Власть и богатство.

Несомненным центром этой кучи властителей является адмиралиссимус Фрисд собственной персоной. Ее форма сияет ярче прочих, блещет украшенными драгоценностями орденами и медалями; один взгляд ее зеленых глаз может заставить замолчать даже Рокера. Рядом с ней на диване сидит несообразно скромный капитан с толстой шеей и длинными ресницами. У него чересчур широкие плечи галорианца, а ее тонкая рука покоится на его бедре.

Мэви рассказала Вауну о Фрисд. Ей двести тридцать лет, может быть, даже двести сорок; более века она была адмиралиссимусом и безжалостно истребляла всех потенциальных преемников. Часто меняет любовников и кичится ими, как доказательством своей неувядаемой жизненной силы; упивается скандалами.

Ваун не слишком хорошо видит Фрисд, глядя прямо поверх ее головы, но был бы более чем согласен способствовать ей в учинении скандалов. Великолепно! Эта мысль напоминает ему о Мэви и о ее прощальном поцелуе, когда ему было предписано предстать перед сей комиссией.

Сейчас совет ждет комментариев адмиралиссимуса.

— Да, сходство потрясающее, — говорит она в конце концов. У нее низкий и хриплый голос. — Скажите что-нибудь, лейтенант. Можно Клятву Верности.

Монотонно, словно автомат, Ваун повторяет древние слова.

— Акцент, конечно, не тот. Но это мы подправим. Вольно, лейтенант.

Это значит: «Посмотри на меня!», и Ваун подчиняется.

Фрисд еще некоторое время разглядывает его, а потом убирает руку с бедра капитана.

— В чем ты отличаешься от настоящих людей мужского пола, лейтенант?

Кранц! На что она намекает?

— Только в некоторых биологических тонкостях, мэм, насколько мне известно.

Я так понимаю, что у меня меньшее число хромосом… типа того.

— То есть, невооруженным глазом ничего невозможно заметить?

Некоторые из наблюдателей неуверенно улыбаются, а Ваун чувствует, как краска ударяет ему в лицо.

— Это верно, мэм.

Фрисд загадочно улыбается и смотрит на Рокера.

— Он и впрямь так стоек, как это записано в доггоцевских бумагах? Высшие достижения во всем на свете?

— Несомненно, мэм. Похоже, что он научился всему, не особо стараясь.

Первого стрилера он выловил со второй попытки.

«А еще я выловил твою любовницу, Рокер. И уложил твою девчонку в твою собственную постель, Рокер. Попроси службу безопасности, чтобы она показала тебе запись. Рокер».

Если не считать Вауна, Рокер — единственный, кто стоит на ногах. В сидящих вокруг него людях Ваун узнает дружков и советчиков Рокера: Уэджери, Малгрова, Шрина. Инструкции Мэви оказывались полезными при том, что в комнате бушевали невидимые потоки раздражения. Фрисд давно уже пережила обычные сроки самоустранения — злые языки шептали, что ей приходится принимать бустер каждые два-три часа, и очень скоро начнется отторжение его организмом. Падальщики дрались за первый кусок туши, и то, как Рокер выступил в деле разоблачения Приора, выдвинуло его на передовую позицию. Его противники от отчаяния объединились, и Фрисд собрала совещание, чтобы вынести решение.

Если она поддержит Рокера, он победит. В прошлом Фрисд всегда властвовала, разделяя, и разоружала банды, сражая главарей.

Очевидно, такая игра по-прежнему была ей по душе. Она загадочна.

— Как я поняла, лейтенант, вы согласились участвовать в переливании сознания заключенного Приора.

— Мэм.

— Вы с ним не знакомы?

— Нет, мэм.

— Полагаю, что он намного старше вас, но биологически вы близнецы. Ты обязан знать, что будет с ним. Как ты относишься к тому, чтобы уничтожить своего брата-близнеца?

— Мэм, он изнасиловал мою мать. Он свел ее с ума.

Фрисд кривит губы и кивает. Ее задумчивый взгляд бродит по напыщенной компании.

— Были ли прецеденты выкачки мозгов у коммодоров?

Молчание тянется бесконечно, пока один долговязый, до чудного краснолицый мужчина не говорит:

— Очевидно, нет, мэм, иначе адмирал Рокер нам бы о них рассказал.

Фрисд смотрит на Рокера. Ее шея не толще руки Вауна.

Длинная губа Рокера лишь чуть-чуть кривится.

— Если вы помните историю бунта на «Молнии», мэм, вы согласитесь: то, что сделали там с главарями, было гораздо хуже, чем выкачка мозгов.

Фрисд морщится. — Надеюсь, мы не докатимся до варварства древних времен, адмирал. Давайте проголосуем… предварительное отношение собрания к вопросу. Многие ли считают переливание сознания оправданным в данных обстоятельствах?

Ваун не отваживается оглядеться и посмотреть на результат, но он видит Рокера, и Рокер не рад. Итоги не обнародуются, а возможно, адмиралиссимус и не потрудится провести точный подсчет голосов.

— Похоже, вы таки нас не убедили, адмирал, — нежно говорит Фрисд.

Очевидно, судьба Приора решена. Обсуждение закончено.

Румяный мужик поднимает руку, Фрисд взглядом предоставляет ему слово.

— Благодарю, мэм… — Должно быть, он один из лидеров антирокеровской коалиции, ибо все замирают. — Я понял, что против коммодора Приора выдвинуты некие странные обвинения в изнасиловании и что он пока откладывал свою защиту.

Это вполне понятно. Но мы можем спросить, почему дело так долго лежало под сукном — пять лет, не так ли? Признаю, что имеется достаточно свидетельств, чтобы передать дело в трибунал. Все прочее — беспорядок, мэм.

Фрисд ждет, мужик пожимает плечами и продолжает:

— Нам не было дано никаких доказательств этой сомнительной войны на Авалоне. Нам просто показали пару непонятных перехватов — фрагментарных и неразборчивых. Таких улик не примут ни в каком суде, ни в гражданском, ни в военном. Свидетельские показания последних эмигрантов спорны и основаны на слухах. Считается, что некий анклав, средоточие запрещенных технологий, был разрушен в каком-то поселении в глухом углу планеты… когда это было?

— По нашему летосчислению — в 29364-м, — холодно сказал Рокер.

Остальные гадко улыбаются.

— И сколько прошло времени после этого до того момента, когда «Зеленые пастбища» покинули Авалон?

— Семь лет, семь ультийских лет.

— Приор был тогда курсантом, так? Ваши свидетели согласны в одном — в том, что к началу полета Приор был подростком. Во времена тех печальных событий, когда бы это ни было, он был всего лишь ребенком и никем иным. Сейчас с Авалона прибывает очередной корабль. Не было выдвинуто никаких доказательств, что это не самый обычный межзвездный…

— Приор сам назначил себя командиром вылетающего навстречу корабля, перебил его Рокер.

Долговязый мужчина, похоже, еще уютнее угнездился в своем мягком кресле.