Усиление вражеской ПЛО отмечалось и в последующие дни. С улучшением погодных условий к противолодочному поиску подключилась авиация, безуспешно бомбившая «Д-3» на перископной глубине в ночь на 16-е. Бибеев воспринял это как желание отогнать субмарину в море перед проходом очередного каравана и не ошибся — в 11:27 по пеленгу 128 градусов показались дымы, мачты, а вскоре и сами корабли. По данным визуального наблюдения, караван образовывали танкер в 2500 т, транспорт в 9000 т и шесть сторожевых кораблей.

Как выяснилось, при отсутствии гидроакустики атаковать нелегко и в условиях хорошей видимости. Обнаружив караван на дистанции около 5 миль, командир «Д-3» не смог точно определить его курс. Сначала Бибеев решил, что его вероятный курс расположится по левому траверзу лодки и стал ворочать влево на носовой залп (на момент обнаружения субмарина была обращена к цели кормой). Если бы акустика могла дать какие-то показания, то очень скоро бы выяснилось, что пеленг на противника имеет тенденцию перемещаться не на нос, а на корму. В этом удалось убедиться лишь в 11:50 при очередном подъеме перископа. Более того, сторожевик, находившийся на левом крамболе каравана в этот момент, находился всего в 3–5 кабельтовых и шел прямо на лодку! Несмотря на всю опасность сложившегося положения, командир «Красногвардейца» не отказался от атаки, а, погрузившись на глубину 20 метров, лег на параллельный курс и развил полный ход. Бомбардировки не последовало, и когда в 12:17 вновь подняли перископ, выяснилось, что караван уже прошел над лодкой и отдалился от нее примерно на милю. Спустя пять минут был дан трехторпедный залп. Через 75 секунд невооруженным ухом можно было слышать сильный взрыв, спустя 15 секунд — второй. В соответствии с боевым донесением угол встречи торпед с целью должен был составить примерно 105–110 градусов, однако если предположить, что караван шел с неизменным курсом, как это делалось обычно, то угол вырастал до 165. По-видимому, так оно и было на самом деле. Потому неудивительно, что, подняв в 12:30 перископ, Бибеев наблюдал лишь танкер, сторожевики и мачты впереди идущего транспорта. В этот момент судно как раз выходило за пределы визуальной видимости.

Германский конвой на самом деле составляли норвежские теплоход «Кнуте Нельсон» (5749 брт) и пароход «Каупангер» (1584 брт; остался незамеченным с «Д-3»), германские танкеры «Алгол» (972 брт), «Олеум» (476 брт), а также каботажный пароход «Фригга» (557 брт). Их конвоировали сторожевики «V6114», «V6103», «V6107» и «V5906». Разница между количеством наблюдаемых и реальных транспортов и сторожевиков объяснялась тем, что в силу своей неказистости «Олеум» и «Фригга» оказались засчитаны как корабли охранения. Своей целью Бибеев выбрал 9000-тонный транспорт — несомненно, «Кнуте Нельсон». Выпущенные ему вдогонку торпеды не попали, да и не могли попасть. С чем были связаны взрывы, сказать трудно. Возможно, взрыватели сработали самопроизвольно, попав в кильватерную струю кораблей. Во всяком случае атака осталась незафиксированной врагом, что подтверждается и отсутствием бомбометания. Скорохватов же с удовлетворением отметил смелость и упорство командира, потопившего очередной транспорт.

Последнее боевое столкновение «Красногвардейца» произошло на следующий день. В 14:08 на расстоянии примерно 5–6 миль по курсу лодки показались два крупных транспорта (водоизмещением в 5000 и 12000 т) в охранении шести сторожевых кораблей. Атака этого конвоя оказалась одной из самых простых в годичной боевой карьере «старушки». В 14:29 лодка легла на боевой курс, выводивший ее точно на левый борт 12 000-тонного парохода, и в 14:45 с дистанции 8 кабельтовых дала трехторпедный залп. Спустя минуту прогремело два взрыва, но ввиду небольшой дистанции и хорошей видимости Бибеев не решился всплыть под перископ — успех был и так очевиден. Очевиден для всех, кто находился на подлодке, но только не для противника.

