебе впаяют по полной, если не будешь сотрудничать. А вот если поможешь нам выйти на всю сеть, это будет аргумент в твою пользу. Давай говори.

– Вы ничего для меня не сделаете.

– Наоборот, я могу сделать многое.

Джеки Дамбр задумался, потом устремил взгляд своих черных глаз на Шарко:

– Нет, я не знаю, кто он, и не могу на него выйти. Но я знаю, что он пойдет в своих убеждениях до конца. Что он очистит расу тем или иным способом. Он вас ненавидит, вас и всех остальных.

– Мне мало что дает эта твоя чушь.

Дамбр вздохнул и добавил:

– Который час?

– Скоро девять.

– Он должен связаться со мной через час с новым заданием.

Фонг уже лег в постель, когда Амандина вернулась домой в этот вечер.

Было всего полдесятого, но сильная усталость одолела его организм. Это случалось с ним все чаще. Когда молодая женщина легла в свою постель, она прочла на лице мужа глубокую печаль. Она прижала ладонь к стеклу. Фонг тоже. Он почувствовал только холод плексигласа. Амандина убедилась, что усилитель звука включен.

– Знаешь, я весь день думала о Северине. Об этом человеке, который познакомился с ней в баре, держа в уме свой план. И один вопрос не дает мне покоя: откуда он знал, что она работает в Центре изучения гриппа? Северина ведь была не из тех, кто кричит об этом на всех углах. Она…

Фонг смотрел ей прямо в глаза. Он перебил ее:

– Мы могли бы попытаться завести ребенка…

Фраза прозвучала как пушечный выстрел. Амандина оторопела, пораженная этим внезапным заявлением.

– …Могли бы заниматься любовью без презерватива. Ничто не мешает нам иметь маленького, моя болезнь не заразна, а последние исследования доказывают, что она не наследственная. Мне сорок три года, я не знаю, сколько лет мне осталось жить.

– Не говори так!

– Надо смотреть правде в лицо, хватит носить шоры. Взгляни на нас, Амандина. Взгляни на это…

Он несколько раз ударил кулаком по плексигласу.

– Сколько времени мы сможем продолжать так жить? Прятаться друг от друга, будто две крысы в лабиринте?

– Мы не крысы в лабиринте. Ты ошибаешься.

– А кто же мы тогда? Я больше не могу бежать от этих окаянных микробов. Бежать от тебя… Ты перекрыла мне доступ к Интернету. Даже здесь я больше не свободен.

– Я просто хочу тебя защитить.

– Посмотри на свои руки, они красные как кровь, так сильно ты терла кожу. Твои десны воспалены. У тебя проблемы, Амандина. Эти микробы и все таблетки, что ты глотаешь, сводят тебя с ума, а ты этого даже не замечаешь. Все это для меня, я знаю, но я не хочу вредить тебе из-за своей болезни.

– Ты не можешь говорить такое. Не имеешь права.

Он отнял руку от стекла и повернул ее ладонью вверх.

– Иди ко мне. Ляг со мной. Мы поговорим обо всем этом. О ребенке, который мог бы у нас быть. Иди ко мне, Амандина. Это же так просто.

– Это так сложно.

– Что сложно? Прийти ко мне или завести малыша?

– И то и другое, Фонг. И то и другое.

Она опустила глаза, не отнимая руки, по-прежнему прижатой к плексигласу.

– Я не представляю, как наш ребенок смотрел бы на своего отца через стекло. Я… не знаю, смогла бы я помешать тебе прижать его к сердцу, потому что он принесет из школы болезни. Этот малыш будет слишком опасен для тебя. – Она вздохнула. – Он тебя убьет.