Атаке «Красногвардейца» подвергся караван, совершавший переход из Тромсё в Киркенес. В его состав входили норвежский теплоход «Халлингдал» (3180 брт), немецкий пароход «Тихука» (Tijuca; 5918 брт), конвоировавшиеся сторожевиками «V5905», «V5901», «V5902» и «NM01». Поскольку германское командование знало о присутствии в районе агрессивно настроенной русской субмарины, переход обеспечивала группа охотников в составе «Uj1102», «Uj1105», «Uj1106» и «V6108». В 14:46, в тот момент, когда на «Д-3» зафиксировали победные взрывы, сигнальщики находившегося на левой раковине ордера охотника «Uj1106» обнаружили в 400 метрах по курсу торпедный след. В воздух взлетела белая ракета, и именно это спасло жизнь сторожевику «V5901». Вследствие резкой перекладки руля ему удалось разойтись с двумя торпедами, которые прошли на расстоянии трех и 10 метров за его кормой. Затем все три торпеды прошли между форштевнем «V5902» и ахтерштевнем «Тихуки», который, несомненно, и являлся целью данной атаки. Это описание, полученное из документов противника, снимает все вопросы, за исключением взрывов, которые слышали на «Красногвардейце». Остается предположить, что их первопричиной являлись какие-либо события, происходившие на большом удалении от лодки и кораблей, как-то взрывы авиабомб (в частности, в этот день два Пе-3 бомбили Вардё), глубинных бомб или снарядов, которые по подводному звуковому каналу достигли лодки в тот самый момент, когда по расчету времени должны были взорваться торпеды. Во всяком случае к бомбометанию с германских кораблей они никакого отношения не имели. Группа охотников немедленно развернулась фронтом в направлении предполагаемой позиции лодки и вместе с присоединившимся «Uj1111» приступила к поиску субмарины. К счастью, и на этот раз гидроакустический поиск ничего не дал. В 14:48 и 15:00 Бибеев дважды подвсплывал под перископ и обнаруживал «сторожевиков», после чего счел за благо покинуть опасный район. Тем же вечером «старушка» получила приказ о возвращении в базу. В тот момент, когда следующим вечером она входила в Полярное, немецкая противолодочная группа еще продолжала искать ее близ мыса Маккаур. В своем седьмом боевом походе «Д-3» провела 170 часов в подводном (максимальное время под водой — 23 часа 8 минут) и 238 часов в надводном положениях, произвела 11 зарядок и израсходовала 45 тонн соляра.

Командование весьма положительно оценило «потопление» трех транспортов, отметив в «выводах»: «4. Весь поход ПЛ "Д-3" проведен успешно, командир ПЛ и ее экипаж выполняли боевую задачу правильно и настойчиво, материальная часть работала исправно» (ОЦВМА, ф. 112, д. 1497, л. 433).

Последнее, конечно, соответствовало действительности лишь с большой натяжкой. Акустика не работала, аккумуляторная батарея выслужила 124 цикла, система БТС отсутствовала как класс. Несмотря на все это, командование сочло возможным при подготовке к новому походу ограничится двухнедельным навигационным ремонтом, выполнявшимся исключительно силами экипажа. В 14:00 10 июня «Красногвардеец» вышел в свой последний боевой поход на позицию у Тана-фьорда и пропал без вести. В то время на бригаде ПЛ Северного флота действовали указания по связи, согласно которым лодки должны были выходить в эфир с донесениями лишь в одном из трех случаев: «а) Об обстановке, которая важнее, чем обнаружение своего места (себя); б) О боевом столкновении с противником; в) Об аварии, не позволяющей выполнять поставленную задачу» (ОЦВМА, ф. 112, д. 35625, л. 14). «Д-3» в эфир ни разу не выходила, а 30 июня не ответила на приказ о возвращении в базу. Не проливают света на обстоятельства ее гибели и документы противника. За все 20 дней, который «старушка» должна была находиться на позиции, немцы не зафиксировали там не только ни одной атаки из-под воды, но даже не обнаруживали лодок береговыми постами или самолетами. Весьма вероятно, что «Д-3» вообще не дошла до позиции, а погибла у берегов Рыбачьего — на том самом минном заграждении «Бантос-А», постановку которого она могла предотвратить, но не предотвратила в марте. В качестве альтернативной причины может рассматриваться подрыв на мине противолодочного минного заграждения «Sperre-III», скрытно выставленного германским минным заградителем «Ульм» севернее бухты Берлевог 24 мая 1942 года, в тот момент, когда на этой позиции действовала подводная лодка «С-101» (командир — капитан 3-го ранга В.К. Векке). Эта версия представляется менее вероятной, поскольку при всех своих походах на данную позицию